Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Не всегда окружающие люди понимали и принимали их «мир». Так, по-видимому, с осуждением относилась к Лидии Зинаида Николаевна Гиппиус. Об этом свидетельствует письмо Н. А. Бердяева к Гиппиус от 23 апреля 1906 года: «Я хотел Вам когда-нибудь рассказать, насколько это возможно, о моем отношении к Лидии Юдифовне. Вы невнимательны к ней и потому не понимаете, какой нежной и прекрасной любовью я люблю ее. Это единственный человек, с которым я могу жить, чувствовать себя свободным, хорошо и чисто. Но роковая проблема пола этим не решается» ^[16]. Особенно важным для философа было то, что его жена близка ему в самом главном в жизни: «Я вот никогда не сомневаюсь, что Лидия Юдифовна с Христом, имею реальное от этого ощущение и буду любить ее до тех пор, пока буду любить чистоту», — писал он Гиппиус несколько позже ^[17].

Николай Александрович был заботливым и внимательным мужем. Евгения Рапп вспоминала: «Сестра была человеком очень нервным, у нее бывали обмороки на нервной почве, и Н<иколай> А<лександрович> относился к ней с трогательной заботой. Вообще, я редко встречала человека, кот<орый> так заботился о других, как Н<иколай> А<лександрович>».

К этому, необыденному бердяевскому, миру принадлежали многие из тех, кого сейчас называют творцами Серебряного века — Вяч. Иванов, В. Розанов, С. Булгаков, В. Эрн, А. Блок, М. Кузмин, М. Цветаева, Л. Шестов, А. Ремизов, М. Гершензон, 3. Гиппиус, Д. Мережковский, Андрей Белый, а также Аделаида и Евгения Герцык, Елизавета Корвин-Круковская (в будущем — мать Мария), Майя Кювилье и многие другие.

12//13

Несмотря на материальные затруднения, в доме Бердяевых всегда, по словам В. Эрна, царствовало «многолюдство» ^[18] и жили они насыщенной духовной жизнью.

Бердяевы дружили с семьями Розановых, Ремизовых, Эрнов, Гершензонов и др. Лидия Юдифовна в первое время жизни в Петербурге выделялась в этом обществе. Например, А. М. Ремизов писал жене С. П. Ремизовой-Довгелло о вечере у Г. Чулкова в апреле 1905 года: «Были, конечно, Бердяевы. Лидия Юдифовна спорила с Вяч. Ивановым. Чудно было слушать: один по Моммзену — историческая энциклопедия! другой от себя, Харьковской губ. Любопытно» ^[19].

Особенные отношения сложились у Лидии с семьей Ивановых — Вячеславом Ивановичем и его женой Лидией Дмитриевной Зиновьевой-Аннибал ^[20]. 5 июля 1905 года Н. Бердяев писал Лидии: «Жена В. Иванова объяснялась тебе в любви, хочет к тебе заехать. Оба они прекрасные люди» ^[21]. Бердяевы были активными участниками знаменитых «ивановских сред». Сохранилось эпистолярное свидетельство Л. Д. Зиновьевой-Аннибал об их визите «на башню» в марте 1906 года:

«Бердяевы с цветами hortensia и вазочка: подражание древней с фиалками, нарциссами и гиацинтами и еще дивным глицинием, кажется, а Бердяев хотел "декадентке" (мне сплетничала Лидия Юд<ифовна>, что они даже поссорились в магазинах) — принести черный ирис. [...] Бердяева — античная маска с саркофага, [...] сам Берд<яев> — красавец, кудрявый брюнет с алмазами — горящими талантом и мыслью глазами. [...] Лид<ия> Юд<ифовна> общипала от обилия цветов, украсили женщин и мужчин. Бердяева одели греческими складками в оранжевую кашемировую ткань, повязали оранжевую bandelette через лоб и розы в волосы [...] Л<идия> Юд<ифовна> повязала греч<ескую> банделетку красную через лоб и устроила трагическую прическу, укуталась в старую, моей матери, персидскую шаль, увы, другой не было [...] ^[22]».

