Иван Петрович Павлов (1849 —1936 гг.)

Исследования по физиологии высшей нервной деятельности

Предыстория исследований Павлова по физиологии большого мозга Уже было сказано: в какой бы области физиологии ни работал Павлов — в области ли кровообращения, пищеварения или других областях физиологии, все его работы, как бы они не отличались друг от друга по объекту, приемам исследования или другим признакам, всегда были проникнуты единым высокоидейным принципом, который он назвал нервизмом,— принципом изучения нервной регуляции деятельности органов и систем сложного организма. Этот плодотворный принцип логически привел великого натуралиста к физиологии головного мозга — «верховного штаба» всей нервной системы — и здесь достиг вершины своего развития.

К изучению физиологии головного мозга Павлов перешел на пороге XX в. и работал в этой области до конца своих дней. В течение 35 лет он создал гениальное материалистическое учение о высшей нервной деятельности, являющееся венцом всего его многогранного научного творчества и одним из наиболее крупных достижений отечественной и мировой науки.

Весьма поучительна история постепенного перехода Павлова от изучения физиологии пищеварительной системы к изучению физиологии большого мозга. Но представляется целесообразным перед кратким рассказом о наиболее интересных моментах этой истории дать эскизную характеристику длительного и извилистого пути развития знаний о деятельности мозга до Павлова, приведшего естествознание к концу XIX в. к ближайшим подступам этой прежде неприступной крепости.

Еще некоторые из великих мыслителей древнего мира в поисках разгадки таинственной для них проблемы тела и души высказывали смелую идею о какой-то связи между мозгом и духовной деятельностью. В те отдаленные времена, когда знания о явлениях природы были в зачаточном состоянии, когда представления о строении и деятельности всего тела и отдельных органов животных и человека были весьма примитивными, душа представлялась этим мыслителям чем-то вроде нежного пламени или ветра, обитающего, по мнению одних, например Аристотеля, в сердце, по мнению других — в легких, в грудобрюшной перегородке (диафрагме) или во всем теле. В этом именно плане мыслители древнего мира (Алкмеон, Герофиль и другие) «седалищем души» считали мозг. Наряду с этим Аристотель, например, рассматривал мозг как орган, выделяющий слизь для охлаждения горячих жидкостей тела.

В течение всего средневековья, когда во всех областях человеческой жизни безраздельно господствовала религиозная мистика и когда всевластная церковь беспощадно подавляла всякое проявление передовой человеческой мысли, не было почти никакого прогресса в познании строения и деятельности человеческого тела вообще и мозга в частности.

В эпоху Возрождения пытливая человеческая мысль, пробудившаяся от длительной спячки средневековья, обращается в числе других явлений природы к собственному телу, к строению и работе отдельных органов тела, в том числе и к мозгу, к психической деятельности.

Передовые врачи и натуралисты в лице А. Везалия, У. Гарвея, Р. Декарта и других выдающихся ученых XVI—XVII вв. не только более целеустремленно использовали клинические наблюдения над ранеными и больными, но стали чаще и смелее вскрывать трупы животных и человека и даже проводить разного рода примитивные опыты на животных, хотя это все еще было связано с немалыми трудностями, а порой и с большим риском, ибо церковь всячески препятствовала развитию точных знаний. Эти врачи и натуралисты весьма широко сравнивали и сопоставляли организмы с различного рода машинами и механическими устройствами, которые, как известно, уже довольно интенсивно, изобретались и разрабатывались в те времена. В результате был достигнут заметный прогресс в познании строения и работы тела животных и человека, строения и работы мозга.

В этой связи заслуживают упоминания взгляды знаменитого французского ученого XVII в. Декарта о принципах деятельности мозга и о душе. Отдавая дань эпохе, он считал, что «седалищем души» является так называемое шишковидное тело, т. е. железистый орган овальной формы, расположенный в головном мозге над четверохолмием. Главным основанием для такого допущения Декарта служило анатомическое расположение шишковидного тела примерно в середине мозга. С такого центрального места, считал он, душе как верховной сверхматериальной силе удобнее всего командовать всеми остальными частями мозга и через их посредство управлять деятельностью всего организма. Наряду с таким мистическим представлением Декарт выдвинул, однако, смелую, глубокую, по существу материалистическую мысль о том, что мозг в целом работает по принципу отражательной или рефлекторной деятельности, что через мозг осуществляются ответные реакции организма на многообразные воздействия факторов и явлений окружающей среды.

