Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Партия тогда для всех нас была партией Ленина-Сталина, и мы твердо верили, что Сталин - это Ленин сегодня. Эта вера поднимала нас, умножала наши силы и, в конечном счете, ускоряла приближение Победы. Три миллиона коммунистов отдали свои жизни в боях за Родину в годы Великой Отечественной. За эти же годы были приняты в члены партии около 3,5 миллиона, а в кандидаты - более 5 миллионов, причем две трети из них вступили в партию на фронте. И я считаю: те, кто теперь говорят о том, что тогда, вставая в атаку, не кричали "За Родину, за Сталина!", а если эти слова и произносились, то только политруками, - лукавят. Или им не приходилось личным примером поднимать взводы или роты в атаку. Не часто звучали эти слова, не всегда для них были подходящие обстоятельства, но я, например, не раз произносил их, хотя и не был политработником по должности. Наверное, каждый боевой офицер-коммунист считал себя немного комиссаром в лучшем смысле этого слова. Так было. И не стоит корректировать свои тогдашние чувства во времени, как делали и делают, ставя это себе в заслугу, многие наши политики и историки, вроде одного из главных в прошлом коммунистических идеологов, академика Александра Яковлева и не менее главного (тоже в прошлом) политработника Советской Армии генерала Дмитрия Волкогонова.

Вот и закончился мой, будем считать, начальный период фронтовой жизни. Теперь она пойдет как-то под другими ощущениями, под другими собственными оценками. Ведь теперь я коммунист, и на мне лежит гораздо большая ответственность за успехи, а еще больше - за неудачи или промахи. И я был горд этой возросшей ответственностью...

ГЛАВА 4

Операция "Багратион". Наступление. Немецкие "сюрпризы". "Шпринг-мина". Форсирование Буга. Яростные контратаки врага. Коварная пуля.

Знакомый медсанбат

Так случилось, что вместе с моим переходом из кандидатов в члены ВКП(б) произошел переход нашего батальона вместе с левофланговыми частями 1-го Белорусского фронта от длительной и, прямо скажем, относительно пассивной обороны к наступлению. И, как оказалось, к наступлению тоже длительному, успешному, но по нагрузке на человеческий организм довольно изнурительному.

Невольно вспоминались марш-броски во время службы на Дальнем Востоке. Все-таки физическая закалка, полученная там, очень пригодилась на фронте. Хотя физические и нервные нагрузки и были несравнимы. Оборону я назвал относительно пассивной, если, конечно, не считать вылазок за "языками" на участке нашей роты и в других ротах, да иных разведывательных действий и работы с минами.

Наконец настал черед и нашего фланга фронта подключиться к уже набравшей силу операции "Багратион" по освобождению Белоруссии.

За последние две недели нас хорошо пополнили боеприпасами. На каждый автомат ППШ мы получили по 200-250 патронов. Ко многим автоматам имелось по два магазина, каждый емкостью 71 патрон. Бойцам, вооруженным винтовками, выдали в дополнение к табельным подсумкам еще по два. Приличным количеством патронов снабдили и пулеметчиков. Видимо, не зря нас призывали в обороне экономить патроны. Выдали нам и наборы сухих продовольственных пайков. Они мало чем отличались от тех, что выдавали нам в феврале перед рейдом за Рогачев. Разве что теперь туда входили небольшие консервные баночки с американским, непривычно остро пахнущим сыром (все американское и английское по-прежнему называли у нас "вторым фронтом"), да соленое, немного пожелтевшее, но не потерявшее от этого своей прелести украинское сало (наверное, потому что стояли в обороне мы на земле Украины).

Все это было выдано нам из расчета 3-5 суток активных боевых действий. Правда, предусматривалось хотя бы раз в сутки горячее питание из наших походных кухонь, к регулярности и полновесности порций которых мы так привыкли за время нахождения в обороне. Конечно, это предполагалось, только если будет позволять боевая обстановка.

Тыловые службы хорошо позаботились даже о ремонте и замене износившейся обуви. Ведь впереди нас ожидали длительные боевые походы по болотистой и песчаной земле Белоруссии. Только до границы с Польшей предстояло пройти с боями более 100 километров.

Поскольку почти весь состав подразделений батальона (кроме "окруженцев", которые были обуты в ботинки с обмотками) был в сапогах (все-таки офицеры, хотя и бывшие), то изношенное в основном заменялось равнозначной обувью, если не считать, что многим пришлось поменять свои вконец истрепанные "хромачи" на "кирзу". А подменный фонд случался и в виде новеньких английских ботинок (тоже "второй фронт"!). Ботинки эти были парадно-блестящими, но какими-то грубыми, неэластичными, с непривычно толстой, негнущейся подошвой. Как потом оказалось, подошвы эти были сделаны из прессованного и чем-то проклеенного картона, который буквально через 2-3 дня передвижения по белорусским болотам разбухал, а сами ботинки совершенно теряли и былой лоск, и прочность. А вот обмотки, прилагавшиеся к ботинкам, оказались достойными похвалы - прочными, долговечными. И годились на многое другое, даже на женские чулки, так как были двойными...

Умельцам из числа штрафников каким-то образом удалось для некоторых молодых, особенно "франтоватых" взводных офицеров (а многие из нас хоть в чем-нибудь пытались следовать тогдашней молодежной моде) пошить модные сапоги - "джимми" с тонкими и узкими носами, но... из солдатских брезентовых плащ-палаток!

А чтобы они были похожи на хромовые, владельцы густо и часто смазывали их какой-то невероятной смесью свиного сала, сажи, сахара и еще чего-то. Блеска добивались, но прочности от этого не прибавлялось. И в первые же дни наступления, они, как и английские ботинки, быстро разваливались. Ведь не по асфальту же, а по болотистой да песчаной белорусской земле приходилось в них топать.

"Вносил" свою лепту в подготовку к наступлению и Военторг, изредка навещавший нас. И, как говорили тогда, чего только в этом Военторге не было: папирос не было, одеколона и лезвий к безопасным бритвам не было, даже зубного порошка не было! Единственное, что нам привозили - это маленькие кусочки бумаги, нарезанной специально под размер махорочных самокруток, да армейские жестяные пуговицы и петлицы к шинелям защитного цвета. Поговаривали, что все более нужное они распродавали до того, как добирались до ближайших к окопам мест.