Детство императора Николая II

   Не успела мать дух перевести, как, шурша бесчисленными юбками, с пышным тюрнюром позади (тюрнюры были только что присланы из Парижа и имели огромный успех), вошла немолодая, но как-то не по-русски свежая женщина: кожа у нее была цвета полированной слоновой кости.

   -- Вы госпожа Олленгрэн? Шведка? -- спросила она приветливо и, сквозь особую, вырабатывающуюся у придворных беззаботно-ласковую улыбку, внимательно и деловито, с немедленной записью в мозгу, осмотрела материнское лицо, задержавшись на глазах, и оттуда перешла на руки, к пальцам, -- точнее сказать к ногтям.

   -- Вас на весеннем приеме в Зимнем дворце заметила Великая Княгиня Мария Феодоровна, супруга Наследника Цесаревича. Она предлагает вам заняться воспитанием и первоначальным образованием двух своих сыновей, Великих Князей Николая и Георгия. Они еще неграмотны. Николаю -- 7 лет, Георгию -- 5. Великая Княжна Ксения вас не коснется. Ей -- три года, она с англичанкой.

   Мать потом вспоминала: ее от этого предложения как обухом по голове ударило и в лицо "ветрами подуло".

   -- Как? -- воскликнула она. -- Мне заниматься воспитанием Великих Князей?

   -- Да, -- подтвердила госпожа Флотова, -- именно на вас пал выбор Великой Княгини-матери.

   -- Но я не подготовлена к такой великой задаче! -- говорила мать. -- У меня нет ни знаний, ни сил.

   -- К великой задаче подготовка начнется позже, лет с десяти, -- спокойно возражала госпожа Флотова, -- а пока что детей нужно выучить начальной русской грамоте, начальным молитвам. Они уже знают "Богородицу" и "Отче Наш", хотя в "Отче" еще путаются. Одним словом, нужна начальная учительница и воспитательница, и, повторяю, высокий выбор пал на вас. Все справки о вас наведены, референции получены блестящие, и я не советую вам долго размышлять. Вам будет предоставлена квартира на Детской половине, на готовом столе, -- едят здесь хорошо, -- отопление, освещение и 2000 рублей годового жалования.

   Как ни заманчивы были эти обещания, мать решительно отказалась, ссылаясь на страх, великую ответственность и на неподготовленность. -- Тогда, -- сказала Флотова, -- посидите здесь, а я пойду доложить. Минут через пять она вернулась в сопровождении милой и простой дамы, которая разговаривала с ней на весеннем приеме в Зимнем Дворце. Это была Великая Княгиня Цесаревна Мария Феодоровна. Мать сделала глубокий уставной реверанс, которому их обучали в институте, и поцеловала руку.

   -- Вы что же? Не хотите заняться с моими мальчиками? Уверяю вас, что они -- не шалуны, они очень, очень послушные, вам не будет слишком трудно, -- говорила с акцентом Великая Княгиня, и мать, потом десятки раз рассказывая об этом, неизменно добавляла: "и из ее глаз лился особый сладкий свет, какого я никогда не видела у других людей".

   -- Но, Ваше Императорское Высочество, -- взмолилась мать, -- ведь это же не обыкновенные дети, а царственные: к ним нужен особый подход, особая сноровка!..

   -- Какая такая "особая" сноровка? -- вдруг раздался сзади басистый мужской голос.

   Мать инстинктивно обернулась и увидела офицера огромного роста, который вошел в комнату незаметно и стоял сзади.

   Мать окончательно растерялась, начала бесконечно приседать, а офицер продолжал басить:

   -- Сноровка в том, чтобы выучить азбуке и таблице умножения, не особенно сложна. В старину у нас этим делом занимались старые солдаты, а вы окончили институт, да еще с шифром.

   -- Да, но ведь это же -- наследник Престола, -- лепетала мать.

   -- Простите, наследник Престола -- я, а вам дают двух мальчуганов, которым рано еще думать о Престоле, которых нужно не выпускать из рук и не давать повадки. Имейте в виду, что ни я, ни Великая Княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу и ни о каких престолах не думать. Вы меня понимаете?

   -- Понимаю, Ваше Высочество, -- пролепетала мать.

   -- Ну а раз понимаете, то что же вы, мать четверых детей, не сможете справиться с такой простой задачей?

   -- В этом и есть главное препятствие, Ваше Высочество, что у меня -- четверо детей. Большой хвост.

   -- Большой хвост? -- переспросил будущий Александр Третий и рассмеялся, -- правильно, хвост большой. У меня вон трое, и то хвост, не вот-то учительницу найдешь. Ну мы вам подрежем ваш хвост, будет легче. Присядем. Рассказывайте про ваш хвост. Мать начала свой рассказ.