Половинчатость, непоследовательность взглядов Декарта в этом важном вопросе была преодолена механистическими материалистами XVII и XVIII вв.— Ламетри, Дидро, Гельвецием и др., среди которых много было врачей и натуралистов. Хотя они и придерживались весьма примитивных и вульгарных взглядов на природу психической деятельности, тем не менее они убежденно и горячо отстаивали точку зрения, согласно которой органом этой деятельности является мозг.

Материалистические начала взглядов Декарта получили свое дальнейшее развитие также в работах других биологов и врачей XVII и XVIII вв. Так, Дю Верни, Ширак, Престон и др. на основании наблюдений над так называемыми анэнцефалами (детьми с большими врожденными дефектами головного мозга) и результатов примитивных экспериментов на птицах и млекопитающих, у которых они грубыми приемами разрушали большой мозг или мозжечок, пришли к заключению, что без этих органов животные могут жить некоторое время, но теряют способность к движениям. А врачи Порфюр дю Пети, Сусеро, Уитт, Фонтана и др., наблюдая за больными с разного рода повреждениями мозга, а также за последствиями экспериментального повреждения мозга у животных, пришли к заключению, что мышцы конечностей, лица и глаз находятся в прямой зависимости от большого мозга, что локальное повреждение тех или иных участков коры последнего влечет за собой парез или паралич движений тех или иных органов на противоположной половине тела, а стимуляция участков коры вызывает движение соответствующих органов.

Но в XVIII в. получило дальнейшее развитие также идеалистическое начало дуалистических воззрений Декарта на деятельность мозга. Виталистическое направление в биологии, развиваемое Шталем, Галлером и другими, своим острием было направлено против материалистического понимания сущности психической деятельности. Они яростно возражали против положения о том, что мозг является органом психической деятельности, и считали эту деятельность, как, впрочем, и всякие другие проявления жизни, следствием сверхматериальных, таинственных и непознаваемых начал или сил (vis vitalis).

Разумеется, борьба между сторонниками материалистического и идеалистического понимания отношения мозга к психической деятельности всегда выходила далеко за пределы тех рамок, которых мы придерживаемся здесь ввиду специального аспекта изложения предмета. Оценивая же трезво реальные достижения в области медицины и биологии в XVII и XVIII вв. по обсуждаемому вопросу, следует отметить, что как бы они ни были значительны для тех времен, все же они были еще очень далеки от точных научных знаний о мозге и психической деятельности. До начала XIX в. наука не обладала еще сколько-нибудь значительными и достоверными фактами, равно как и убедительными и обоснованными теоретическими представлениями о структуре и функциях мозга. Это было обусловлено в первую очередь скудостью источников и примитивностью приемов накопления фактов. Поверхностные наблюдения над больными с различного рода повреждениями мозга и над новорожденными детьми с разными дефектами в развитии мозга, примитивные хирургические манипуляции с мозгом низших животных в виде размозжения, разрушения, разрезов и т. п., а также наивные сравнения и сопоставления мозга с различного рода механическими системами и т. и. как источники и приемы познания были явно недостаточны для исследования столь сложного предмета. Ведь Аристотель отрицал связь мозга с психической деятельностью главным образом на основе результатов произведенных им «опытов», которые сводились к простому обезглавливанию птиц и низших позвоночных, после чего лишенные головы животные могли короткое время жить и передвигаться. Декарт же определил шишковидное тело как вместилище души на том основании, что оно топографически расположено как бы в центре мозга. Представление же о якобы осуществляемых этой железой движениях, а также о порождаемых ими мифических токах «животных духов» по полостям мозга и по порам нервов в направлении к мышцам и другим периферическим исполнительным органам носило чисто умозрительный и фантастический характер.