Генерал Багратион

предписать, чтобы полки и, артиллерийские роты, переходя

места, в коих квартировавшие войски оставили заготовленный

фураж, принимали бы оный для дачи в корм и, на сколько

дней возможность позволит, в запас.

За сим, я, наконец, надеюсь, что ваше превосходительство,

с своей стороны не упустите ничего в пользу службы,

и г. г. шефы и ротные командиры артиллерии при дивизии

состоящей, имея примером вашу попечительность, поставят

себе в отличную честь, последуя оной, заслужить

благоволение монаршее и искреннюю мою благодарность за все те

исправности, которых я в сем переходе ожидаю...

.. .В переходах, делаемых полками, стараться сколько

возможно, чтобы не приходить на один пункт и в [одно и] то

же время с командами других дивизий.

[Князь Багратион.]

Предписав войскам о переходе на вновь назначенные им

квартиры, я предполагаю оставаться в Житомире до того

времени, покуда все полки вступят в предназначенные им

вновь места. Воспользуясь осмотром некоторых из них при

переходе чрез Житомир, я поставляю долгом предварительно

испрашивать разрешения на перенесение квартиры моей в

Дубно или Луцк, а генерала от инфантерии Дохтурова в

Ковель, как центральное место корпуса им командуемого.

[Генерал Багратион.]

Генерала от инфантерии князя Багратиона всемилости-

вейше утверждаем в звании главнокомандующего второю

Западною нашею армиею1 со всеми правами, властию и

преимуществами главнокомандующего большою

действующею армиею.

В Санктпетербурге, марта 16 дня 1812 года.

Александр.

Контросигнировал военный министр Барклай де Толли.

Вашему императорскому величеству благоугодно было

обнаружить мне неоднократно внимание, обращаемое про-

зорливым оёом мойаршим и с отеческою о благе поддаййых

попечительностию на настоящее критическое положение

России в отношении к Франции. Ободрен будучи таковою

высокомонаршею доверенностию и сохраняя все то, как

и чин, и звание мое того требуют, в самой непроницаемой

тайне, я осмеливаюсь повергнуть к освященным стопам

вашего императорского величества всеподданнейшее мое по

сему предмету мнение, уповая, что сие дерзновение мое

найдет пред лицем вашим, всемилостивейший государь,

оправдание в неограниченном моем усердии к великому моему

монарху и в любви к отечеству.

В неприязненном расположении императора французского

к России никто, конечно, ныне более не усомнится;

напротив того, вся Европа есть очным тому свидетелем, с каким

заботливым старанием ваше императорское величество

тщились с самого заключения тильзитского трактата 1 сохранить

и утвердить мир и дружественную связь между обеими

империями; но теперь вся надежда к достижению сей

благотворительной цели исчезла, и нет покушения, которого бы от

злобы и властолюбия сего завоевателя, алчущего всемирные

монархии, не должно быть опасаться. Он выжидает только

той* минуты, когда с вящею для него пользою возможет

водрузить пламенное знамя на пределах империи вашей.

Степень опасности, день ото дня увеличивающейся,

определяет также и меры, которые к ограждению себя от оной

необходимость предпринять заставляет. Война кажется

неизбежною. Участь ее, конечно, первоначально зависит от

бога, но неограниченное усердие верных подданных вашего

императорского величества, дух, в народе царствующий, и

беспримерная храбрость, неутомимость и преданность

воинства вашего преисполняют нас благими упованиями;

впрочем, и несчастные к войне приключения, от которых сильное

и могущественное государство, как Россия, вскоре, не теряя

даже предпринятого напряжения, оправиться может,

кажется гораздо менее пагубны, нежели бездейственное

претерпевание повсечасного нарушения прав и достоинства

империи. Известия же, хотя недостоверные, но из уст в уста

переходящие, рождают утешительную мысль, что может

статься не удалена эпоха, где в столпотворении

Наполеоновом водворится смешение языков, долженствующее

естественно, сильно споспешествовать к восстановлению права

народного в Европе. Мысль сия получает еще более верой-

тия, если принять во уважение, что ни один из побежденных

и завоеванных им народов не признает себя счастливым, а,

напротив, с трепеггом ожидает ежедневного усугубления зла.

И так, признавая во всех случаях войну не только

неизбежною, но даже необходимою к обеспечению России и к

защищеншо священнейших прав ее, я мнением полагаю, что

глав'нейшее в сем случае дело состоит в том, чтобы, с одной

стороны, оградить себя от внезапного нападения, а с

другой— выиграть времени по крайней мере шесть недель *,

дабы сделать первые удары и вести войну наступательную,

а не оборонительную. К достижению сих главных целей

почитаю я удобнейшими следующие средства.

1. О предварительных мерах к начатию войны

1) Без потери времени сообщить французскому двору

ноту, в которой, с соблюдением в слоге всего

дружественного расположения, но притом с твердостию, достоинству

империи приличествующею, изложить, с одной стороны, все

средства, употребленные вашим императорским величеством

к вящему утверждению мира и согласия между обеими

империями, а с другой — все поступки императора

Наполеона, таковому искреннему желанию вашего

императорского величества противоборствующие и права народные

нарушающие, а особливо: а) самое точное исполнение со

стороны вашего императорского величества всех статей

тильзитского трактата и эрфуртской конвенции2; б) все

угождения, впоследствии ' времени деланные и

преимущественно отречение от вступления с Портою в мирные него-

цияции, по причине принятия ею английского посла; в)

двукратное ходатайство вашего императорского величества

к склонению английского двора на заключение мира; г)

неудовольствие вашего императорского величества противу

того двора, усугубленное малым вниманием, обращенным на

посредничество ваше, д) точное наблюдение принятой

единожды континентальной системы, наконец, е) строгие меры,

принятые ко взбранению всякой торговли с Англиею;

напротив того, ж) присоединение Голландии и части Швейцарии

к французской империи, чем самым права народные вообще

нарушаются, и ни которая держава от подобных насилий

себя огражденною почитать не может; з) таковое же

присоединение ганзеатических городов 1 и береговых стран

Германии по Северному и Балтийскому морям, преимущественно

же герцогства Голштейн-Ольденбургского, в коем ваше

императорское величество и по правам наследия, и по

трактатам и по узам свойства с владельным домом самое

большое участие принять обязываетесь; и) известные вашему

императорскому величеству интриги, делаемые в Диване

цареградском, для отклонения Порты от заключения мира

с Россиею, хотя основания сего мира и установлены взаимно

между вашим императорским величеством и императором

Наполеоном; к) насильственное его требование, чтобы и

Россия повиновалась его требованиям относительно

торговли и, следовательно, непризнание самодержавной власти

монарха России, отчуждение права действовать, при

соблюдении принятой системы, соответственно пользам и нуждам

отечественным; л) укоризна, публично делаемая в