На восьми фронтах

Но враг все же сосредоточил против нашего фронта огромные силы,подсаживаясь к столу, констатирует Василий Иванович.- Вот почему, несмотря на сразу же понесенные потери, атаки его мощны, настойчивы и опасны...

Да, история войн вряд ли знала такое ожесточение, такие усилия со стороны противоборствующих войск. И это понятно. Фашистский генеральный штаб считает свое наступление под Курском решающим. Германским войскам перед ним был зачитан приказ фюрера. По рассказам пленных, Гитлер надеется, что колоссальный удар, который будет нанесен советским армиям здесь, должен потрясти их до основания.

По этому не бывать! Уже сейчас видно, что ни на Центральном фронте, ни у наших южных соседей - на Воронежском - враг не достиг своих целей. Советские войска стоят как скала!

За эти дни выведены из строя сотни и сотни фашистских танков. Героизм, отвага, самоотверженность стали нормой поведения не только отдельных бойцов и командиров, но и целых подразделений, даже соединений!

В. И. Казаков делает паузу, о чем-то задумавшись.

Но вот, снова вскинув на меня глаза, продолжает оживленно:

- Считаю нужным рассказать об одной артиллерийской части. Речь пойдет о третьей истребительной противотанковой бригаде полковника Рукосуева. Она занимала позиции в районе села Теплое. В бригаду входили семь пушечных, три минометные батареи, а также два батальона противотанковых ружей.

Где-то к восемнадцати часам шестого июля противник сосредоточил у населенных пунктов Соборовка и Подсоборовка до двухсот сорока танков и самоходных орудий. Об этом наблюдатели тут же доложили полковнику Рукосуеву.

"Батареям находиться в полной боевой готовности!- передал в подразделения командир бригады.- Главное - выдержка. Подпускайте танки поближе и бейте наверняка. Будет туго - помогу резервом..."

В восемнадцать тридцать в атаку ринулось до полутора сотен танков и два батальона вражеской пехоты. Но потеряв пять "тигров" и восемь средних машин, гитлеровцы отошли...

В девятнадцать двадцать - новая атака. На этот раз лишь на батарею старшего лейтенанта Андреева двинулось до восьмидесяти танков врага! Но артиллеристы не дрогнули. Они подбили еще четырнадцать броневых машин и выстояли!

В третью атаку гитлеровцы пошли в двадцать часов двадцать минут. Сорок танков навалились теперь уже на позиции батареи старшего лейтенанта Грипася и роты противотанковых ружей старшего лейтенанта Самохвалова. И снова противник не добился своего, а, потеряв два тяжелых и три средних танка, отошел.

Василий Иванович все больше и больше увлекается рассказом.

- Нет, вы только подумайте! - восклицает он.- Более тридцати танков за день уничтожила бригада! Да где там - бригада, считайте - две ее батареи! А ведь был второй день, третий... Тут уж отличилась батарея капитана Игишева. Семнадцать танков сожгли ее артиллеристы! А потом... Потом из всей батареи осталось одно лишь орудие и при нем - трое героев. Командование уже несуществующей, но все еще сражающейся батареей принял... старший сержант Скляров. Законно принял, по приказу командира полка подполковника Железнякова. Именно он, подполковник, последним говорил по телефону со Скляровым. И приказал тому держаться...

- Ну и как, удержались? - заполнил я вопросом очередную паузу.

- Выстояли! - кивнул В. И. Казаков.- Скляров с оставшимися артиллеристами поджег еще два танка и заставил гитлеровцев отступить. Но и сам вскоре погиб от вражеской бомбы...

Генерал протягивает мне лист бумаги. Говорит:

- Вот, почитайте. Интереснейший документ. Его бы в музей, на обозрение всем...

Начинаю читать торопливо написанные строки. Командир 3-й истребительной противотанковой артиллерийской бригады полковник В. Н. Рукосуев доносит командиру 2-й артдивизии полковнику Н. Ф. Михайлову:

"Противник занял Кошары, Кутырки, Погореловцы, Самодуровку. В направлении Теплого подтягиваются 200 танков и мотопехота, готовится вторая фронтальная атака. В направлении Никольского развиваются активные действия. Несмотря на ряд атак, наступление противника было приостановлено на рубеже северной окраины Теплого. 1-я и 7-я батареи мужественно и храбро погибли, но не отступили ни на один шаг, уничтожив 40 танков. В 1-м батальоне противотанковых ружей 70 процентов потерь. 2-ю и 3-ю батареи и 2-й батальон противотанковых ружей приготовил к встрече противника. Связь с ними имею. Буду драться. Или устою, или погибну.

