Курьезы холодной войны. Записки дипломата

Несколько раз наш паровоз-ветеран на более трудных подъёмах скользил на рельсах так сильно, что часть пассажиров сходила, чтобы облегчить его усилия, а помощник машиниста спускался из кабины с ведром песка и сыпал его на рельсы, после чего поезд, скрипя и напрягаясь, трогался, и все снова занимали свои места.

Окружавший нас пейзаж менялся с возраставшей высотой местности. На этом маршруте мы должны были пройти несколько климатических зон от жарких тропиков побережья до холода перевалов через Анды. Именно на нескольких подъёмах и спусках почти по вертикальным склонам высоких андийских скал наш паровоз проявил себя самым настоящим мужественным воином. До того как я сам испытал эти восхождения и спуски на поезде, я никогда бы не мог себе представить, что это возможно не только на нашем хилом паровозике, но и на мощном современном электровозе.

Попробуйте, дорогой читатель, представить себе почти отвесную и очень высокую гору, к подошве которой подъезжает ваш поезд с задачей подняться на неё и затем спуститься с неё с противоположной стороны — задачей, которая представляется невыполнимой. Но английские инженеры нашли для неё восхитительно простое и смелое решение: вдоль подошвы горы под небольшим углом подъёма, на который способен подняться паровоз, в скале прорубали узкий срез, где укладывались рельсы; затем этот срез с рельсами продолжали снова параллельно подошве горы, образуя пространство, на котором мог разместиться состав поезда; поезд сначала поднимается по срезу в скале под небольшим углом вверх и затем останавливается на ровной части среза; от хвоста поезда теперь начинается новый срез в скале под таким же небольшим углом, как и предыдущий, с продолжением рельс в плоскую часть, куца поезд попадает с первого яруса остановки, двигаясь своим последним вагоном вперёд.

Эта страшная, головокружительная схема подъёма продолжается до самой вершины горы, преодолев которую поезд точно таким же способом затем проводит спуск с ее другой стороны. На всём расстоянии этого невероятного подъёма и спуска с повторяющимися манёврами вперёд-назад поезд и пассажиры висят над бездной без каких-либо ограждений или перил, да они, видимо, были бы просто бессмысленными, так как были бы в любом случае не способны удержать поезд от падения. Когда наш слабенький паровоз, несколько раз выполняя эту горную акробатику, оказывался всего на втором или третьем этаже этой устрашающей лестницы, большинство пассажиров, увидев, как с высоты самолета, подножие горы при подъёме или спуске, инстинктивно переходили на ту сторону вагона, которая упиралась в стену горы, чтобы не видеть далеко внизу зияющую пропасть.

Однажды во время пути мы остановились перед мостом через горную реку, что, оказалось, было вызвано размывом небольшого участка сё полотна водой во время недавно прошедшего здесь шторма. Многие пассажиры высыпали на улицу посмотреть, как рабочие ремонтируют наш путь. Мы с Женей присоединились к некоторым из них и рискнули перейти по шпалам на противоположный берег, где велись работы. К нашей радости, начатый за несколько часов до нашего прибытия к этому месту ремонт пути уже заканчивался, и довольно скоро наш паровоз со скоростью пешехода преодолел починенный участок и направился к самой большой на этом пути станции Рио-Бамба, лежащей примерно на половине расстояния между Гуаякилем и Кито. Ковда мы прибыли в этот горный городок с фантастическим видом на поразительно красивый вулкан Чимборасо, наш кондуктор вошёл в наш вагон и громко объявил, что это последняя станция, что поезд дальше не пойдёт и что всем нужно освободить вагоны.

Это объявление явилось для нас полной неожиданностью, но мы наивно подумали, что здесь, очевидно, была пересадка на Кито. Для уточнения я обратился к проходившему кондуктору с этим вопросом, показывая ему наши билеты, где чётко значился Кито, на что он ответил очень просто: расписание поменяли, и если мы хотели продолжить путь до столицы, мы могли это сделать с этими же билетами, но через два дня, когда туда будет поезд. Нам трудно было поверить в подобные методы работы местной железной дороги, но неожиданному изменению ситуации нужно было смотреть в лицо, что в тот конкретный момент означало выгрузку из вагона и обдумывание плана наших дальнейших действий на половине пути к Кито.

