Министр Щелоков

Тэри делает вывод: «Именно сельскохозяйственные успехи России позволили этой великой стране преодолеть финансовые трудности, вызванные войной 1904 года и политическими событиями 1905 года, и именно они позволят России в будущем пойти на необходимые жертвы, чтобы освоить гигантские территории и защитить свои границы» [1].

И главный вывод французского журналиста: если Россия будет развиваться такими же темпами, как между 1900 и 1912 гг., то к середине XX века она будет доминировать в Европе, как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях.

Однако Столыпину, выдвинутому на пост министра внутренних дел (в дальнейшем — премьера) из провинциальной элиты, не дали завершить начатые преобразования. Их суть общеизвестна: освобождение производительных сил общества. Он хотел создать в России тип экономически свободного человека, для чего сделал главный упор на «второе освобождение» крестьян (от власти общины). Вокруг реформ и личности Реформатора развернулась жесточайшая борьба, сделавшая почти неизбежным трагический финал: он был застрелен в присутствии императора в Киевском городском театре анархистом Богровым. Убийца был всего лишь исполнителем, Столыпина приговорили другие. Против премьера была настроена не только императрица Александра Федоровна и «старец» Распутин, но и огромный слой дворянской и буржуазной элиты.

Незавершенность столыпинских реформ и война стали одними из причин революции 1917 года. В итоге модернизацию «железной рукой» в короткий срок провел И. В. Сталин, не имевший другого пути.

Все это сыграет определяющую роль в судьбе Николая Щелокова и его поколения комсомольцев 30-х годов. История им уже подготовила суровые жизненные испытания.

О Столыпине распространено много вымыслов. Долгое время его деятельность ассоциировалась с образом «столыпинского вагона» или «столыпинского галстука». Деятельность же министра внутренних дел СССР Н. А. Щелокова нарекут «щелоковщиной». Между тем, за всю историю Министерства внутренних дел среди руководителей этого ведомства именно фигуры Столыпина и Щелокова находятся на недосягаемой высоте.

Откуда в украинском селе появилась русская фамилия? Известно, что в древнем Новгороде были Щелоковы, но после того, как Иван Грозный за неповиновение разогнал новгородцев, многие поселились по Волге до Урала.

Есть село Щелоково в Новгородской и Нижегородской областях. Есть Щелоковы и на Урале. Поп-расстрига у Емельяна Пугачева был Щелоков. В 1-й конной армии у С. М. Буденного был начальник штаба Щелоков.

Забегая вперед, скажу, что министра Щелокова и легендарного советского маршала Буденного связывали теплые, дружеские отношения.

Познакомились они в Сталинграде в военные годы. Особенно часто встречались в последние десять лет жизни Буденного. Николаю Анисимовичу импонировал боевой оптимизм маршала. Как-то он проведал его в больнице. Буденный лежал в палате, густо оплетенный разными проводами от сложных медицинских приборов. При этом на удивление навещавших его и всего медперсонала старый конник держался бодро и был в хорошем настроении.

— Ты попробуй, — обратился он к Николаю Анисимовичу, — мои мускулы.

Министр дотронулся и был поражен: они были крепкими, упругими, какие только могут быть у спортивных людей.

Буденный же восхищался Щелоковым не только как министром, но, прежде всего, как человеком. Он часто спрашивал его: не является ли тот родственником бывшего у него в Первой конной армии начальника штаба Щелокова? На что Николай Анисимович, к огорчению маршала, отвечал:

— Нет, просто однофамильцы…

Но так как это было не первый раз, он, однажды, поинтересовался у Буденного: почему тот спрашивает его об этом уже в который раз. Семен Михайлович помолчал, а потом сказал, что это был очень грамотный начальник штаба, в высшей степени дисциплинированный и образованный командир, он погиб в боях. Это был очень хороший человек, и ему хотелось, чтобы он был его родственником.

Как видим, Щелоков чем-то напоминал ему незабвенного боевого друга. Но вернемся к истокам будущего министра.