Командир 3-й истребительной бригады полковник Рукосуев".

- И бригада выстояла! - подводит итог нашей беседы В. И. Казаков.

* * *

На другой день мы с корреспондентом Совинформбюро Георгием Пономаревым добрались до НП командира 5-й артиллерийской дивизии прорыва полковника А. И. Снегурова. Его наблюдательный пункт расположился в блиндаже на небольшой высотке. В стереотрубу хорошо видна вся панорама боя.

Впереди, сзади, слева и справа от НП - позиции бригад и полков дивизии. Полковник Снегуров находится как бы в самом центре огня, который ведут и наши батареи, и, в ответ, батареи противника. Вместе с ним в блиндаже - трое бойцов-связистов и двое представителей из штабов армии и корпуса.

Нам, честно говоря, показалась слишком уж рискованной такая близость НП комдива к переднему краю. Сказали об этом А. И. Снегурову. Тот ответил:

- Да, определенный риск есть, вы правы. Огонь врага порой довольно интенсивен. Было даже несколько попаданий в наш блиндаж. Но, во-первых, над нами восемь накатов бревен. А во-вторых, не видя поля боя, как же организовывать результативную стрельбу дивизии?

Что ж, полковник по-своему прав...

Гром выстрелов наших дивизионов смешивается с трескучими раскатами близких разрывов неприятельских снарядов. И временами мы даже не слышим друг друга. Блиндаж то и дело вздрагивает, как живой, с потолка и стен сыплется земля.

А. И. Снегуров, высокий, с характерным орлиным носом на энергичном лице, скорее похож на профессора, чем на кадрового военного. Он то припадает к окулярам стереотрубы, то говорит по телефону с бригадами или с командиром артиллерийского корпуса генералом Н. В. Игнатовым.

- "Коршун", "Коршун"! Видишь, из-за развалин выходят танки? Видишь? Шестнадцать? К окопам пехоты ни в коем случае их не допускай. Большие потери у нее. Не подпускай!..

- "Ворона" мне... "Ворон"? Почему до сих пор не подавлены дальнобойные? У моих соседей слева и справа разбито четыре орудия... Экономишь снаряды? Попробую принять меры...

- Второго, пожалуйста... Товарищ второй, у моего "Ворона" на исходе боеприпасы. Из-за этого он не может подавить цели в квадрате шестьдесят один... Понял - машины в пути. Понял - поможете своим огнем... У нас ничего тревожного. "Коршун" отбивает атаку шестнадцати танков... Есть, не ослаблять бдительности!

- "Коршун"! "Коршун"!.. Что, прервана связь? Немедленно восстановить!

Один из связистов тут же выбегает из блиндажа исправлять обрыв на линии. Вражеский огонь тем временем усиливается.

Снегуров сам крутит ручку полевого телефона.

- "Коршун"! "Коршун"!..

Но "Коршун" по-прежнему не откликается. Не отвечает он и через десять, двадцать минут. Значит, со связистом что-то случилось. Вслед за ним на линию уходит второй...

Комдив снова подходит к стереотрубе. Говорит нам:

- Посмотрите, как метко бьют мои артиллеристы. Видите, у развалин уже горят семь танков...

Да, на поле боя среди частых разрывов снарядов поднимаются к небу столбы чадного дыма. И ближе к окопам, куда подходят уцелевшие вражеские танки, тоже вспениваются блестки огня...

Блиндаж в это время вздрагивает так, что меня бросает от стереотрубы к столику, на котором стоят телефоны. Пономарев тоже теряет равновесие, хватается за стену.

- Это стопятидесятимиллиметровый,- говорит Снегуров, припадая к окулярам стереотрубы. И тут же, чертыхнувшись, выпрямляется. Поясняет всем присутствующим: - Ну вот мы и ослепли. Стереотруба повреждена, если не разбита совсем...