Саша, Володя, Борис... История убийства

Камышников снова спросил: “Ну как, Литвиненко, сможешь его убрать?”

Саша покрутил пальцем у виска и показал глазами на потолок, как бы говоря, что не настолько же он сумасшедший, чтобы говорить об этом вслух, вдруг все это записывается…

После совещания Сашина группа собралась у него в кабинете, чтобы еще раз обсудить ситуацию. Было решено посоветоваться с непосредственным начальником, Александром Гусаком, который в тот день находился дома, на больничном.

— А что вас так удивляет? — спросил Гусак. — Хохольков уже говорил мне, что нужно хлопнуть БАБа. Вот уж кого не жалко! Прикажут — сделаем.

И он подмигнул Саше.

ПРАЗДНОВАНИЕ НОВОГО 1998 года было для Саши не в радость. Он ничего не рассказывал Марине, но та чувствовала, что с ним творится что-то неладное. У него не было никакого желания ходить по гостям. Ей даже пришлось возвращать купленные на концерт билеты. Когда же она попыталась хоть как-то его расшевелить, он вздохнул: “Дорогая, если б ты только знала, насколько мне не до веселья”.

После праздников начальство не возобновляло разговоров о Березовском. Тем не менее он понимал, что рано или поздно его задействуют для выполнения “особых задач” политического характера. И уж точно используют для коммерческих заказов со стороны, от которых потом не отмоешься — в этом он не сомневался. Сашу мучили угрызения совести из-за того, что он потянул за собой в УРПО ребят — Понькина, Щеглова, Латышенка; он даже попросил генерала Волоха, своего бывшего начальника в АТЦ, взять их группу назад, но тот не захотел связываться с Хохольковым. Обратиться за помощью к своему наставнику, генералу Трофимову, Саша уже не мог — его отправили в отставку вместе с Коржаковым и Барсуковым.

Весь месяц команда жарко спорила, что же им делать: довериться судьбе и выполнять все, что будет приказано, или доложить о своих сомнениях директору ФСБ и просить перевода в другое управление. Но Сашин заместитель майор Андрей Понькин, крупный, улыбчивый парень, был против: Ковалев не настолько наивен, чтобы не знать, что творится в УРПО. Он поддержит Хохолькова, и их всех сотрут в порошок.

Именно Понькин первым предложил искать поддержки у Березовского. Разговоры о том, что пора “хлопнуть” олигарха, может, и не дотягивают до прямого приказа к действию, однако дают им возможность заполучить мощного союзника. Борис — человек всесильный, он свалил самого Коржакова, одолеет и Хохолькова. Если он согласится поддержать их команду, у них есть шанс. И Саша решил поговорить с Борисом.

ПОНАДОБИЛОСЬ ПОЧТИ ДВА месяца на то, чтобы добиться приема у Березовского. После смещения Коржакова их пути разошлись, и они почти два года не виделись. Саша позвонил в Клуб в середине февраля и выяснил, что Борис находится в клинике в Лозанне, где приходит в себя после травмы позвоночника, полученной при езде на снегомобиле. Пришлось ждать, пока он вернется. Они встретились в субботу, 21 марта 1998 года, на даче Бориса на Рублевке, когда тот только начинал ходить после месяца полной неподвижности в швейцарской клинике. Саша сразу начал с главного.

— Борис Абрамович, мое начальство собирается вас ликвидировать.

Поначалу Борис не поверил; он и раньше слышал подобные угрозы и не принимал их всерьез. Но когда Саша рассказал, откуда дует ветер, Борис задумался. Он слышал о Хохолькове, который считался одним из наиболее активных участников “Партии войны”. У этих людей, безусловно, был мотив убрать Березовского — главного миротворца. К тому же Хохольков принадлежал к клану Коржакова. Борис знал, что Ельцин давно искал повод устроить в ФСБ основательную чистку. То, что рассказал ему Саша, было одновременно предупреждением об опасности, и возможностью нанести сокрушительный удар по его врагам в спецслужбах.

Борис сказал, что хочет поговорить с другими сотрудниками отдела. Договорились, что Саша приведет их в Клуб в понедельник. Однако встречу пришлось отложить: в стране грянул очередной правительственный кризис.

