Штаб армейский, штаб фронтовой

Надо сказать, что поступить в нее было нелегко: из 700 кандидатов зачислили курсантами всего 140 человек. Школа располагалась в Лефортове, в помещении бывшего Алексеевского юнкерского училища. Возглавлял ее в мою бытность комдив К. Д. Голубев. Он в первую мировую войну окончил школу прапорщиков, в чине поручика участвовал в боевых действиях. После революции сразу же перешел на сторону народа, а в 1919 году вступил в Коммунистическую партию. Доблестно сражался на фронтах гражданской войны на Урале и в Закавказье. В возрасте 22 лет командовал полком. В дальнейшем окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, был начальником штаба дивизии, а затем прибыл к нам, в школу. Это был широко образованный командир, наделенный прекрасными человеческими и организаторскими качествами. Да и вообще весь командно-политический состав, за самым редким исключением, был подобран здесь очень удачно.

1-я пехотная школа стала для меня настоящим военным университетом, ибо она давала поистине универсальные знания и навыки во всех областях ратного дела, начиная со строевой подготовки и кончая военной администрацией. Кстати, военную администрацию нам преподавал бывший генерал старой армии Евреинов потомок того самого геодезиста и путешественника И. М. Евреинова, который по приказу Петра I составил первые географические карты Камчатки и Курильских островов. Без всякого преувеличения могу сказать, что на всех ступенях военной лестницы, по которой я затем поднимался, знания и навыки, полученные в 1-й пехотной школе, оказывали мне добрую поддержку. Именно эти три года учебы в Москве сделали из меня - сугубо гражданского, полудеревенского, полугородского парня - кадрового военного, привили любовь и, если хотите, преклонение перед воинской дисциплиной и порядком, убеждение в необходимости высочайшей ответственности перед народом и государством, неукоснительной исполнительности, честности, четкости, умения экономно, с максимальной отдачей использовать быстротекущее время.

Надо отдать должное руководству нашей армии, и прежде всего М. В. Фрунзе, которое создало после революции такие военные училища. В том, что мы выиграли Великую Отечественную войну, думается, немалая заслуга этих школ - ведь их питомцы занимали тогда большинство средних, да и немало высших командных и военно-политических постов. Со мной в одной группе учились А. С. Желтов будущий генерал-полковник, с которым мы были вместе на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах; К. П. Рябченко, ставший генерал-майором, он получил закалку на фронте, а затем преподавал в Военной академии Генерального штаба.

Досконально изучалось в школе оружие. Мы обязаны были не только правильно его содержать, ежедневно чистить, но и самостоятельно определять неисправности и ремонтировать в школьной мастерской. Большинство из нас с завязанными глазами разбирало и собирало револьвер, винтовку, станковый пулемет и даже его замок, причем в минимальное время. Занимались курсанты и пристрелкой. Стреляли мы из всех видов оружия отлично.

За первый год обучения из нас сделали бойцов, знающих уставы и умеющих их выполнять, начавших мыслить по-военному, этому во многом способствовало изучение основ тактики. Формы и методы были различны: и лекции с примерами по определенным статьям Боевого устава, и тактические задачи на ящике с песком, но главным оставались занятия в поле. Тут мы постигали - и каждый раз в новой точке - умение наступать и обороняться, ориентироваться на местности, применяться к ней, отрывали окопы для стрельбы лежа, с колена и стоя. Не перечтешь, сколько я оборудовал таких "солдатских крепостей". А как это пригодилось на войне! Я не понимал тех людей, которые в боевых условиях располагались на местности, как на пикнике: без охранения и маскировки, без отрывки окопов,- сколько было напрасных жертв в результате такого благодушия.

Много мы занимались и строевой подготовкой. Подтянутость и выправка требовались безукоризненные. Дважды в году личный состав школы участвовал в парадах на Красной площади. Мне, весьма рослому курсанту, выпадала честь проходить мимо Мавзолея В. И. Ленина на правом фланге первой либо второй шеренги парадного расчета. Впоследствии, обучаясь в Военной академии имени М. В. Фрунзе, где строевая выучка слушателей тоже была отличной, я вновь участвовал во всех парадах и находился в строю на прежнем месте, но шел уже без винтовки.

