Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

В Харбине В. Яковлев встретился и близко сошелся с молодым человеком, сыгравшим особую роль в китайском периоде его жизни. Это был Э.М.Абрамсон (в записях В. Яковлева — «Абрам») (1898–1941) (псевдоним Мазурин, Ма Сун). На двенадцать лет моложе В. Яковлева, Э. Абрамсон вырос в Харбине, по некоторым сведениям был студентом, но учебу бросил, полностью отдавшись коминтерновской деятельности. Его родители были коренными харбинцами — одними из основателей этого города. Он хорошо знал китайский язык, местное общество, политическую обстановку в городе и стране. Он ввел В. Яковлева в партийную среду, так как состоял в русской городской партийной организации, подробно представил ему город Харбин, со всеми присущими ему особенностями, познакомил с Маньчжурией. Абрамсон был источником информации для Мячина. Позднее Абрамсон установил связь с Сиббюро ЦК РКП(б) в Иркутске и стал там заведующим китайского отдела секции восточных народов (секция восточных народов при Сиббюро ЦК РКП(б) была создана в Иркутске в августе 1920 г. В январе 1921 г. на ее основе был создан Дальневосточный секретариат ИККИ, функционировавший в Иркутске до февраля 1922 г. [426]). [427]

В апреле 1920 г. в Харбине появляется Я. Г. Минцкер, [428] способный журналист и редактор Владивостокской газеты «Красное знамя», направленный нелегально на работу в Харбин на КВЖД, который сразу же установил связь с В. Яковлевым и Э. Абрамсоном. Минцкер, уполномоченный Приморского комитета ВКП(б), вскоре был избран секретарем харбинской партийной организации, а В. Яковлев — председателем стачечного комитета и Военно-революционного совета. В июле 1920 г. рабочие КВЖД под руководством партийной организации объявили всеобщую забастовку на КВЖД, начав решительное наступление на администрацию дороги. Забастовка оказалась неожиданной для руководства и привела к срыву военных перевозок. Немедленно были приняты карательные меры против забастовщиков, но последние оказали вооруженный отпор, большая часть их требований была удовлетворена. [429]

Управление КВЖД стал осуществлять Международный комитет по железнодорожным перевозкам совместно с правлением Русско-Азиатского банка. Волнения на дороге продолжались до 1924 г., когда было создано совместное советско-китайское управление дорогой. Успехи забастовки через некоторое время обернулись репрессиями против ее участников. Многие были уволены с работы и даже посажены в тюрьмы. Китайские власти начали преследовать Мячина, и ему пришлось скрыться. Организация выдала ему паспорт на имя Стояновича и отправила в Тяньцзинь для установления связей с другими организациями. В «Перечне эпизодов», составленных Стояновичем позднее, где он излагал свою деятельность, имеется следующая запись: «Командирование парторганизацией под фамилией Стоянович в центр Китая: Пекин, Тяньцзинь, Шанхай для организации коммунистической партии и создания парторганизаций. Прибытие в Тяньцзинь. Встреча с проф. Полевым, Войтинским, Ходоровым, Огаревым. Распределение работы с тов. Войтинским». [430] В «Докладе Исполкому Коминтерна об организации и деятельности секций восточных народов при Сиббюро ЦК РКП(б)» от 21 декабря 1920 г. читаем: «Одновременно из Харбина был послан в Тяньцзинь коммунист-рабочий, владеющий французским языком, тов. Стоянович (Минер). …Подобные (Шанхайскому. — В. У.) же Ревбюро создаются (теперь уже созданы) во всех крупных индустриальных городах Китая: в Пекине, Тяньцзине, Кантоне. Пекинским ревбюро руководят тт. Полевой и Стоянович». [431] Здесь же мы находим и знакомую нам фамилию Абрамсона. «Оставшаяся во Владивостоке часть Инотдела в составе тт. Абрамсона, Эрделевского и Мамаева занялась организацией и объединением корейцев-коммунистов. Во Владивостоке был создан Дальневосточный комитет Корейской коммунистической партии. Вскоре же тт. Абрамсон и Мамаев выехали в Харбин для организации Харбинского отделения, где предполагалось оборудовать японские типографии и печатание брошюр, предназначенных для японских оккупационных войск, находившихся в приморской области. …По возращении во Владивосток, в начале июля т. Абрамсон выехал через Китай для установления связи с Иркутском». [432]