ХОТЯ БОРИС БОЛЬШЕ не работал в Совбезе, он оставался советником Валентина Юмашева, руководителя кремлевской администрации, и был в курсе происходившего в Кремле. Однако отставка всего Кабинета министров, объявленная 23 марта 1998 года, была для него, как и для всех остальных, словно гром среди ясного неба.

Ельцин сообщил о своем внезапном решении Юмашеву в субботу — в тот самый день, когда Саша был у Бориса на даче. Еще два дня приближенные гадали, кто же будет новым премьером. Когда в понедельник выяснилось, что Черномырдина сменит мало кому известный тридцатипятилетний протеже Немцова Сергей Кириенко, ближний круг, а за ним и вся страна впали в растерянность. Зачем Ельцин это сделал? Кажется, не было никаких видимых причин устраивать политический кризис на пустом месте.

Журналисты и политологи выдвигали в те дни многочисленные предположения: от очередного заговора Березовского до желания Ельцина таким способом напомнить всем, кто в доме хозяин.

— Но те, кто так говорил, не имели ни малейшего понятия о том, как действует Ельцин и что им при этом движет, — объяснял мне потом Борис. — Хочешь верь, хочешь нет, но он действительно думал о судьбе страны и о том, на кого он через два года ее оставит. Он категорически не хотел, чтобы это был человек его поколения. Поскольку пост премьера — трамплин к президентству, он решил предоставить его кому-нибудь помоложе, нежели шестидесятилетний Черномырдин.

Страдавший от всевозможных болезней, немолодой уже Ельцин был одержим идеей “передать эстафету другому поколению”, как он отмечает в своих мемуарах всюду, где заходит речь о преемственности власти. В кандидатах в наследники он в первую очередь искал силу и напористость молодости; уйдя на покой, он хотел видеть в президентском кресле человека поколения своей дочери. Может быть потому, что у него не было сына, он переживал эмоциональный подъем всякий раз, когда на горизонте появлялся кто-то “сильный и молодой” — будь то Чубайс, Немцов, Юмашев, Кириенко или Путин.

В Черномырдине его устраивало все, и в первую очередь личная преданность и опыт царедворца. Но “Черномырдин не сможет удержать страну после моего ухода в 2000 году, — объяснял он свое решение отправить кабинет в отставку. — Нужен человек более сильный и молодой… другое поколение, другая косточка — менеджер, директор, молодой управляющий”.

Мартовский сюрприз Ельцина в целом не повлиял на политический вес Березовского. С уходом Черномырдина он лишился влиятельного союзника, но, одновременно избавился от двух главных соперников, вице-премьеров Чубайса и Куликова, тоже отправленных в отставку. Новый премьер Кириенко принадлежал к клану Чубайса, и это Бориса не радовало. Однако два самых близких Ельцину человека — Юмашев и дочь Татьяна считали Бориса своим политическим наставником. Самым главным его ресурсом по-прежнему оставалось ОРТ.

Внезапная смена кабинета повергла в панику чиновников всех уровней. Какой следующий фортель выкинет взбалмошный президент? Поэтому когда директору ФСБ Николаю Ковалеву доложили, что его хочет видеть Березовский, он насторожился. Но он никак не не ожидал услышать то, о чем заявил Борис, переступив порог его кабинета: “Группа офицеров УРПО утверждает, что генерал Хохольков планирует мое убийство”.

САША ПЛОХО РАЗБИРАЛСЯ в интригах сильных мира сего. Его первоначальное намерение состояло в том, чтобы с помощью Бориса избавиться от Хохолькова. Он и не помышлял рыть подкоп под директора ФСБ, которого искренне уважал и который, как он думал, хорошо к нему относился. Он надеялся, что Борис с Ковалевым найдут общий язык. Но все развивалось по “закону непредвиденных последствий”. Вместо того, чтобы навести порядок в УРПО, Ковалев встал на сторону Хохолькова.

— Литвиненко — кляузник, — сообщил Ковалев Борису. — У него производственный конфликт с начальством.

— Сказанное им подтвердили еще несколько офицеров, — отвечал Березовский. — Я настаиваю на расследовании.