Эрнесто Че Гевара

В начале июня 1957 года Фидель Кастро разделил повстанческие отряды на две колонны. Командование первой колонной имени Хосе Марти Фидель оставил за собой, а командиром второй (или четвертой, как в целях конспирации она именовалась) был назначен Че, кото­рый, по общему признанию, уже проявил блестящие воен­ные способности.

Колонна Че состояла из 75 бойцов, разбитых на три взвода, ими командовали уже знакомый нам «наруши­тель дисциплины» Лало Сардиньяс, Сиро Редондо (после гибели Редондо имя его будет присвоено колонне) и Рамиро Вальдес. После победы революции Рамиро Вальдес стал министром внутренних дел, а ныне является членом Политбюро ЦК Коммунистической партии Кубы.

Некоторое время спустя, когда командиры повстанцев подписывали письмо Франку Паису, где благодарили его за помощь и поддержку, Фидель Кастро сказал Че: «Под­пишись майором». Так капитану Че было присвоено выс­шее в Повстанческой армии звание. «Доза тщеславия, ко­торая имеется у всех нас, — вспоминал об этом событии Че, — сделала меня в тот день самым счастливым челове­ком в мире». Селия Санчес, заведовавшая походной кан­целярией генштаба повстанцев, по этому поводу подарила Че наручные часы и маленькую пятиконечную звездочку, которую он нацепил на свой черный берет.

Успехи повстанцев в боях с карателями заставили представителей антибатистовской буржуазной оппозиции установить прямой контакт с Фиделем Кастро. В июле Фелипе Пасос и Рауль Чибас, «примадонны» буржуазной политики, как их называл Че, прибыли на Сьерра-Маэстру. Пасос был при президенте Прио Сокаррасе директором Национального государственного банка, а Рауль Чибас — лидером партии «ортодоксов». Фидель подписал с ними манифест об образовании Революционного гражданского фронта. Манифест требовал ухода в отставку Батисты, назначения временного президента (Пасос претендовал на этот пост), проведения всеобщих выборов и осуще­ствления аграрной реформы, которая предусматривала раздел пустующих земель.

Комментируя это соглашение, Че писал впоследствии: «Мы знали, что это программа-минимум, ограничивающая наши усилия, но мы также знали, что нам трудно навязать нашу волю со Сьерра-Маэстры. Вот почему мы должны были в течение длительного времени опираться на многих «друзей», которые стремились использовагь нашу военную силу и большое доверие народа к Фиделю Кастро в целях своих бессовестных интриг и главным об­разом для обеспечения господства империализма на Кубе, — через компрадорскую буржуазию, тесно связанную с северными владыками».

Между тем полиция и войска Батисты, терпевшие поражение за поражением в горах Сьерра-Маэстры, уси­ливали террор в городах и селениях страны. 30 июля 1957 года полиция убила на одной из улиц Сантьяго Франка Паиса, погиб от полицейской пули и его брат Хосуэ. Вспыхнувшая в связи с этими преступлениями за­бастовка протеста, в которой участвовало почти все насе­ление города Сантьяго, была жестоко подавлена вла­стями.

5 сентября 1957 года в городе Съенфуэгосе восстали моряки военно-морской базы. Ими руководили оппозици­онно настроенные офицеры, пытавшиеся свержением Ба­тисты предотвратить углубление и расширение подлинно народного движения. Но и это восстание закончилось поражением. Преданные диктатору войска подавили вос­ставших, а пленных расстреляли. В Съенфуэгосе во вре­мя и после восстания погибло свыше 600 человек — про­тивников тирана.

Беспощадно расправлялись каратели Батисты с ком­мунистами — членами Народно-социалистической партии, неустанно боровшимися за единство действий всех трудя­щихся, всех прогрессивных сил в борьбе с тиранией и оказывавшими всемерную поддержку повстанческому движению Фиделя Кастро. «Работа, которую вели члены нашей партии и Союза социалистической молодежи в не­легальных условиях, — говорил в 1959 году генеральный секретарь Народно-социалистической партии Блас Ро­ка, — требовала принципиальности, мужества и стойко­сти, так как все, кто был арестован, подвергались пыт­кам, издевательствам, а многие из них были зверски убиты».

Террористические акты, пишет мексиканский публи­цист Марио Хиль, автор книги о Кубе тех лет, невидан­ные по своей жестокости пытки, убийства невинных в ка­честве ответных мер против революционных действий — все это превратило остров в сплошное поле сражения. С одной стороны выступала диктатура, вооруженная мощ­ным современным оружием, которое поставляли Соеди­ненные Штаты, с другой — народ, неорганизованный, но единый в своей ненависти к диктатуре. Не сумев сломить этот народ террором, Батиста прибег к самому подлому из всех средств: он назначил награду за голову Фиделя Кастро. Вся провинция Ориенте была наводнена объявле­ниями следующего содержания:

Но даже за такую сумму найти другого Эутимио Герру Батисте не удалось…

Спасаясь от полицейских зверств, многие противники Батисты уходили в горы, пополняя ряды повстанцев на Сьерра-Маэстре. Возникли также очаги восстания в го­рах Эскамбрая, Сьерра-дель-Кристаль и в районе Баракоа. Этими группами руководили деятели из Револю­ционного директората, «Движения 26 июля» и комму­нисты.

«Сравнивая итоги революционной борьбы в городах и действий партизан, — резюмирует Че результаты боев на Кубе, — становится ясно, что последняя форма народной борьбы с деспотическим режимом является наиболее дей­ственной, характеризуется меньшими жертвами для народа. В то время как потери партизан были незначи­тельны, в городах гибли не только профессиональные революционеры, но и рядовые борцы и гражданское населе­ние, что объяснялось большой уязвимостью городских организаций во время репрессий, чинимых диктатурой».

В городах хорошо организованные акты саботажа, писал Че, чередовались с отчаянными, но ненужными террористическими действиями, в результате которых гибли лучшие сыны народа, не принося ощутимой пользы общему делу.

Кубинские буржуазные деятели, все еще надеясь на­жить политический капитал на подвигах повстанцев Сьерра-Маэстры, собрались в октябре в Майами и стали делить меж собой шкуру еще не убитого медведя. Они учредили Совет освобождения, провозгласили Фелипе Пасоса временным президентом, сочинили манифест к народу. В этих маневрах принимал участие агент ЦРУ Жюль Дюбуа, который находился в постоянном контакте с майамскими заговорщиками.

Фидель Кастро в публичном заявлении решительно осудил интриги буржуазных «примадонн», пресмыкав­шихся перед американцами. «Мы остались в одиночестве, — говорил Фидель Кастро по этому поводу уже пос­ле победы революции, — но это был действительно тот случай, когда стоило тысячу раз оказаться одному, чем быть в плохой компании». Цель этих политиканов была очевидной: вырвать из рук повстанцев победу, реставри­ровать после падения Батисты «демократический по­рядок», усмирить трудящихся и снова начать кру­тить шарманку антикоммунизма в угоду амери­канским боссам. Но Фидель отверг «майамский пакт», и этим коварным планам не суждено было осуще­ствиться.

Че горячо одобрил позицию Фиделя. В письме к нему Че писал:

К концу 1957 года военное положение повстанцев упрочилось. Теперь они господствовали на Сьерра-Маэ­стре. Наступило непродолжительное и своеобразное пере­мирие: войска Батисты не поднимались в горы, а повстан­цы копили силы и не спускались в долины.