Оказавшись на быстро опустевшей платформе под взглядом великолепного величественного Чимборасо со снежной шапкой на его вершине, мы присели на наши чемоданы и обменялись мнениями по поводу сложившегося положения. Поскольку дело шло к вечеру, ясно было одно, что в тот же день мы никуда уехать всё равно не сможем и, поскольку за время нашего длительного путешествия мы порядном устали и проголодались, было решено направиться в гостиницу, вымыться и за ужином решить, как быть дальше.

На выходе с вокзала нам удалось без труда взять такси, водителя которого мы попросили отвезти нас в самую приличную гостиницу города, куца он подъехал буквально через десять минут. К нашему удовлетворению, в гостинице, которая по своей архитектуре и возрасту напоминала крупное жилище одного из первых богатых испанских поселенцев, было много свободных номеров, и мы могли выбрать комнаты с панорамным видом на глубокую долину и поднимающийся за ней высокий конус Чимборасо. Как и в других местах, приезд сюда иностранцев был экзотическим событием для тех, кто нас видел, и прежде всего в гостинице.

Расположившись и приняв душ, мы отправились в ресторан, где в этот час оказались единственными клиентами и где нас обслуживало одновременно несколько официантов во главе с хозяином. Заказав ужин, мы решили выяснить у хозяина возможности выезда из Рио-Бамбы на следующий день, не дожидаясь два дня поезда. Он сообщил, что оттуда в Кито каждое утро отправлялся автобус, который прибывал в него к вечеру из-за не очень хорошей дороги и бесконечных остановок в крупных деревнях и городках. Такое путешествие нам показалось очень привлекательным, так как давало возможность проехать по широкой высокогорной долине, посмотреть более близко на жизнь индейцев и увидеть новые потрясающе красивые пейзажи. Выяснив дополнительные подробности, связанные с часом отправления автобуса, местом нахождения его станции и магазина для закупки в дорогу воды и бананов, мы рано отправились спать и попросили хозяина разбудить нас в шесть утра, чтобы успеть позавтракать и немного погулять по городу до выезда на автобусную станцию.

На следующее утро с восходом солнца мы уже с аппетитом завтракали, наслаждаясь почти всегда безопасными жареными яйцами с беконом. Приготовив к отъезду вещи, наша троица вышла в экзотическое индейское поселение Рио-Бамба, состоявшее в основном из жалких примитивных лачуг без каких-либо удобств и даже без электричества, но разместившихся по внедрённой ещё первыми испанцами квадратной сетке расположения улиц вокруг центральной площади, которая почти неизменно везде называлась Пласа де Армас.

Пройдясь по нескольким очень похожим друг на друга улицам, мы случайно наткнулись на окраине этого городка на базар. Этот день оказался, на нашу удачу, базарным, что дало нам возможность познакомиться с той формой торговли, которую мы считали уже давно ушедшей в прошлое и забытой. К нашему невероятному удивлению, на этом базаре люди деньгами не пользовались. Мы с любопытством наблюдали, как, например, человек, нёсший в руках живую курицу, останавливался у других продавцов, продававших корзинки, домотканую одежду или ремесленную посуду, и в разговоре с ними рассматривал их товар и демонстрировал достоинства своей курицы. Обойдя нескольких потенциальных кандидатов на сделку и выяснив наиболее подходящие условия, он затем подходил к тому из них, кто его устраивал больше других. Отобрав себе несколько горшков, продавец курицы передавал её новому владельцу и отправлялся со своими приобретениями домой.

Мы не разу не видели, чтобы люди на базаре рассчитывались деньгами. Надо также отметить, что сама атмосфера рынка была совершенно не похожа на движение, шум, выкрики продавцов и то общее оживление, которые являются типичными для обычных рынков. На этом базаре в основном царило какое-то мрачное молчание, люди никогда не улыбались, почти не разговаривали друг с другом, если не считать коротких фраз, которыми они изредка обменивались для целей выяснения условий сделки. На лицах присутствующих лежала печать какой-то неизбывной вековой печали и страдания, что оставляет угнетающее впечатление. Этот общий мрачный, угнетённый вид мы наблюдали среди индейцев и в других местах.