Хоккейные истории и откровения Семёныча

В моей тренерской биографии это был важный этап. Почему и вспоминаю я сейчас то турне. Напутствуя нас на «ратный подвиг», в Федерации хоккея нам дали понять, что главная цель поездки — обстрелять молодежь, и если случится неудача, то не тушеваться, а делать из нее соответствующие выводы. Создание молодежной сборной предусматривало не сегодняшние, а завтрашние победы, но мы–то приехали в США с боевым настроением и вовсе не думали «складывать лапки» перед маститыми соперниками.

В команду вошли хоккеисты не только Москвы, но также Воскресенска и Горького. Задача наша тренерская была ясна: спаять в единое целое хоккеистов из «Химика», «Торпедо», «Крылышек», ЦСКА, «Динамо», подготовить их к напряженной силовой борьбе (а этому элементу хоккея мы тогда только еще обучались), которая являлась одним из основных козырей американских хоккеистов. Но как ни ясна была цель поездки, мудрые наставления, продиктованные стратегией дальнего прицела, нас мало успокаивали. Мы подолгу рассматривали карту США, услужливая фантазия рисовала картины предстоящих схваток, а предстартовая лихорадка началась у ребят еще в Москве. Тем более, что для подавляющего большинства игроков это был первый вылет за океан. А ударять в грязь лицом никому не хотелось.

Мы прилетели в Нью — Йорк вечером, а по московским часам — под утро, усталые и разбитые. Однако не могли упустить возможности посмотреть матч двух грандов профессионального хоккея, команд «Нью — Йорк рейнджере» и «Детройт рэд уингз» из тогдашней «большой шестерки» НХЛ. Не буду лукавить: нам все было в диковинку — и небывалых размеров зал, и наэлектризованная атмосфера, созданная неистово болевшей публикой, и масса всевозможной хоккейной атрибутики, продававшейся за пределами зала. И, конечно же, сама игра, отличавшаяся таким высоким классом и накалом, что сонливость нашу как рукой сняло.

В те годы у нас в стране бытовало мнение, что профессионалы, мол, не так уж сильны, что весь хоккей там у них — это не более чем шоу, показуха, призванная пощекотать нервы зрителям, а класс игроков самый средний. Но тогда мы воочию убедились, что это не так, что это хоккей самого высокого уровня со всеми присущими этому спорту атрибутами: высокой скоростью, мощными бросками, отличной техникой владения шайбой, жесткой силовой борьбой и блестящей игрой вратарей. Особенно мне понравилась «девятка» из «Детройта» — Горди Хоу, хоккеист с великолепным кистевым броском и высокими бойцовскими качествами. Мы и представить себе не могли, что этот выдающийся мастер, тогда уже достаточно «взрослый», в 1974 году в составе сборной ВХА приедет к нам в страну играть в одной тройке вместе со своими сыновьями! Матч оказался поучительным: после второго периода «Рейнджере» вели со счетом 3:1 и игра казалась сделанной. Но в третьем периоде «Детройт» забил три шайбы подряд (причем, Хоу, которому прилично рассекли лоб, отличился, по–моему, дважды) и победил, показав, что в хоккее до самой последней секунды игры негоже зачехлять клюшки.

Эта истина была нам, разумеется, известна и раньше, но напоминание оказалось небесполезным. А вскоре после нашего первого знакомства с американским хоккеем мы и сами вышли на лед. Произошло это в Гранд Форксе — маленьком городке, вроде нашего родного Воскресенска. Встретили нас там и власти, и жители, с широко раскрытыми глазами, поскольку доселе живьем русских не видели. Кажется, что мы немного разочаровали грандфорксцев — не было с нами самоваров, не играли мы на балалайках, не пили водку и не носили бород.

Первая игра была, помнится, трудной. Команда, выступавшая против нас, состояла из пятнадцати канадских студентов, обучавшихся в США. Они хорошо владели клюшкой, и только в третьем периоде нашим ребятам удалось забросить решающую шайбу и выиграть с весьма скромным счетом — 4:3. Пусть такие оценки не смущают нынешнего читателя XXI века. В те годы, когда наш хоккей набирался опыта и мужал, случались порой неожиданные результаты встреч советских и канадских (американских) хоккеистов. Помнится, даже сборная СССР проиграла однажды юниорам «Монреаль канадиенс».

