Михаил Тухачевский - жизнь и смерть Красного маршала

Тухачевский провозглашал:

"Гражданская война по самому своему существу требует решительных, смелых наступательных действий. Революционная энергия и смелость доминируют над всем остальным".

К сожалению, у самого Михаила Николаевича "революционная смелость" порой доминировала над здравым смыслом. Иначе как объяснить заявленное и обоснованное им пренебрежение к стратегическим резервам:

"Стратегические резервы, польза которых всегда была сомнительна, в нашей войне и вовсе неприменимы... Фронты армий громадны. Пути сообщений в полной разрухе. Вместе с тем операции развиваются со стремительной быстротой. Все это делает употребление стратегических резервов с целью нанесения противнику удара в решительный момент совершенно излишним и вредным самоослаблением".

На практике молодой командарм очень часто не заботился вообще ни о каких резервах. И когда, уже в качестве командующего фронтом, ему пришлось действовать в Польше, где, в отличие от Сибири, сеть путей сообщения была достаточно плотной, отсутствие резервов сыграло среди прочего роковую роль.

Тухачевский придавал важное значение политическому фактору в гражданской войне, но выступал за независимость военачальников от политиков в принятии стратегических решений:

"...Нет оснований считать, что в гражданской войне... политике дозволено вмешиваться в способы достижения поставленной стратегии цели. Высказываемые некоторыми положения о праве вмешательства политики в стратегию в гражданской войне надо отвергнуть как ничем не доказанное отклонение от общих оснований".

Вместе с тем, он указывал на необходимость учета классового состава населения территорий, где разворачиваются боевые действия, и призывал относиться к тем местностям, которые удалось отбить у белых, как к завоеванным землям, на которых нужно установить жесткий оккупационный режим:

"Мы действительно небольшими армиями можем завоевать колоссальные пространства, и притом имея тыл всегда обеспеченным. Это достигается с нашей стороны быстрым укреплением в занятых областях власти рабочих и крестьян. Военно-административные органы создают из родственных классов местные формирования и таким образом быстро обеспечивают за нами занятые области".

Через полтора года Тухачевскому довелось самому "железом и кровью" восстанавливать "власть рабочих и крестьян" во взбунтовавшейся Тамбовской губернии.

Учитывая опыт командования 8-й армии в Донской области, Тухачевский фактически методом "от противного" обосновал правильность избранного Вацетисом и Троцким плана нанесения главного удара через пролетарский Донбасс с "классовой точки зрения":

"Значительно ухудшается дело в том случае, если в тылах у нас остаются "мертвящие" для нас центры. Они требуют большого расхода войск для удержания этих центров в повиновении. Таких тылов надо избегать. Главная причина краха нашей кампании на Южном фронте весной этого года заключалась в том, что главные силы фронта были двинуты не там, где мы имели бы советские жизненные тылы в Донецком бассейне, а там, где мы имели "мертвящие" тылы, требовавшие выделения больших гарнизонов для удержания за собой обширных Донских степей. Вопрос отношения числа к пространству не был учтен, и армии наши были разбиты".

Он доказывал необходимость массирования всех сил на небольшом по протяженности участке фронта, поскольку из-за плохого состояния транспорта неприятель не сможет быстро сосредоточить здесь достаточно войск для отражения удара "дробящим молотом":

"...Мы можем достигать на отдельных участках фронта подавляющего превосходства сил, а это, в связи с невозможностью для противника вовремя уравнять силы, принесет ему неминуемое поражение... Время, потребное противнику на перегруппировку, очень велико. Темп развития операций в нашей войне... отличается необычайной скоростью... Мы сохраним за собой превосходство над противником и на громадном протяжении преследования.

Кроме этого преимущества есть еще и то, что наступающий мобилизует в занятых областях родственные ему классы. Разбитые же армии в гражданской войне отличаются тем, что уроженцы теряемых областей дезертируют и остаются в своих родных местах. Таким образом, по мере наступления наступающий непрерывно усиливается, а отступающий непрерывно ослабляется. Это также одно из характерных явлений гражданской войны.

В войнах национальных отступающий, отходя на свои сообщения, легко получает подкрепления, а наступающий непрерывно ослабляется на обеспечение тылов. В нашей войне наступление по "мертвящим" для нас центрам напоминает эти условия национальной войны. Сгладить их можно лишь систематической колонизацией покоряемых областей с большой потерей времени.

Превосходства сил можно достигнуть не только перебросками и перегруппировками, но и концентрическим наступлением (столь любимым Тухачевским. - Б. С.), если до пункта сосредоточения противник не окажет серьезного сопротивления.

Организацией в тылу противника восстаний и партизанских действий мы также можем создать благоприятное соотношение сил.

В нашей войне мы непрерывно грешим в смысле нарушения изложенных принципов. Наши наступления мы ведем на широких фронтах бесконечными, слабыми кордонами. Мы почти не практикуем перебросок и перегруппировок, мы не создаем дробящих кулаков, и потому наша борьба на фронтах надоедливо выливается в какой-то танцкласс (Михаил Николаевич здесь вспомнил золотые времена кадетского корпуса. - Б. С).

Для достижения успеха в нашей войне, как никогда, надо быть смелым, быстрым; как никогда, надо уметь маневрировать, а для того чтобы овладеть сознательно этими качествами, необходимо изучать военное дело всех времен и народов, необходимо уметь произвести научно-критический анализ условий ведения нашей войны".

Беда Тухачевского была в том, что он всякую будущую войну с участием Советской России рассматривал как продолжение гражданской войны и рассчитывал, что на помощь Красной Армии непременно придет европейский пролетариат. И войну с Польшей в 1920 году не только тогдашний командующий Западным фронтом, но и большинство коммунистических вождей рассматривали как войну гражданскую, а не национальную. Потому и противника называли не просто "поляками", но "белополяками", а старое доброе шовинистическое "польские паны" приобрело сугубо классовую окраску - под "панами" понимались ненавистные польские дворяне, шляхта, а заодно - и капиталисты. Когда же выяснилось, что советско-польская война - это все-таки классическая национальная война, что при отступлении польские солдаты отнюдь не спешат расходиться по домам, а тем более вступать в ряды победоносно двигавшейся на Варшаву Красной Армии, что наступающий, как и бывает обычно в войнах между государствами, постепенно слабеет, отрываясь от своих баз, а отступающий, приближаясь к источникам пополнения людьми и вооружением, - усиливается, вот тогда войска Тухачевского в одночасье оказались почти полностью уничтожены. К несчастью, молодой полководец тот суровый урок до конца не усвоил. И двенадцать лет спустя в своем концептуальном труде "Новые вопросы войны" оптимистически предрекал: