Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество

Сам Стив был весьма целеустремленным человеком, что верно, то верно. Впрочем, насколько серьезно он одержим, выяснится лишь позднее, в один прекрасный день 1979 года.

После рождения Оуэна, их последнего ребенка, Стив решил сделать вазэктомию (пройти процедуру стерилизации) и обратился к местному врачу. После операции, занявшей менее получаса, врач прописал Стиву покой в течение нескольких дней, и тот пошел домой. Все было прекрасно, пока на следующий же день Стива не потянуло взяться за рукопись. Увлеченный процессом, Кинг не заметил, как в самый разгар работы швы разошлись и из разреза пошла кровь. Он обратил внимание на кровь, лишь когда дописывал очередную главу нового романа «Воспламеняющая взглядом», но даже тогда не пожелал останавливаться, потому что боялся спугнуть вдохновение.

Когда Тэбби заглянула в кабинет мужа и увидела, что он сидит в луже крови, она запаниковала. «Любой другой на его месте орал бы благим матом, а Стив лишь сказал: „Постой, дай закончить абзац“», — позднее вспоминала она. Он продолжил работать, пока не завершил главу. И только тогда Тэбби отвезла его в больницу.

6

Бегущий человек

Хотя основную часть времени Стив проводил в родном штате, издатели, кинопродюсеры и журналисты требовали все больше внимания. Несмотря на природную застенчивость и привычку проводить время с семьей, в компании текстового процессора, наш домосед стал чаще путешествовать. Ему по-прежнему льстило, что после стольких трудных лет люди ждут его романов.

Наркотики наравне с алкоголем являлись неотъемлемым атрибутом богемных тусовок конца семидесятых. В ассортимент, который обычно предлагался на коктейль-вечеринках и торжественных мероприятиях, входили валиум, метаквалон и кокаин. Поскольку Стив начал вращаться в этом мире — и с учетом его экспериментов с запрещенными веществами в бытность студентом колледжа, — он просто не мог не поддаться искушению; тогда он впервые попробовал кокаин. В конце концов, в те времена весь мир, казалось, увлекался этим. В случае Стива, с его врожденной предрасположенностью к зависимости и навязчивым состояниям, все могло закончиться весьма печально.

«Одна понюшка — и кокаин завладел моим телом и душой, — вспоминал он позднее. — Словно недостающее звено встало на место. Кокаин был для меня кнопкой пуска, он тонизировал и заряжал энергией. Стоит попробовать, и первая мысль: „Ух ты, классно! И почему я раньше его не принимал?“ Ты „догоняешься“ и пишешь роман, декорируешь дом, стрижешь газон — и вот ты уже готов к следующему роману. Я лишь хотел прочувствовать прелесть момента, обострить восприятие. Мне казалось, что я недостаточно счастлив, я искал способ улучшить природу».

Стив всегда, не стесняясь, пил на виду у людей, даже если те знали о его проблемах с выпивкой, но кокаин он тщательно скрывал и от друзей, и от родных. И, как в случае любой другой дружной семьи, где муж и отец пьет, каждый из домочадцев давным-давно привык к своей роли и довел до совершенства умение закрывать глаза на проблему, увязнув в созависимости и отрицании. Время от времени на протяжении долгих лет Тэбби предпринимала попытки убедить мужа завязать, но обычно сдавалась, поняв, что лишь зря сотрясает воздух: у Стива в одно ухо влетало, из другого вылетало. Они прошли вместе огонь, воду и медные трубы; Тэбби привыкла сохранять видимость благополучия на людях, и у нее это неплохо получалось. «Мой муж не алкоголик и никогда им не был», — заявила она в семьдесят девятом, в том самом году, когда Стив подсел на кокаин.

Однако кокаин не стал заменой пиву, скорее наоборот: каждый вечер Стив заливал порошок несколькими упаковками (по шесть банок в каждой), чтобы приглушить возбуждение — иначе он просто не мог заснуть.

Хотя в колледже Кинг покуривал травку, позднее он отказался от этой привычки из страха перед вредными примесями. «Любой может подмешать туда что угодно, и это немного пугает… Я считаю, кайф должен помогать расслабиться, — говорил он. — И если я когда-нибудь решу снова выкурить косячок, то сделаю это по дороге в кино, очень быстро, чтобы успеть на первый ряд. По-моему, это забавно, и к тому же там всегда есть чем закусить, если „пробьет на хавчик“».