Хорошо была поставлена в школе и физподготовка. Нас учили с полной выкладкой совершать 25-километровые марш-броски со стрельбой по мишеням. Мы работали на перекладине, брусьях, коне, преодолевали штурмовую полосу. Я, например, уже после первого года обучения крутил на перекладине "солнце", делал на брусьях стойку и многое другое.

В школе имелся кавалерийский учебный эскадрон - 100 лошадей при 15 коноводах. Всех нас выучили верховой езде, седловке, рубке лозы, уходу за конем.

Ежегодно мы стажировались в частях по той должности, какая была нам по плечу после определенного периода обучения. Так, после первого года занятий я стажировался по должности командира отделения, после второго - помощника командира взвода и командира взвода. Во время стажировок я, как правило, попадал на маневры.

Летом курсанты обязательно выезжали в лагерь. Первый год он находился на Ходынке, и в нем были представлены все школы Московского военного округа: Рязанская, Орловская, Артиллерийская имени Л. Б. Красина, а также дивизия особого назначения и Военная академия имени М. В. Фрунзе. В те годы Москва кончалась в районе Белорусского вокзала, поэтому было достаточно места для стрельбищ и учебных полей. Здесь мы делали топографические съемки. Сдавая зачет, готовили отчетную топографическую карту и карту маршрутной съемки. Но близость Москвы все же мешала, и в 1927 году отвели новое место для лагерных сборов - близ города Гороховец Владимирской области.

Программа второго года обучения была очень разнообразной и сложной. С ее усвоением курсант приобретал знания и навыки, необходимые командиру взвода; на третьем курсе они совершенствовались и закреплялись. Вот основные предметы второго курса: история партии; история военного искусства; тактика; уставы; география и топография; порядок составления боевой и строевой документации. Наряду с этим - теория и практика стрельбы из всех видов оружия, в том числе в составе пулеметной (четыре "максима") и артиллерийской (три 76-миллиметровых орудия) батарей. Изучалось и иностранное оружие, например, станковые пулеметы Шварца, Лозе, Кольта и др. Постоянно держали нас в курсе международных событий.

Одним из любимейших моих предметов была история военного искусства, которую преподавал Иоаким Иоакимович Вацетис. Он начал службу в царской армии еще в 1891 году. Через шесть лет окончил Виленское юнкерское училище, а в 1909 году - Академию Генерального штаба. Во время первой мировой войны командовал 5-м Латышским полком, отличился в боях. В дни Великого Октября вместе с частью перешел на сторону Советской власти. И. И. Вацетис внес существенный личный вклад в победу над интервентами и белогвардейцами. Командовал Восточным фронтом, а затем в 1918-1919 годах являлся Главнокомандующим Вооруженными Силами Республики. Военные познания его были энциклопедичны, причем историю гражданской войны и борьбы с интервентами мы получали, как говорится, из первых рук. Иоаким Иоакимович много рассказывал нам о своих встречах с В. И. Лениным, о его руководстве ходом боевых действий на всех фронтах. Едва ли есть необходимость говорить о том, какую громадную пользу мы извлекали, слушая лекции И. И. Вацетиса по всемирной и особенно отечественной истории войн и военного искусства.

Курсанты беззаветно любили и уважали своих командиров и преподавателей Бердникова, Лизнарда, Лицита, Толпежникова, Рощина, Яковлева. Вспоминается такой случай: у нашего командира Бердникова в трамвае был похищен револьвер. Мы, в том числе и я, просили Бердникова пока никому об этом не докладывать, а курсант Локотко, бывший беспризорный, сумел через прежних своих друзей по знаменитой Сухаревке найти и вернуть командиру украденное оружие. Локотко был чудесный парень. В годы войны он командовал танковым полком, был неоднократно ранен и удостоился многих наград.