Андре Ситроен

Рывок этот совершил в 1497 году Васка да Гама. Его путешествие по Индийскому океану прошло быстро и без приключений. Что не удивительно. От Мозамбика до Индии корабли Васко да Гамы провел опытный арабский лоцман Ахмад ибн Маджид. О чем потом ужасно сожалел: показал путь дикарям-европейцам в цивилизованную Индию! Впрочем, попробовал бы он не показать!

Вслед за португальцами вокруг Африки в южные моря ринулись голландцы. Тоже мореходы отчаянные, они уцепились за мыс Доброй Надежды. А голландские колонисты, буры, начали осваивать просторы Южной Африки.

«Бур» ‑ это не национальность, а профессия. «Boer» — по-голландски «крестьянин». Предки буров не обязательно были голландцами, но всегда протестантами. Среди них встречались и французы-гугеноты, и немцы. Ужасно трудолюбивые, не шибко грамотные, зато фанатически набожные, они обживали степи вокруг Капштадта (нынче он называется по-английски, Кейптаун). Бурские скотоводческие фермы с Божьей помощью постепенно продвигались на север и на восток. Для того чтобы помощь Всевышнего была более действенной, буры-колонисты обращали в рабство местных жителей-бушменов. А поскольку юг Африки был населен не густо, черных рабов привозили также из португальских колоний Анголы и Мозамбика.

В 1795 году на мысе Доброй Надежды высадились англичане. К этому времени Индия уже стала владением британской короны. Оставить в чужих руках такой важный опорный пункт, как Cape of Good Hope было невозможно. Тем более что прежним хозяевам было в то время не до колоний. Наполеон Бонапарт захватил Нидерланды, создав на их месте марионеточную Батавскую республику, а затем — полностью зависимое от Франции королевство Голландия. Если вспомним, именно в это время предки Андре Ситроена обзавелись фамилией.

Захват англичанами Капской провинции сопротивления не вызвал. Однако, дальнейшие меры: введение английского языка в качестве государственного, а англиканской религии в качестве главенствующей, прибытие поселенцев из Англии, сбор налогов в пользу британской казны, бурам не понравились. Терпение благочестивых поселян истощилось в 1834 году. Великобритания объявила об отмене рабства на юге Африки. Государство выкупало рабов на свободу у их прежних хозяев. Правда, по цене почти вдвое меньше реальной.

Освобождение черных рабов разорило многих фермеров-буров. К тому же, вокруг Кейптауна уже не хватало пастбищ. Буры бросили свои фермы и устремились подальше от англичан, вглубь Африки. Исход буров от Кейптауна на новые земли историки называют «Великим Треком».

Сами буры сравнивали это событие — ни много, ни мало — с исходом евреев из Египта. Что вполне естественно для протестантов-фундаменталистов. В свете такого взгляда король Великобритании выглядел фараоном, зулусы, с которыми приходилось воевать во время похода — потомками злодея-Амалека, а река Вааль — священным Иорданом.

Осев на берегах Вааля, буры создали сразу два государства — республику Трансвааль и Оранжевую республику. Разница между этими государствами была в политических воззрениях их правителей. Трансвааль считал себя свободным и абсолютно независимым, в Оранжевой же республике надеялись на воссоединение с далекой исторической родиной, Нидерландами, которой правила тогда Оранская династия. Получилась интересная, до боли знакомая нам картинка: три государства для двух народов.

Сказать по правде, народов было больше. Но черное население Южной Африки, как англичане, так и буры даже людьми считали со значительной натяжкой. И не делали особенного различия между жившими здесь с незапамятных времен довольно мирными низкорослыми бушменами и высокими воинственными зулусами, пришедшими в эти земли с севера уже при голландцах. К слову сказать, завоеватели-зулусы и туземцы-бушмены мутузили друг друга не слабее, чем белые колонизаторы.

Буры, как правило, жили на отдаленных друг от друга фермах большими патриархальными семьями. Конец этой пасторальной идиллии положило событие, которое произошло на одной из таких ферм.