После колледжа Рик Хотала, однокурсник Стива по университету, устроился на работу в местный книжный магазин, а в свободное время писал прозу. Стив частенько заглядывал к нему в книжный поболтать о том о сем. Как-то раз Стив спросил приятеля, пишет ли тот еще, и Рик ответил, что как раз работает над романом. Стив захотел взглянуть, и увиденное так ему понравилось, что он передал рукопись Маккоули. В результате Хотала подписал с Кирби Маккоули контракт, и тот почти сразу же продал его роман «Лунная смерть» издательству «Зебра», которое выпустило книгу в 1981 году. Кинг написал аннотацию к этой книге Хоталы и к следующей, «Лунная топь», изданной годом позже.

Они скрепили былую дружбу совместными походами по барам Бангора. «Меня пугала скорость, с какой Стив поглощал пиво, — вспоминал позднее Хотала. — Я с удовольствием выпивал кружку-другую, а он приканчивал шесть-семь кружек за это же время. Честно говоря, поначалу мне казалось, что он просто выливает их на пол».

Эту особенность заметил и Чак Веррилл, редактор, который примерно тогда же начал работать с Кингом в издательстве «Патнем»: «Каждый раз, когда мы шли в бар, я заказывал одно пиво, а Стив брал три».

Но больше всего Рика тревожило, что Стив пьет даже на встречах с читателями. «Распитие спиртного в общественном месте, в торговом центре штата Мэн, в окружении сотен поклонников… — сетовал Хотала. — Знаете старое выражение: „Стань козлом. Просто добавь алкоголь“? Так вот, когда Стив добирался до выпивки, то порой был совершенно несносным».

На работу в университет Стив старался приходить трезвым. Студенты его любили за неформальный стиль преподавания — при том что он был настоящей знаменитостью — и еще потому, что его считали «своим парнем». Он мог себе позволить одеваться в изысканнейшие костюмы от самых известных дизайнеров… только вот, сами понимаете, в Мэне так не принято — по крайней мере в тех местах, откуда он родом. Поэтому джинсовая куртка Стива выглядела так, словно ее только что выудили из мусорного бака Армии спасения, а в комплекте с поношенными «левисами» и фланелевой рубашкой наряд Стива идеально соответствовал официальному дресс-коду, принятому в штате Мэн. Неудивительно, что молодой преподаватель легко вписался в коллектив.

К тому же, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, Кинг выглядел не старше своих студентов. Он даже разработал собственную теорию, объясняющую этот факт.

«Многие писатели выглядят как дети. Возьмите Рея Брэдбери, у него… лицо ребенка. Или Айзека Сингера, у него детские глаза на лице старика». Согласно теории Стива, писатели и другие люди творческих профессий сохраняют детский взгляд на мир и используют воображение, совсем как в детстве, поэтому их лица и выглядят молодо.

В то же время он охотно признавал, что не обладает больше ни одним востребованным на рынке или полезным талантом, который помог бы ему в жизни: «Я не владею никакими навыками, способными улучшить качество жизни в физическом смысле. Я даже трубу в доме не смогу починить, если она замерзнет. Я умею лишь подсказывать людям, как по-новому взглянуть на что-то знакомое. Пускай вам кажется, что это облако, но, постойте-ка, разве оно не напоминает слона? И люди платят мне, чтобы я обращал их внимание на подобные вещи, потому что сами они давно разучились. Вот почему люди платят писателям и художникам; это единственная причина, по которой мы существуем. Мы багаж сверх установленной нормы, препятствие на пути прогресса. Я птичка-невеличка на хребте цивилизации».

Кинг по-прежнему писал рассказы и рассылал в те же самые журналы, что публиковали его в трудные времена, когда «Кэрри» еще не было и в проекте, а они с Тэбби перебивались с хлеба на воду. Он оставлял за собой право переиздать рассказы в виде сборника, особенно после успешных продаж первого сборника, «Ночная смена». И, совсем как в юности, наслаждался вызовом, с которым сталкивался романист, взявшийся за «малую форму».