Гений войны Суворов. «Наука побеждать»

Суворовы вели свой род от легендарного предка – шведа Сувора, поступившего на русскую службу в 1622 году. Но это было данью традиции галантного XVIII в. – выставлять на щит иностранного предка. На самом деле фамилия Суворовых русского происхождения, от слова «суворый» – «суровый». И известен благородный род Суворовых по крайней мере со времён первой половины царствования Иоанна Васильевича Грозного. И конечно, были у Суворовых боевые заслуги перед Родиной. В победном казанском походе царя Иоанна Грозного 1544 г. Михаил Иванович Суворов служил четвёртым воеводой полка правой руки. Через пять лет, в Шведском походе он уже третий воевода большого полка. Сам Александр Васильевич Суворов о боевом отечественном предке не вспоминал, повторяя привычную ему сызмальства легенду о шведе Суворе. При этом самоощущение полководца было выражено известными словами: «Горжусь, что я русский!» И в экстремальных ситуациях, поднимая в бой израненные батальоны (как это было, например, в Альпийском походе), Суворов умело и непритворно взывал к русскому патриотизму.

Что касается родственников со стороны матери, Суворов наверняка в детстве с любопытством прислушивался к рассказам о прадеде – Семёне Манукове, который безупречно служил офицером в лейб-гвардии Преображенском полку во времена Петра Великого. Таким образом, и Суворовы, и Мануковы были причастны к великим делам первого русского императора и к русской гвардии.В детстве будущий генералиссимус слыл болезненным, хилым ребенком. История суворовского превращения в богатыря хрестоматийна – подобным образом исправлял собственное косноязычие будущий великий оратор Демосфен, о котором юный Суворов читал у Плутарха. Отец, человек осторожный и осмотрительный, и не мечтал о военной славе для любимого сына, но с самых ранних лет Саша Суворов посвятил себя военной славе Отечества, и это был осознанный личный выбор. В доме Суворовых была изрядная библиотека, открывшая мальчику целый мир, который оказался куда увлекательнее реальности. Наш герой десятки раз перечитывал излюбленные страницы, рассказывавшие о военных подвигах героев древней, средневековой и новой истории, мечтая о собственной славе. Уже тогда Суворов понимал: для этого необходимо упражняться физически и умственно. И он воспитывал себя в спартанском духе, отказавшись от мягких перин и теплой шубы, анализируя стратегию великих полководцев прошлого.После восшествия на престол дочери Петра положение Василия Ивановича укрепилось. Он стал прокурором возрождённой Берг-коллегии – это ведомство управляло горными заводами и рудниками. Для коронации (а она традиционно проходила в кремлёвском Успенском соборе) новая императрица Елизавета надолго прибыла в Первопрестольную. Поселилась она не в Кремле, а по соседству с Суворовыми – в Покровском.

От тех лет у нас осталась легенда о встрече юного Суворова с генералом Ганнибалом – сподвижником Петра Великого и предком Александра Сергеевича Пушкина. Василий Иванович посетовал генералу Ганнибалу, что его сын всему предпочитает уединение в библиотеке. Ганнибал незаметно вошел в комнату Суворова и увидел мальчика, обложенного военными книгами. Они обменялись мнениями о некоторых старинных битвах, после чего Ганнибал сказал Василию Ивановичу: «Оставим его. У твоего сына сейчас собеседники поинтереснее нас с тобой…»

Генерал Ганнибал говорил Суворову: «Если бы жив был наш батюшка Петр Алексеевич, он поцеловал бы тебя в голову и приблизил к себе…» Пройдёт время, и Суворов станет величайшим героем, защитником Российской империи, созданной Петром, – подобно тому, как Ломоносов стал ее первым университетом. Но в те годы юный Суворов колебался – с кого брать пример? – между великим Петром и его соперником, шведским королем Карлом. Этот вопрос Суворов считал важнейшим – и много лет спустя учил солдат: «Выбери героя, бери пример с него, подражай ему в геройстве, догони его, перегони – слава тебе!» В конце концов патриотические настроения перевесили: Суворов понял, что Петр Великий воевал за славу Отечества, а Карл Шведский искал личной славы. Значит, Пётр победил заслуженно…