Вместе с мужем Лидия была ненадолго принята в кружок «друзей Гафиза» — избранного литературно-философского кружка (Вяч. Иванов, Л. Д. Зиновьева-Аннибал, М. Кузмин, К. Сомов, В. Нувель, С. Городецкий, С. Ауслендер), ставшего своего рода продолжением «ивановских сред». Но она, как писал Кузмин в своем дневнике, «вначале стесняла тайно Бердяева, потом начала стеснять даже совсем и слишком явно-

13//14

» ^[23] и поэтому была исключена из числа «гафизитов». Лидия Юдифовна явно не справилась с ролью той свободной женщины, «женщины-гетеры в новом — древнем смысле», на которую рассчитывали Л. Д. Зиновьева-Аннибал ^[24] и ее гости. Это исключение из «избранного круга», по-видимому, очень задело Л. Бердяеву. Михаил Кузмин записал в своем дневнике 29 мая 1906 года: «Лидия Юдиф<овна> очень стремится опять в Гафиз и только боится Кузмина и хочет писать челобитную в стихах, где Кузмин рифм<уется> с «жасмин», «властелин» и т. д.» ^[25]. После смерти Л. Д. Зиновьевой-Аннибал (1907 г.) отношения с семьей Ивановым продолжились. Бердяев написал об «ивановских средах» статью ^[26], а Вячеслав Иванов в своем сборнике «Сог ardence» (1911 г.) посвятил Бердяеву «Мистический триптих», а его жене стихотворение «Из далей далеких»:

Пустынно и сладко и жутко в ночи

Свирельная нота, неотступно одна,

Плачет в далях далеких... Заунывно звучи,

Запредельная флейта, голос темного дна!

То Ночь ли томится, или шепчет кровь

(Ах, сердце — темница бессонных  ключей!), —

Твой зов прерывный вернул мне вновь

Сивиллинские чары отзвучавших ночей.

Тоскуя, ловил в неземной тишине

Неразгаданный стон мой младенческий слух.

И душа, как сомнамбула, шла в полусне

Чуткой ощупью вслед… И светоч тух…

Море, темное море одно предо мной...

Чу, Сирена-ль кличет с далеких камней?..

«Вспомни, вспомни», звучит за глухой волной, —

Берег смытых дней, плач забытых теней ^[27].

В воспоминаниях Андрея Белого есть несколько строк об участии в «ивановских» средах Лидии Юдифовны: «[...] тема беседная: ''Что есть любовь?" Л.Бердяева томно поведала: "Есть розы черные: страсти!"». ^[28] При всей вычурности и стилизованности воспоминаний они очень образны и помогают нам представить Лидию Бердяеву в петербургский период жизни.

Атмосфера творчества и духовности, окружавшая Лидию Юдифовну, создавала условия, при которых к ней самой приходило вдохновение. Бердяев писал в «Самопознании»: «Она обладает несомненным поэтическим даром, периодич-

14//15

ески у нее являлось поэтическое вдохновение, и она писала интересные стихи. Кое-что было напечатано, но охоты печатать у нее не было. М. Гершензон и В. Иванов ценили стихи Л<идии>» ^[29]. В 1915 году в «Русской мысли» П. Б. Струве опубликовал, с подачи Бердяева, активно сотрудничавшего в этом журнале, три стихотворения Лидии Юдифовны под псевдонимом «Лидия Литта» [30]. В архиве сохранились образцы «поэтического вдохновения» Л. Ю. Бердяевой. Эти стихотворения, особенно дореволюционного периода, находящиеся в русле символизма, могли бы дополнить антологию поэтесс Серебряного века, Аделаиды Герцык, Софьи Парнок, Поликсены Соловьевой... Однако имя Лидии Литты до сих пор было сокрыто для читателей и исследователей русской литературы (см.: Сто одна поэтесса Серебряного века. Антология. СПб.: ДЕАН, 2000. С. 5).