Как изгибали сталь. Часть 1 (СИ)

Подошедший товарищ спросил, что я сказал лейтенанту. Я повторил. Теперь подпрыгнул мой товарищ:

- Ты что, это же кремлёвский патруль. Пошли скорее, а не то придётся заниматься строевой подготовкой.

Месяц пролетел незаметно. Точно также пролетел и первый офицерский отпуск. Нужно было выезжать в часть для дальнейшего прохождения службы.

Не играю на скрипке и флейте,

Не подвластен гитар перезвон,

Лучше водки в стакан мне налейте,

Расскажу вам вчерашний я сон.

Был на бал приглашён к королеве

И записан я с ней в менуэт,

Встал я скромно у трона налево

В блеске дам и в лучах эполет.

Шёл я в паре с моей королевой,

Прикасаясь легонько к руке,

А сержант мне кричал: левой, левой!

И оркестр нам играл вдалеке.

На плацу строевом как на бале,

С автоматом "на грудь" чёткий шаг,

И в манеже верхом гарцевали,

Новой жизни совсем не страшась.

А потом в офицерском собранье

Своих дам пригласим мы на вальс

И уедем служить утром ранним,

Ожидая известий от вас.

Глава 4. Учкудук три колодца

В училище я попал в группу переводчиков немецкого языка. Учитель немецкого языка в школе заложил в нас хорошие знания, которые по достоинству были оценены и в училище. Наши преподаватели наряду с вопросами военного перевода старались привить нам любовь к немецкому языку. Факультативно мы учили стихи, делали переводы произведений немецких писателей, проводили языковые конференции.

"Der schone Schaffer zog so na

Voruber an dem KКnigschloß.

Die Jungfrau an der Zehne sah

Da sah Jhr sehnne groß."

(Прекрасный пастушок гнал стадо овец мимо королевского дворца. С балкона его увидела юная принцесса и влюбилась с первого взгляда).

Я не занимался немецким языком после окончания училища, но даже сейчас смогу объясниться с немцами и понимаю примерно половину из того, что слышу на этом языке.

По окончании училища выпускники нашей группы получили квалификацию военных переводчиков (по образовательным меркам - владение иностранным языком в объёме шести семестров). Распределяться я должен был в Германию в сто пятый пограничный полк по представлению кафедры иностранных языков.

Распределить нас хотели в соответствии с нашими пожеланиями и способностями, но приехал генерал-кадровик из Москвы, и мы поехали туда, куда нас послали (не направили, а послали). Я с немецким языком поехал в Туркестан.

Как знающего иностранный язык меня направили в штаб пограничного отряда для работы с нарушителями границы. Мой начальник, предупреждённый о приезде офицера-переводчика, обратился ко мне на фарси:

- Салам алейкум.

- Салам алейкум.

- Эсме шома чист? (как твое имя).

- ???

- Сенне шома чист? (сколько тебе лет).

- ???

- На каком языке ты умеешь разговаривать? (по-русски).

- На немецком. (Тоже по-русски).

Далее последовала непереводимая игра слов об отношении к родственникам тех, кто меня сюда направил. Успокоившись, начальник проверил меня на знание правил оформления процессуальных документов на нарушителей границы и пообещал лично заняться со мной изучением фарси. И своё слово сдержал. Я до сих пор читаю и пишу на фарси, понимаю процентов на пятьдесят, но разговорной практики очень и очень мало.

Впоследствии в Магелане, где я был заместителем пограничного комиссара, иранцы удивлялись тому, что я не говорил на фарси, но иногда не требовал перевода и сразу отвечал на заявления, читал и переводил изречения аятоллы Хомейни, а незнакомые слова записывал на фарси в свою записную книжку. Юношеская память.

После знакомства мой первый начальник, заядлый шахматист, сразу спросил, умею ли я играть в шахматы. Шахматные фигуры переставлять я умею, но с детства не уловил прелестей этой умной и развивающей игры и не играю до сих пор. Я честно ответил, что играю очень плохо, что-то не ладится с защитой Каро-Канн (шутка). Начальник за столом даже подскочил. Достаёт из стола доску с фигурами. А ну, давай, садись. Досталось играть черными. Через двадцать минут на десятом ходу поставил начальнику мат. Тот посидел, подумал и говорит:

- Этого не может быть. А ну, давай ещё партию.

Минут через пятнадцать посмотрел на меня и говорит:

- Парень, да ты вообще в шахматы играть не умеешь. А я-то сидел, все варианты твоих ходов просчитывал и подставился.

Больше мы с ним в шахматы не играли, но стали добрыми друзьями, и я очень многому научился у своего старшего товарища.

О службе в Средней Азии вспоминается приятно. Молодость, множество новых впечатлений. Офицер - значит начальник, башлык. Вспоминаю всегда уважительное отношение к нам, пограничникам, со стороны местной интеллигенции и чиновников.

Тогда мы не обращали внимания на то, что всегда подчёркивалась роль русских в развитии той или иной республики в таком виде, что только с помощью русских они сидят за столом, а не разваливаются на ковре, что до русских они не пили водку, постоянные извинения, что они принимают нас не как в России, а как принято у них в республике. Это говорилось для нас, но между собой говорилось, наверное, не совсем приятное для нас, так как в нынешних событиях активно и наиболее агрессивно принимали участие те молодые люди, которым в то время было лет по десять-пятнадцать и которые внимательно впитывали все разговоры старших.

Внешне законопослушные люди, с сочувствием говорившие об интернационализме, подчинялись своим местным законам и следовали родовым традициям. Преступник мог сколько угодно долго скрываться в своём племени, и никто его не выдавал. Но, если он совершил преступление против своего племени, то никакая милиция его не могла спасти. Калым был порицаемым, но повседневным обычаем в сельской местности. Покупка водительских прав и партийных билетов были обычными. Дело доходило и до анекдотов.

При обмене партийных документов году в тысяча девятьсот семьдесят четвёртом вдруг выяснилось, что первый секретарь райкома КПСС в посёлке, где стояла наша часть, никогда в партию не вступал, приобрёл билет и продвинулся по служебной лестнице до первого лица района. Скандала большого не было, зачем сор из избы выносить. Из партии его исключили, хотя он в неё не вступал, но всё равно остался одним из самых уважаемых людей в районе.

С каким сожалением я читал новости из этой республики, ставшей удельным владением бывшего партийного бонзы. Люди были низведены до уровня дехкан, которые были во времена Ходжи Насреддина. И пришедший ему на смену личный стоматолог хана многого не сделал для улучшения жизни людей. Главное, репрессиями люди доведены до того, что готовы отдать жизнь за тирана, лишь бы не были репрессированы родственники.

У дороги старик,

Старый ватный халат,

Всё от солнца горит

И в руке пиала.

Рядом дети играют в пыли,

Видно в гости приехал кочевник-кумли.

Сын текинский ковёр расстелил

И соседи с собой, кто что мог, принесли.

Эй, начальник-урус,

Выпей с нами кок-чай,

Уважаем мы Русь,

Ты по ней не скучай.

Я попил с ними чай

И сказал им - рахмат,

Старика я встречал,

Ехал он в Ашхабад.