Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта

От былой популярности Туркула не осталось и следа. Часто можно было слышать среди бывших его соратников диалоги вроде следующего:

— Ну, а как Туркул?

— Да никак… Ни черта не делает, целыми днями не вылезает из буфета, живёт на средства жены, жрёт по десять отбивных котлет в день и дует водку чуть ли не вёдрами… Разжирел, опустился, а толку от него никакого…

В середине 30-х годов, однако, совершенно неожиданно и внезапно эта ситуация резко изменилась. Из Туркула для кого-то находившегося за кулисами вне сферы обозрения «публики» получился большой «толк»…

Туркул преобразился. Он переехал на собственную квартиру, начал устраивать приёмы, шил костюмы один за другим. У мадам Туркул появились вечерние туалеты, меха и бриллианты. В квартире постоянно толпился кто-нибудь из бывших чинов его штаба и подчинённых. Стол постоянно был заставлен дорогими закусками, винами, коньяками, ликёрами. В «гарнизонном собрании» он появлялся не иначе как в сопровождении адъютантов из всё тех же своих бывших подчинённых.

Одновременно русская эмиграция была оповещена через газеты, что генерал Туркул организует новое общество, точное название которого, длинное и замысловатое, я сейчас не помню. Что-то вроде Общества по изучению современного состояния России.

Новоявленные «изучатели» регулярно собирались в «гарнизонном собрании» для диспутов, докладов и лекций. Было их человек 40–50. В назначенный час Туркул со своими адъютантами, или, как их в шутку называли, «апостолами», подкатывал к особняку на улице Фезандери на автомобиле и открывал очередное собрание. «Изучение» России начиналось… После каждого сеанса этого «изучения» собравшиеся переходили в буфет, где стараниями мадам Туркул им приготовлялось обильное угощение с достаточным возлиянием. На недоумённые вопросы ровсовских начальников, бывших сослуживцев, репортёров и других лиц из его окружения, что всё это означает, Туркул отвечал:

— Эмиграция должна быть в курсе всех дел, происходящих в России. Мы повышаем свою политическую квалификацию…

— Это всё?

— Всё.

Однако очень скоро и для правого, и для «левого» сектора эмиграции стало совершенно ясно, что это не только не всё, но просто-напросто ширма, за которой кроется нечто совсем иное…

Внезапная и явная для всех перемена материального положения семьи Туркула, его странная политическая активность, создание весьма туманного по своим целям Общества по изучению России и, наконец, просочившиеся в военные круги слухи о вербовке им отдельных белых офицеров для каких-то таинственных поездок куда-то на Восток — всё это не оставляло никакого сомнения в том, что Туркул вступил в связь с одной из иностранных разведок и что именно оттуда и потекли широким потоком средства и на отправку в СССР диверсантов, и на личную привольную жизнь самого Туркула, и на фиговый листок, которым эту диверсионную работу кто-то старался прикрыть, создавая вышеупомянутое анекдотическое Общество по изучению современного состояния России. Эти подозрения перешли в уверенность после того, как в газетах замелькали хроникёрские заметки о панихидах по погибшим в СССР белым офицерам, которых за два-три месяца до того ежедневно видели в Париже на положении шофёров такси или чернорабочих и которые попались в сети иностранных разведок и выполнителя их воли Туркула. Почти все они были выловлены органами государственной безопасности СССР и приговорены к высшей мере наказания за шпионскую и диверсионную деятельность.

Редакция руководимой Милюковым газеты «Последние новости» предприняла по собственной инициативе секретное расследование деятельности Туркула. Следует ещё раз заметить, что, несмотря на общность антисоветских настроений и в правом, и в «левом» секторе белой эмиграции, оба сектора настолько ненавидели друг друга, что милюковцы, конечно, не могли упустить удобного случая «утопить» воинствующих ровсовцев путём разоблачения туркуловской авантюры.