17 августа 1920 г. Г. Н. Войтинский из Шанхая пишет письмо в секцию восточных народов при Сиббиро ЦК ВКП(б), где сообщает, что помимо Шанхайского бюро «имеется еще одно бюро в Пекине, работающее по моим указаниям совместно с т. Минором (К. А. Стояновичем. — В. У.) и профессором Полевым. Теперь я посылаю т. Минора из Тяньцзиня в Кантон, где он должен организовать Ревбюро». [433]

Таким образом, за короткий период времени Стоянович находился то в Тяньцзине, то в Пекине, то в Шанхае, то в Кантоне. В Шанхае он встречался с руководителем Дальневосточного телеграфного агентства («Далта») Ходоровым, который оформил его на работу корреспондентом, а позднее и заведующим агентством РОСТА. В его письме от 29 сентября 1920 г. неустановленному адресату с информацией из Кантона, сохранившемся в архивах Коминтерна, он уже дает свой адрес для телеграмм как сотрудник телеграфного агентства.

«Командировка в Южный Китай, — читаем мы в его «Перечне эпизодов». — Поездка под видом продавца соли. Связь с кантонскими рабочими организациями, студентами. 1922 г.». [434]

Существовавшее в Харбине полномочное представительство СССР было переименовано в советское генеральное консульство. Первым генеральным консулом был назначен резидент ГПУ Д. Д. Киселев, одновременно занимавший пост члена правления КВЖД. Первым вице-консулом и заместителем был назначен А. Я. Дяткович, член ревизионного комитета КВЖД, вторым вице-консулом — А. Н. Битиев, видный сотрудник ГПУ, в руках которого был сосредоточен аппарат маньчжурского ИНО ОГПУ, заведующим паспортным отделом был назначен К. Э. Зейте, занимавший также пост начальника контразведывательного отдела ГПУ. [435]

Советские консульства также были открыты на станциях Маньчжурия, Цицикар и Пограничная, с приданными им, как утверждает П. Балакшин, отделами ИНО ОГПУ, главами которых обычно были секретари консульств. [436]

В 1924 г. в Харбин в качестве секретарей советского консульства прибыли Пичугин, Кузнецов, Сошников, совмещавших консульскую службу, по данным П. Балакшина, с работой в ОГПУ. Они часто бывали в харбинском кафе-шантане Бомонд и в загородном ресторане Яр, где часто собиралась богатая знать Харбина. В этих двух местах у российских консульских работников были даже «свои кабинеты» для встреч с нужными людьми. А управляющий Бомонда, беженец из Германии, хорошо говоривший по-русски, был связан со всеми находившимися в те годы в Харбине разведками, начиная от советской резидентуры, до японцев, англичан, американцев, включая и третий отдел Бюро по делам российских эмигрантов. [437]

Одним из наиболее активных и ответственных предпринимателей в контрабандных операциях, по данным П. Балакшина, был некто Микеладзе, тесно связанный с секретарем Северо-маньчжурского Коммунистического Комитета А. Смирновым и с заведующим гостиницей Гранд Отель бывшим морским офицером В. Н. Лабузо. Гранд Отель принадлежал известному на Дальнем Востоке содержателю ломбардов И. В. Кулаеву, который сдал его советским властям на КВЖД, устроившими в нем штаб информации и разведывательной службы. Якобы Лабузо, работавший в должности управляющего Гранд Отелем, был связан с советскими агентами и Микеладзе.