Следующий наш противник, команда Миннесотского университета, с которой нам предстояло встретиться в Миннеаполисе, была, по утверждениям прессы, значительно сильнее нашего первого соперника. В газетных прогнозах отмечалось, что на сей раз советские хоккеисты могут проиграть. Миннесотский университет по тем временам был крупным спортивным центром, располагал стадионом на 60–70 тысяч зрителей, двумя бассейнами и другими спортивными сооружениями.

Принимали настам очень радушно. Зрители вели себя объективно и хотя поддерживали своих, но и на нашу долю выпало немало аплодисментов. В Миннеаполисе мы еще раз побывали на матче хоккеистов–профессионалов, но уже второй профессиональной лиги. Контраст с НХЛ был велик. В той второй игре мы увидели больше драк, чем хоккея. Мы такой хоккей не приветствовали и старались играть в свою игру. Уже после первого периода счет был 3:0 в нашу пользу. Второй период прошел в равной борьбе, а в последние двадцать минут сказалась наша лучшая физическая подготовка, и мы выиграли матч с внушительным преимуществом — 10:2.

Конечно, результаты двух первых встреч радовали нас, но мы в то же время понимали, что подводить итоги еще рано, что первые две игры — это лишь предтеча, своего рода разминка перед предстоящими играми с национальной сборной США. Номинально это была та команда, которой сборная СССР проиграла в Скво — Вэлли год назад. Но состава той сборной, с которой нам предстояло играть, мы не знали. И нам, тренерам, было над чем задуматься.

И вот мы в Колорадо — Спрингсе — красивом курортном горном местечке, расположенном на высоте 1500 метров выше уровня моря. Мы прилетели туда в одном самолете с американской командой. А в вестибюле отеля увидели знакомые лица. На стенах среди портретов знаменитостей, посетивших этот отель, висели фотографии Николая Сологубова, Вениамина Александрова и других советских хоккеистов, отдыхавших и тренировавшихся здесь перед Олимпиадой в Скво — Вэлли.

Нашим гидом по Колорадо — Спрингсу стал наш капитан, армейский нападающий Игорь Деконский, который тоже был там годом ранее. Он и познакомил ребят с тремя старыми знакомыми, игроками олимпийской сборной США — Диком Баргом, Джимом Уэтсби и Бобом Тэрком. Они трое и запасной вратарь Лари Пальмер — это было все, что осталось от американской команды, которая в блестящем стиле выиграла олимпийское «золото». Да, сборная США сильно изменилась, но стала ли она сильнее или ослабла? Ответ на этот вопрос можно было получить только на льду.

По заведенному в Колорадо — Спрингсе обычаю в нашу честь устроили пляски индейцев в их старинных костюмах, а всех гостей облачили в ковбойские шляпы и прокатили в старинном фаэтоне. Все это создавало доброжелательную, теплую атмосферу. И несколько смягчало нервное напряжение перед самим матчем. Оно исчезло лишь в первые минуты игры, когда нашим хоккеистам удалось сразу же добиться тактического преимущества. Играть было тяжело: не хватало кислорода, но именно в этом матче мы показали свою лучшую игру. Мы переиграли противника по всем статьям, особенно, в скорости. Только в третьем периоде игра пошла ровнее, но исход матча уже не вызывал сомнений. Счет 10:1 — лучший результат, показанный командой СССР в США, был вполне заслужен.

После этой игры американцы, падкие на всякие помпезные прозвища, стали называть нашу команду «русский вихрь», а нам, ее руководителям, пришлось по телевидению рассказывать о том, что «вихрь» зародился на берегах Волги и Москвы–реки, что в составе команды четыре горьковчанина, пятерка из Воскресенска (при этом я, помнится, скрупулезно объяснял хозяевам, что это за центр хоккея Воскресенск и где он расположен), а остальные — москвичи. Рассказывали мы и о том, что наша «молодежка» подбиралась по клубным звеньям. У нас была горьковская тройка — Роберт Сахаровский — Игорь Чистовский и Лев Халаичев и вратарь Виктор Коноваленко, Воскресенская — Юрий Морозов — Юрий Борисов — Валерий Никитин, а в остальных двух тройках основу составляли армейцы — Валентин Сенюшкин и Игорь Деконский и динамовцы — Владимир Юрзинов и Вячеслов Орчаков.