Прошло много месяцев с момента возобновления политической активности Туркула. Неожиданно на страницах газеты «Последние новости» появилась серия очерков-разоблачений под общим заголовком «Торговля человеческой кровью». Автором их был сотрудник «Последних новостей» некий Вакар, бывший царский офицер, целиком перекинувшийся в «левый» сектор белой эмиграции, но сохранивший некоторые связи в РОВСе и владевший довольно бойко пером.

В этих очерках деятельность Туркула была полностью раскрыта. Туркул поступил на службу одной из иностранных разведок и подрядился поставлять для этой разведки «верных людей» из числа своих бывших подчинённых. «Верные люди» вербовались им для нелегального перехода границ СССР и шпионской и диверсионной работы на территория Союза. Деньги он получал «сдельно» с каждой завербованной им «головы». «Голове» он давал лишь незначительную часть полученной суммы, а большую часть присваивал. «Головы» погибали одна за другой, но Туркула это мало трогало. На смену одним приходили другие.

Разоблачения «Последних новостей» произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Не говоря уже о сути дела, все были поражены ещё и тем, что разоблачения эти сделались достоянием печати. Дело в том, что во Франции распространение в печати сведений, порочащих то или иное лицо и наносящих ему материальный и моральный ущерб, строго карается (так называемый «закон о диффамации», то есть о распространении не ложных, а соответствующих истине сведений). После опубликования этих разоблачений вся белая эмиграция была вправе ждать судебного процесса, который должен был бы начаться на основании упомянутого закона.

Правая газета «Возрождение» опубликовала письмо в редакцию самого Туркула, в котором он оповещал, что «оставляет за собою право привлечь к судебной ответственности редакцию «Последних новостей» за распространение сведений, порочащих его доброе имя…».

Однако никого он к судебной ответственности не привлёк, своего «доброго имени» защищать не стал, а вместо этого начал укладывать чемоданы и готовиться к отъезду. Вскоре он переехал с семьёй в Италию, куда, как правило, въезд простым смертным из русских эмигрантов был воспрещён. По-видимому, фашистское правительство Муссолини не относило Туркула к числу «простых смертных»…

Карьера Туркула закончилась. Навсегда ли? На это ответит время.

В канун войны в Париже были получены сведения, что он, не занимая никакой должности, живёт в Италии широкой жизнью, вращается в «лучшем обществе», купил роскошную автомашину и, по всем данным, пожинает плоды той «работы», которую столь щедро оплачивал тайный иностранный источник.

Что делал Туркул во время войны — мне неизвестно. Его скоро забыли, и больше до моего отъезда из Парижа я ничего о нём не слышал.

Мне уже приходилось упоминать, что правый сектор белой эмиграции составлял главный контингент постоянных читателей ежедневной газеты «Возрождение». Но у воинствующих элементов этого сектора, объединившихся в РОВСе, был и свой собственный орган печати — журнал «Часовой», выходивший два раза в месяц. «Часовой» возник в 1926 или 1927 году и просуществовал вплоть до 1941 года, когда он был закрыт по распоряжению гестапо. После четырёхлетнего перерыва он снова стал выходить регулярно с той же программой и с тем же редактором, что и в довоенный период. Его основатель, издатель и бессменный редактор В.В. Орехов, белый офицер врангелевской армии, весьма заметная фигура в кругах, близких к РОВСу, и в самом РОВСе. «Часовой» пользовался большой популярностью среди зарубежного контрреволюционного офицерства. На это были свои причины.

Во-первых, в каждой его строке сквозил кастовый дух офицерского сословия старой армии.

Во-вторых, «Часовой» вбивал в голову своим читателям, что командный состав Красной Армии сплошь неучи и невежды и что белому офицерству предстоит в будущем почётная роль сменить их на всех командных постах армии «будущей России».

В-третьих, в этом журнале помещались исторические справки, воспоминания и документы, относящиеся к войне 1914–1918 годов и к ещё более ранним временам. Некоторым из них нельзя было отказать во вполне реальном историческом интересе.