В 1866 году молодой фермер Шалк ван Никерк (Schalk van Niekerk) приехал в гости к соседу, Даниэлю Якобсу (Daniel Jacobs). 15-летний сын хозяина играл с каким-то блестящим белым камешком, напоминавшем речную гальку. Необычайный блеск камешка заинтересовал Шалка. Он попросил продать ему эту «гальку». Но добрые хозяева отдали Шалку камешек задаром. В 1867 году на ферму Никерка пришел охотник и бродячий торговец Дж. О’Рейлли (J.O'Reilly), и Никерк попросил его снести камешек в ближайший город. Пусть там проверят, не алмаз ли это. Говорят, на этом диком плоскогорье могут быть и алмазы. Чем черт не шутит?

Черт пошутил. Камешек, действительно, оказался алмазом весом в 21.25 карата.

В марте 1869 года пастух-бушмен нашел на берегу реки Оранжевой еще больший алмаз весом 83.5 карат. Эта находка положила начало «алмазной лихорадке» на юге Африки.

На берегах Оранжевой реки начались лихорадочные поиски голубой глины. Эта алмазоносная порода вулканического происхождения впоследствии была названа кимберлитом. Нашли ее на территории фермы двух братьев-буров по фамилии де Бир (Diederik Arnoldus De Beer and Johannes Nicholas de Beer). Братья не стали заниматься добычей алмазов. Здравомыслящие люди, они поняли, что искателей счастья, хлынувших на эту землю, собственными силами им не сдержать. Государство предлагало за участок 6.3 тысячи фунтов. Немалая цена, если учесть, что десять лет назад братья купили этот участок за 50 фунтов. Де Биры продали свою ферму и покинули навсегда Южную Африку. Оставив, правда, свое имя возникшей через несколько лет крупнейшей алмазодобывающей компании.

Компанию эту создал уже упомянутый Сесиль Родс. Когда он попал в Южную Африку, ему было 17 лет. Родители прислали его из Англии, чтобы он пожил у брата и излечил в в жарком климате свой туберкулез. Несколько месяцев Сесиль занимался сельским хозяйством на хлопковой плантации, которой владел его брат. Но затем «алмазная лихорадка» сорвала Родсов с места. Они переехали в район бывшей фермы братьев де Бир и купили здесь несколько участков, на которых стали добывать алмазы. Выручка от продажи первых добытых камней была потрачена с пользой. Братья закупили в Англии насосы для откачки воды из карьеров и машины для изготовления льда (мечта всех, кто работал в этом жарком климате). Техническую помощь соседям-старателям оказывали не бесплатно, а за долю добычи или в залог участка. Сесиль Родс занимался не только бизнесом, но и политикой. Политические игры, в свою очередь, помогли ему стать единственным крупным игроком на алмазном рынке и получить в лондонском банке Ротшильдов заем в миллион фунтов стерлингов. Не брезговал Родс и действиями неконвенциональными: поджогами и запугиваниями. Таким образом, в 1888 году он создал компанию «De Beers Consolidated Mines Limited», объединившую все алмазные рудники Южной Африки. В 1891 году эта компания контролировала 90 % алмазного рынка.

Компания «Де Бирс» будучи монополистом на рынке алмазов, делала все, чтобы цены на драгоценные камни не снижались. Причин для этого было, по крайней мере, две. Первая — шкурная: не допустить снижения доходов компании.

Вторая причина была более фундаментальной: беспокойство за судьбу человечества. И тут нет никакого ерничества. Уже был известен печальный пример того, как изменение цен на драгоценные металлы привело к европейской катастрофе.

В 16-м веке Испания наводнила Европу дешевым американским золотом, в результате чего драматически упали цены на серебро. Европейская экономика, базировавшаяся на серебряном денежном обращении, «обвалилась». Результатом стало всеобщее обнищание. Это привело, в конце концов, к Тридцатилетней войне (1618–1648), которая уничтожила народу не меньше, чем чума.

Удешевление алмазов было равносильно попытке ограбить всех европейских монархов и владык сразу. Какой «битвой народов» это бы отозвалось, представить можно, но страшно.

Стабильно высокая цена на рынке драгоценных камней поддерживалась придуманной системой реализации продукции. Не ограненные алмазы продавались только в Лондоне, всего десять раз в год и только избранным контрагентам. Каждый из покупателей получал партию камней по определенной цене (приблизительно 2.5 млн долларов). Торг был не уместен. Перепродажа запрещалась. Тех, кто от покупки отказывался, на следующую встречу могли и не пригласить.