   -- Ну, тут долго слушать нечего, все ясно, -- сказал Александр Александрович, -- дети ваши в таком возрасте, что их пора уже учить. Правда?

   -- Правда, -- пролепетала мать, -- но у меня нет решительно никаких средств.

   -- Это уже моя забота, -- перебил Александр Александрович, -- вот что мы сделаем: Петра и Константина -- в Корпус, Елизавету -- в Павловский Институт.

   -- Но у меня нет средств! -- воскликнула мать

   -- Это уж моя забота, а не ваша, -- ответил Александр Александрович, -- от вас требуется только ваше согласие. Мать в слезах упала на колени.

   -- Ваше Высочество! -- воскликнула она, -- но у меня есть еще маленький Владимир.

   -- Сколько ему?-- спросил Наследник. -- Восьмой год.

   -- Как раз ровесник Ники. Пусть он воспитывается вместе с моими детьми, -- сказал Наследник, -- и вам не разлучаться, и моим будет веселей. Все лишний мальчишка. -- Но у него характер, Ваше Высочество.

   -- Какой характер?

   -- Драчлив, Ваше Высочество...

   -- Пустяки, милая. Это -- до первой сдачи. Мои тоже не ангелы небесные. Их двое. Соединенными силами они живо приведут вашего богатыря в христианскую веру. Не из сахара сделаны.

   -- Но... -- попыталась вмешаться Мария Феодоровна. Наследник сделал решающий жест.

   -- Переговоры окончены, -- сказал он, -- завтра же вашими старшими детьми займутся кому следует, а вы времени не теряйте и переезжайте к нам.

   -- Но у меня еще Аннушка.

   -- Что еще за Аннушка?

   -- Прислуга моя многолетняя.

   -- На что вам прислуга? У вас будет специальный лакей.

   -- Ваше Высочество, но я к ней привыкла.

   -- Отлично, если привыкли, но имейте в виду, что за Аннушку я платить не намерен. Это дело мне и так влетит в копейку. Вы меня понимаете?

   -- Ваше Высочество, это уж мой расход.

   -- Ах, если это ваш расход, то я ничего не имею. Итак, сударыня. Да бросьте вы эти коленопреклонения. Учите хорошенько мальчуганов, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся, -- пожалуйста. Но доказчику -- первый кнут. Это -- самое мое первое требование. Вы меня поняли?

   -- Поняла, Ваше Императорское Высочество.

   -- Ну, а теперь до свидания, -- надеюсь, до скорого. Промедление -- смерти безвозвратной подобно. Кто это сказал?

   -- Ваш прадед, Ваше Высочество.

   -- Правильно, браво, -- ответил Наследник и, пропустив впереди себя Цесаревну, вышел из комнаты.

Аничков дворец

   Положите около кота миллион долларов, -- он и не взглянет на них: разве что понюхает. Так было и со мной, когда мне сказали, что я буду воспитываться вместе с великими князьями. Кроме огорчений и душевных мук это мне ничего не принесло. Что такое были для меня великие князья? "Князья", -- это лица довольно неказистого, но в общем занятного вида: они ходили по Коломне с полосатыми мешками за спиной и кричали:

   -- Халат, халат, халат...

   Это, пожалуй, даже интересно, -- воспитываться с такими князьями, если они моего возраста, но... они -- великие. Великие! Что такое великие? Это значит огромные. Недавно Аннушка читала нам сказку о герое, которого звали: "не мал человек, под потолок ростом". Что, если мои будущие князья -- тоже не мал человек, под потолок ростом? Что я буду делать? Какие перспективы ждут меня? На своей Псковской улице я, худо-бедно, прохожу уже в третьи силачи. Это стоит трудов, хлопот, превеликой боли в девятом ребре, но ничего не поделаешь: всякая карьера требует определенных усилий. Но ведь если я попадаю в общество "великих" князей, не мал человек, под потолок ростом, то ведь тут и к бабке ходить не нужно: это ежедневная обеспеченная мука. А что, если эти князья из породы Гулливеров? Я недавно видел книжку с картинками: стоит огромный верзила в треугольной шляпе и держит на ладони маленького человечка с стрекозиными ножками и презрительно смотрит на него. Дунет, и где твоя душа? Я не спал ночами, плакал, укрывался с головой от видений и молил Бога, чтобы он отдалил тот час, когда нужно будет навсегда, навеки покинуть эту милую, славную, уютную, родную, то густо-пыльную, то обильно-снежную Псковскую улицу. И та карета, которая подкатывала к нашему дому два воскресенья подряд с таким замечательным лакеем, уже казалась не чудесной, а злой каретой, наказаньем Божиим, посланным мне за великие грехи.