Римская история

28. Так он говорил, или говоря правду, или из-за ревности и желая как можно больше повредить Массанассе; Сципион же привлекал Сифакса, казавшегося разумным и знающим страну, к обсуждению государственных вопросов и прислушивался к его мнениям и советам, подобно тому, как и Кир пользовался советами Креза Лидийского, [438] а когда прибыл Лелий и сказал, что он от многих узнал то же самое о Софонибе, Сципион приказал Массанассе передать жену Сифакса римлянам. Когда же Массанасса стал умолять и рассказывать, какие у него были с ней в прежнее время отношения, Сципион еще более резко приказал ему ничего не брать самовольно из римской добычи, но, отдав ее, просить и убеждать вернуть ее ему, если можно. Массанасса отправился тогда с несколькими римлянами, чтобы передать им Софонибу. Но, тайно неся ей яд, он первый встретился с ней, рассказал о положении дел и предложил или выпить яд, или добровольно отдаться в рабство римлянам. И, не сказав ничего больше, он погнал коня. Она же, показав кормилице килик и попросив не оплакивать ее, так славно умирающую, выпила яд. Массанасса, показав ее тело прибывшим римлянам и похоронив по-царски, вернулся к Сципиону. Последний, похвалив его и утешив, говоря, что он избавился от плохой женщины, увенчал его за поход на Сифакса и одарил многими дарами. Когда Сифакс был привезен в Рим, то некоторые предлагали сохранить его жизнь, так как он был им другом и союзником, когда они воевали в Иберии, другие же предлагали его наказать, поскольку он поднял оружие против друзей. Но Сифакс, захворав от огорчения, умер. [439]

29. Гасдрубал же, когда хорошо обучил бывших с ним, послал к полководцу карфагенян Ганнону одного человека, требуя, чтобы Ганнон принял его участником в командовании. Он указал, что многие иберы находятся в войске Сципиона против воли; и что если кто-либо подкупит их золотом и обещаниями, они подожгут лагерь Сципиона. Он сказал, что и сам он. если узнает вперед время действия, явится туда. Вот что говорил Гасдрубал. Ганнон же, имея коварные намерения против Гасдрубала, все же не считал это предприятие безнадежным, но послал с золотом в лагерь Сципиона под видом перебежчика верного ему человека. Он, вызывая к себе доверие, встречался с каждым из воинов, многих подкупил и, назначив им день, ушел назад. И Ганнон передал Гасдрубалу о назначенном дне. Когда Сципион приносил жертвы, они указывали ему опасность от пожара; поэтому он разослал людей по всему лагерю, чтобы каждый, кто видел какой-либо огонь, горевший очень сильно, прекращал его. И опять в продолжение многих дней он приносил жертвы. И, так как жертвы не переставали указывать на пожар, он беспокоился и подумывал о том, чтобы перенести лагерь.

30. Между тем, слуга одного римского всадника, родом ибер, заподозрив нечто относительно задуманной измены, притворился соучастником, пока не узнал всего, и тогда донес об этом господину, который отвел его к Сципиону, и там он уличил всех. Сципион всех казнил и трупы их выбросил перед лагерем. Ганнону, бывшему очень близко, это стало известно, и он не пошел в назначенное место, Гасдрубал же, не зная этого, явился. Когда же он увидал множество мертвых, он понял происшедшее и удалился. И Ганнон стал на него клеветать перед народом, будто он явился к Сципиону, чтобы сдаться, и тот его не принял. Из-за этого Гасдрубал стал еще более ненавистен карфагенянам; в то же самое время Гамилькар, внезапно напав на корабли римлян, захватил одну триэру и шесть грузовых судов, Ганнон же, напав на осаждавших Утику, был отбит. Так как осада была длительной, Сципион снял ее, не достигнув ничего, а машины переправил к городу Гиппону ('Ippvna). [440] Но так как и здесь ему ничто не удавалось, то, сжегши машины, как бесполезные, он стал быстро передвигаться по стране, одних привлекая к дружбе, других же грабя.

31. Карфагеняне, недовольные неудачами, выбрали Ганнибала военачальником с неограниченными полномочиями и послали начальника флота [441] с кораблями, чтобы побудить его к скорейшей переправе в Ливию. Одновременно с этим они отправили послов к Сципиону относительно мира, считая, что во во всяком случае они добьются чего-либо одного: или получат мир, или затянут время, пока не прибудет Ганнибал. Сципион дал им перемирие и, получив от них средства для содержания войска, разрешил им отправить послов в Рим; они отправили послов, которые остановились вне стен, как являвшиеся еще врагами, и, введенные в сенат, стали просить о возможности получить прощение. Из сенаторов же одни напоминали о вероломстве карфагенян, о том, сколько раз они заключали соглашения и преступали их, о том, сколько страшного сделал Ганнибал римлянам и союзникам римлян и в Иберии и в Италии; другие же указывали, что мир будет полезен римлянам не меньше, чем карфагенянам, так как Италия истощена столькими войнами; они последовательно излагали, что будущее полно опасностей, когда против Сципиона немедленно двинутся с огромными войсками Ганнибал из Италии, Магон из области лигуров и Ганнон из-под Карфагена.

32. Будучи в нерешительности, сенат послал Сципиону советников, с которыми он мог бы обсудить и выполнить то, что он найдет полезным. Он согласился на мир с карфагенянами на следующих условиях: Магону немедленно отплыть из области лигуров и на остальное время карфагенянам не набирать наемников, иметь длинных кораблей не больше тридцати, не вмешиваться в чужие дела, ограничиваясь тем, что находится в пределах так называемых финикийских рвов, [442] отдать римлянам скольких они имеют из них пленных и перебежчиков, внести им тысячу шестьсот талантов серебра [443] в определенное время; Массанассе — владеть массилиями и всем, чем может, из царства Сифакса. На этом они договорились друг с другом. И послы отплыли, одни в Рим, чтобы принять клятву от консулов, другие из Рима в Карфаген, и власти карфагенян поклялись им. Массанассе же римляне в знак признательности за союз послали венок из золота, золотую печать, курульное кресло из слоновой кости, порфиру, римскую одежду, златоуздого коня и полное вооружение.

33. Пока все это еще происходило, Ганнибал против воли плыл в Карфаген, предвидя неверность народа к своим правителям и быструю переменчивость его настроений. Сомневаясь еще, будет ли заключен мир, а если это и случится, хорошо зная, что он будет соблюдаться недолго, он прибыл в Гадрумет, [444] город Ливии, стал собирать хлеб, разослал людей для покупки коней и привлек к дружбе царя номадов, называемых ареакидами. [445] Четыре же тысячи всадников, которые явились к нему в качестве перебежчиков и которые, будучи подчинены некогда Сифаксу, оказались теперь под властью Массанассы, он, заподозрив в предательстве, велел перебить, а коней роздал войску. Прибыл к нему и другой царек Месотил [446] с тысячью всадников и Вермина, второй сын Сифакса, правивший еще над большей частью отцовского царства. [447] Города Массанассы Сципион подчинил себе одни добровольно, другие же силой. Так, Нарку [448] он взял хитростью следующим образом. Пользуясь их рынком, [449] он посылал в город своих людей, как к друзьям. Когда же он решил напасть на них, он послал большое число воинов, тайно имевших при себе ножи, которым велел хорошо обращаться с торгующими, пока они не услышат звуки труб, тогда же нападать на всех, кто попадается им навстречу, и охранять для него ворота.