Моя последняя война (Афганистан без советских войск)

Хочу упомянуть также, что для непосредственного ознакомления с обстановкой на местах и оказания влияния на афганских командиров и войска часто возникала необходимость выезда в различные гарнизоны, соединения и части, выполняющие боевые задачи. В феврале-марте — систематические выезды в части Кабульского гарнизона и в район Суруби. В апреле — в Джелалабад, в мае-июне — Баграм, Джабаль-Уссорадж, Баглан, Пули-Хумри. В июне-июле — Кандагар, Мазари-Шариф, Хайротон и другие.

В пределах Кабульского гарнизона это приходилось делать на автомашинах, а в другие районы — на самолетах и вертолетах. Пройдя через несколько войн, я более или менее нормально переносил боевую обстановку — обстрелы, постоянные опасности оказаться объектом террористических актов и других угроз для личной жизни.

Не особенно беспокоили и бытовые условия во фронтовой обстановке. Но в Афганистане при выездах у меня постоянно возникала проблема с питанием. После каждого употребления приготовленной афганцами пищи у меня начиналось расстройство желудка, поднималась температура и нередко приходилось несколько суток тяжело болеть.

Кстати, будучи в Китае в 1946 г. и в Египте в 1970–1971 гг., перед приемом пищи мы практиковали употребление водки или виски. Это дезинфицировало организм и предохраняло от кишечно-желудочных заболеваний. Но в период нахождения в Афганистане возраст был уже другой, да и сердечная система расшаталась и малейшее употребление спиртного вызывало дискомфорт, а иногда и сердечные приступы. Поэтому приходилось отказывать себе и в этом удовольствии или необходимости. По поводу употребления спиртного Наполеон когда-то говорил: «Беда не в том, что пьют плохую вещь, а злоупотребляют хорошей вещью». Но для меня недоступна была и хорошая сторона этой «вещи» и от этого приходилось страдать, а иногда, несмотря на температуру, продолжать работать.

Все это в сочетании с большим напряжением в работе часто в крайне нервозной обстановке и постоянным недосыпанием (нередко приходилось обходиться 3–4-х часовым сном в сутки) сильно изматывало и подрывало здоровье. Дело усугублялось еще двумя обстоятельствами: во-первых, во время одного из выездов при разрыве реактивного снаряда получил контузию и в течение 2-х недель испытывал сильные головокружения и, во-вторых, как выяснилось потом, после одного из отравлений переболел скрытым гепатитом.

С учетом всего этого мне был разрешен отпуск. В конце 1989 года я возвратился в Москву и в течение месяца пролежал в госпитале. Одновременно встречался с рядом должностных лиц Министерства обороны СССР, Генштаба с тем, чтобы решить ряд вопросов, связанных с оказанием дальнейшей военной помощи афганским вооруженным силам.

В конце января 1990 г. вновь вернулся в Кабул и продолжал выполнение возложенной на меня миссии в Афганистане.

Таким образом, после ухода советских войск тяжелый замах афганской оппозиции не увенчался сокрушающим ударом. Республика Афганистан выдержала наиболее суровые испытания, отразила вылазки моджахедов и продолжала им противостоять.

Вооруженная оппозиция, убедившись в 1989 г. в невозможности сокрушения Республики Афганистан путем прямых штурмовых действий на занимаемые правительственными войсками позиции и города, в 1990 г. решила, не отказываясь от прямого военного давления, основные усилия перенести на подрывные действия и сговор с теми силами в Кабуле и других городах, которые находились в конфронтации с режимом Наджибуллы. В этих условиях решающее значение имела консолидация сил в системе партийной и государственной власти.

С учетом всего этого в 1990 г. руководство Республики Афганистан, продолжая осуществлять намеченный курс политики национального примирения, пыталось осуществить ряд преобразований в партии, государственных структурах. Проводилась также активная внешнеполитическая деятельность с целью получить поддержку и признание других стран. Президент Наджибулла несколько раз выезжал в зарубежные страны, в том числе на международные конференции неприсоединившихся государств.

Центральный комитет правящей партии и афганское правительство начинали делать для себя определенные выводы и в связи с происходящей в СССР «перестройкой» и бурными событиями, происходящими в странах Восточной Европы. Это нашло отражение в ряде выступлений Наджибуллы. Наиболее полно оно было изложено им в декабре 1989 г. в связи с 25-летием НДПА. На торжественном собрании он говорил: «Последние события в странах Восточной Европы еще раз предупреждают об опасности догматизма, попыток улучшить социально-политическую обстановку в стране путем использования отживших свой век и неприменимых в современной обстановке формулировок. Эти события показали, что игнорирование новых условий изменившейся внутренней и международной обстановки ведет к трагическим последствиям. Они еще раз напомнили, что идеология должна служить народу и отвечать его устремлениям. Если массы не увидят отражения своих интересов в политике и практической деятельности государства и правящей партии, они и не будут поддерживать их». [60] «Убежденность, — говорил он, — дело хорошее, но нужно когда-то трезво взглянуть и на реальную жизнь. Но опыт более чем десятилетней войны показал, что вопреки искренним убеждениям ортодоксов, путь, который избрали мы, не только не привел народ к избавлению от его бед, но и наоборот, привел его к еще большим трагедиям». [61]

Делая определенный шаг навстречу оппозиционным настроениям Наджибулла отрекался от коммунизма. Он подчеркивал, что революционный радикализм, влиявший на деятельность партии, привел к тому, что ее лицо было представлено в искаженном виде; по его словам кое-кому это дало возможность поставить на партию «красную печать коммунизма».

Наджибулла пошел на переоценку и такого факта из прошлого, как ввод советских войск в Афганистан. На II съезде НДПА он заявил, что события 12 прошедших лет безусловно свидетельствуют о том, что ввод советских войск не отвечал национальным интересам Афганистана. Генеральный секретарь НДПА горячо призывал к единству партии, подчеркивая, что каждый член партии должен сознавать, что любое поползновение к фракционной деятельности является преступлением перед партией и народом. Ставилась также задача по расширению внутрипартийной демократии, как важнейшего условия активизации политической жизни общества.

В 1990 г. был поставлен вопрос о внесении изменений в Программу и Устав НДПА в соответствии с установкой на создание коалиционного правительства и с учетом того, что партия должна отражать интересы всего народа. С участием представителей оппозиции намечалось также внести изменения в программу и устав правящей партии. Были уточнены задачи национального фронта Республики Афганистан, призванного объединить и координировать деятельность различных политических партий и движений. Именно этот национальный фронт должен был формировать правительство. Но эти нововведения не однозначно были приняты в самом руководстве правящей партии. Активизировалась противодействующая деятельность халькистов.

По поводу преобразований правящей партии высказывались различные суждения не только в афганских политических кругах, но и среди советских представителей. Некоторые из них опасались растворения и расслоения партии среди других политических организаций. Другие вообще высказывались за роспуск партии. Кстати, такие настроения зрели давно.

Доктор философских наук полковник К. Цаголов еще в августе 1987 г. написал доклад Министру обороны Д. Т. Язову, где предлагал:

Рекомендовать афганскому руководству обратиться к партии и народу с решением о самороспуске НДПА и самостоятельной деятельности двух политических партий «Хальк» и «Парчам», а также ряда других политических партий «Труд», РОТА (революционной организации трудящихся Афганистана), вновь создаваемой исламской партии Афганистана и др. Образовать политический альянс «Союз национального спасения», куда на равноправной основе должны войти все политические организации и создать единый Центральный Комитет и другие органы этого Союза.