Современники говорили о заурядной, неказистой наружности великого полководца. Да и привычка самого Суворова занавешивать зеркала во всех комнатах, где приходилось ему останавливаться, говорит о том, что Александр Васильевич считал свою внешность не соответствующей канонам героики. Невысокого роста, жилистый, щупловатый… Однако маркиз Дюбокаж – француз, перешедший на русскую службу после революции и служивший в 1794–1796 гг. при Суворове, – считал и внешний образ полководца замечательным: «Наружность фельдмаршала как нельзя лучше соответствовала оригинальности его личности. Это был маленький человек слабого сложения, но одаренный природою могучим и чрезвычайно нервным темпераментом… Не похоже, чтобы он когда-либо, даже в молодости, обладал красивой внешностью. У него был большой рот и черты лица мало приятные, но его взгляд был полон огня, живой и необыкновенно проницательный: казалось, он все пронизывал и исследовал глубину вашей души, когда останавливался на вас внимательно. Я встречал не много людей, у которых чело было бы больше изрезано морщинами, и морщинами настолько выразительными, что лицо его как бы говорило без помощи слов. Характер у него был живой и нетерпеливый: когда он бывал чем-либо глубоко возмущен и рассержен, лицо его становилось суровым, грозным, даже ужасным – оно выражало все чувства, волновавшие его в эту минуту. Но эти минуты были редки и всегда вызваны основательными причинами, а его суровость никогда не переходила в несправедливость, хотя порой он и бывал чрезмерно едок и язвителен. Проходило возмущение, и черты его лица вновь принимали выражение обычной доброты, следуя за состоянием его души». Дюбокаж застал Суворова уже старцем: служил адъютантом при фельдмаршале в середине 1790-х гг. Описание Дюбокажа – человека, одарённого литературными способностями, – весьма ценный источник знаний о внешности Суворова. Не производил он впечатление богатырской статью и медальным профилем и в молодые годы, когда начинал службу.

На склоне лет Суворов однажды сказанул: в молодые годы я считался первым кавалером. Мало кто понял, что старый полководец иронизирует… Дело было в Швейцарии, в Регенсбурге. На балу принцесса фон Турн-и-Таксис попросила придворного художника написать миниатюрный портрет Суворова. И на следующий день кокетливо попросила старика позволить ей благоговейно носить этот портрет на груди. Суворов картинно вскинул голову: «Портрет не похож!» И принялся «уверять всех, что слыл когда-то в России, а потому и по всей Европе первым красавцем и превосходил нежностию тени (т.е. цветом лица . – А.З. ) даже сестрицу свою». Нет, рослым молодцем Суворов не был никогда, и дамы вокруг него начали увиваться только, когда возник над головой полководца ореол славы.

В 22-й день октября 1742 г., двенадцатилетним, Суворов был записан солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк, стоявший на Яузе по соседству с Покровским. К тому времени Суворов уже получил начальное домашнее образование, учился, как сказано, «понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». После зачисления в полк, по традиции, новобранец получил отпуск для учёбы. Отец лично дал обязательства лейб-гвардии Семёновскому полку «в том, что находящийся в оном полку 8 роты солдат Александр Суворов имеет обучаться во время его от полку отлучения, то есть, генваря по первое число тысяча семьсот сорок шестого году, на своём коште указанным наукам, а именно: арифметике, геометрии, тригонометрии, артиллерии и часть инженерии и фортификации, також из иностранных языков да и военной экзерциции совершенно, и о том должен я, сколько от каких наук обучится, чрез каждые полгода в полковую канцелярию для ведома рапортовать. Прокурор Василий Суворов ». Многим наукам отец учил сына самолично: и иностранным языкам, и военным дисциплинам. Скажем, сочинение французского инженера Вобана «Прямый способ укрепления городов», которое Василий Иванович перевёл на русский язык, отец и сын изучали вместе. Для Александра Суворова эта книга стала первым и поистине замечательным учебником фортификации. И всё-таки Суворов остался в истории великим самоучкой – самовоспитание было в его судьбе куда важнее системного образования, важнее родительских наставлений. Отец несколько раз брал Александра в командировки, в которых сын прокурора Берг-коллегии постигал жизнь, узнавал людей.