ПОТОМСТВЕННЫЙ ЗЕМЛЕПАШЕЦ, ГОРНЯК И МЕТАЛЛУРГ

Детские годы Николая Анисимовича прошли среди прекрасных дубовых рощ, прудов, вблизи шума завода Южно-Донецкого металлургического общества и железнодорожной станции. Его семья жила плохо, родители трудились тяжело и много.

Отец — Анисим Митрофанович — всю жизнь проработал на металлургическом заводе. Как и большинство рабочих, он имел крестьянские корни. В русско-японскую войну в 1905 году ушел на фронт. Пока плыл океаном к месту сражения — война бесславно закончилась поражением России. Как знать, но, может, этому факту истории Николай Щелоков был обязан своим рождением.

Анисим Митрофанович трудился по 12, а при пересменке по 24 часа в сутки, не выходя из завода. Доменная печь не останавливалась 5–7 лет и работала непрерывно.

Рабочим на заводе приходилось работать в очень тяжелых условиях. Газета «Искра» так описывала каторжный труд коксохимов и металлургов: «За один рубль рабочие должны в течение 12 часов работать в адской атмосфере, температура которой доходит до 60 градусов. Многие не выдерживают и падают в обморок. Их обливают водой и заставляют опять работать. При коксовых печах приходится работать в вечном огне. Жара и пыль невыносимые» [2].

Как вспоминал об отце Николай Анисимович: «Ласковая рука матери часто ложилась на наши детские головы, реже это делал отец. Гораздо чаще суровым взглядом порицали его строгие глаза наши детские шалости. Отец был строгим, но добрым и стремился все сделать для своих детей».

Многие рабочие, у кого были большие семьи, держали корову, свинью и десяток кур. Это хоть и требовало труда, но зато было подспорьем для семьи. Такое хозяйство было у семьи Щелоковых до революции, оставалось долго и после, вплоть до того, как повзрослели сыновья.

Несмотря на тяжелый труд на заводе, Анисим Митрофанович сам брался косить сено. Иногда оно покупалось за деньги. Но он любил сенокос. Видно, сказывалась привычка детства тех, кто, как и сам он, вышел из крестьянской семьи. Он хорошо отбивал косы, видно, помогала кроме деревенской привычки еще и рабочая сноровка металлиста. В доме Анисим Митрофанович без работы никогда не сидел: мастерил детям санки, то забор или сарай чинил.

То, что отец передал сыну, не охватить никаким исследованием. Трудолюбие. Любовь к родной земле. Терпение.

Однако лучше всего об этом сказал сам Николай Анисимович: «Труд дедов и прадедов, землепашцев и мастеровых дошел и до нас, их кровь течет и во мне. Добротная сила отца-кузнеца, горняка и металлурга, этого бога огня, оставила мне крепкое сердце. Часто еще в детстве смотрел я на огнедышащее пламя у домны, на струи огненных дождей и зарево чугунных леток, где стоят у печей металлурги, как гуси, вытянув шеи, закрывая от жара лицо руками».

В своих воспоминаниях Николай Анисимович часто обращался к образу матери — Марии Ивановны. Он и внешне похож на нее. Мария Ивановна была душой семьи, неутомимая и деятельная женщина. Она не только вела домашнее хозяйство, но и занималась врачеванием. Не без успеха лечила животных и людей. Как говорил Николай Щелоков, о ней можно написать целую книгу: «Мама простая женщина, которую природа наградила незаурядной народной мудростью, добротой и доброжелательностью к людям. Ее трудолюбию не было границ. Самая сильная сторона наших родителей — это самоотверженная их любовь».

Хозяевами завода в Алмазной были французы. Управляющим был француз Гольм, и основные служащие были также французы или бельгийцы. Вся эта «чистая публика» жила в стороне от завода и жилых колоний.

Семья Щелоковых жила в рабочей колонии, непосредственно у завода в восьмисемейном бараке. Так строились тогда все металлургические заводы — рядом с ними были жилые дома. Все барачного типа. Основная масса рабочих жила в одно- и двухкомнатных квартирах: если одна комната, то она же и кухня, если две — то одна из них была кухней, независимо от количества детей.