Самый богатый пещерный человек

Евангелизм начал занимать все больше моего времени, и в конце концов я обратился с просьбой освободить меня от пасторских обязанностей, чтобы я мог все время посвятить программам. Недавно, снова приехав домой, в Ковело, я произнес проповедь в субботу утром. Глядя на общину, я видел много дорогих мне людей. Чар была одной из первых, с кем мы познакомились, переехав в этот город. В те дни, как и мы, она была хиппи. Я пригласил Чар на программу, и она вскоре крестилась, как и ее мама Полин.

Уступив мольбам бабушки, внучка Филипсов Эдвина посещала кампанию, и теперь она верный член церкви. Миссис Филипс постоянно повторяла: «Если бы Джо видел, что ты вернулся пастором в церковь, которую он построил, он был бы рад за тебя! Если бы Джо знал, что его внучка приняла крещение после твоей программы, он был бы счастлив!» После этих слов она всегда плакала.

А вот Том. Он вырос в адвентисткой церкви, но в молодости ушел из нее и почти тридцать лет посещал пресвитерианскую общину. Когда началась евангельская программа, он постоянно приходил и был первым, кого я в своей жизни крестил. Теперь Том ведет субботнюю школу. Он женился на матери Чар.

А Марта! Едва я увидел ее, как в моей памяти всплыли приятные воспоминания. Это длинная история, но, думаю, ее стоит рассказать. У меня смешанные чувства по отношению к пасхальным богослужениям, которые проводят на рассвете, и, тем не менее, я решил сходить. Мы хорошо пообщались с другими служителями города, а история воскресения Христа никогда мне не надоедает. Меня попросили совершить утреннюю молитву, поэтому я надел костюм и галстук и поехал в центр.

После служения я сел в машину и поехал домой, но возле Скинии Веры пятидесятников испытал сильное побуждение остановиться и зайти туда. Я чувствовал, что должен проповедовать там в тот день. «С какой стати мне это делать? — спросил я сам себя. — Я пастор адвентистской церкви».

И я поехал дальше. Но меня не оставляло сильное чувство, что я не повиновался Богу, поэтому я развернулся и поехал обратно. «Откуда мне знать, что это не мое собственное больное воображение? — я продолжал спорить с самим собой. — Я что, должен зайти в церковь, пройти по проходу и сказать пастору: «Господь велел проповедовать здесь сегодня утром, поэтому вы можете садиться»? Это, должно быть, просто усталость!» И я снова проехал мимо.

Не помню, сколько я кружил на машине, споря с собой и молясь о водительстве Божьем. Наконец я поехал домой завтракать, снял там галстук, положил его на комод, подошел к холодильнику и достал банан, но побуждение вернулось, и я почувствовал, что убегаю, как Иона. «Что ж, Господи, мне это непонятно, но, думаю, придется поехать». Итак, я снова надел галстук и направился к двери.

— Ты куда? — спросила Карин.

— В церковь, — ответил я. На что моя жена всего лишь сказала:

— Да?

Она не удивилась, потому что я часто поступал странно. Припарковав машину у Скинии Веры, я вошел и увидел, что служение идет своим чередом. Пастор как раз пригласил собрание встать на колени и помолиться перед проповедью об излитии Святого Духа. Я незаметно прошел на последний ряд и склонил колени.

В пятидесятнической церкви молятся не так, как в большинстве других конфессий. Здесь молитвы длинные, и верующие не просто молча, в своем сердце обращаются к Богу, а вслух: некоторые молятся громко, другие бормочут, а некоторые говорят на иных языках. Мне показалось, что женщина, молящаяся рядом со мной, упоминала японские мотоциклы. Что касается меня, я просил Бога показать мне, Он ли привел меня сюда или это просто мое воображение.

И вдруг у меня появилась мысль, что, когда закончится молитва, пастор предложит мне произнести проповедь. «А что же я скажу?» — подумал я, стоя на коленях. Тогда будто кто–то дал мне проповедь о Марии Магдалине, символизирующей церковь. Вся проповедь просто пришла ко мне!

Молитвы звучали все громче и громче, а потом, по мере того, как люди один за другим стали занимать свои места, начали стихать. Я встал с колен и сел на свое место. Тогда пастор Рей Халл сошел со сцены и, посмотрев прямо на меня, сказал:

— Я вижу, что сегодня с нами брат–адвентист, пастор. У вас есть сегодня утром несколько слов о Господе?

Я понял, что он имеет в виду. «Есть ли у вас свидетельство?» Мое сердце учащенно забилось, но, вставая, я изо всех сил попытался скрыть свое волнение.

— Пастор, вы знаете, что мы, проповедники, не можем просто сказать несколько слов. — Я улыбнулся и хотел было садиться, но пастор Халл произнес.

— Тогда почему бы вам не выйти за кафедру и не сказать проповедь?

Мое сердце готово было выскочить из груди, и я подумал: «Этого не может происходить на самом деле». Идя вперед с Библией в руке, я еще никогда не был так уверен, что нахожусь именно там, где хочет меня видеть Бог, потому что Он привел меня в эту церковь таким удивительным образом. Я знал, что Господь поддержит и даст, что сказать.

Счастье наполнило мое сердце, когда я подошел к кафедре и открыл Библию на восьмой главе Евангелия от Иоанна. Казалось, все было подготовлено заранее. Я начал говорить о женщине, взятой в прелюбодеянии, и слова просто лились рекой практически без каких бы то ни было усилий с моей стороны. Люди часто говорили: «Аминь», «Слава Богу!» и «Проповедуй, брат!» Это согрело мое сердце и показало мне, что аудитория внимательно слушает. (Хотелось бы, чтобы в адвентистских церквах такого было побольше).

В конце проповеди я призвал людей выйти вперед к сцене, многие откликнулись на призыв, и мы вместе помолились. Когда после завершения служения все ушли, пастор Халл повернулся ко мне, и слезы покатились у него из глаз.

— Пастор Даг, — сказал он дрожащим голосом, — Сам Бог прислал вас сюда сегодня.

Я поинтересовался, откуда он это знает.

— Я заболел, — продолжал он, — и не знал, что мне сегодня делать. Попросил было жену сказать проповедь, но она испугалась до смерти… Я стал молиться об этом, и, как видите, брат Даг, Бог послал вас в ответ на мою молитву.

С того дня я никогда больше не сомневался, что в каждой церкви, независимо от вероисповедания или учения, есть Божьи люди. Господь слышит их и отвечает им на молитвы, и перед пришествием Христа мы все объединимся в одно тело, соблюдая Заповеди Божьи и веря в Иисуса (см. Откр. 14:12). Прощаясь, пастор Халл пригласил меня приходить еще, и я пообещал ему это.

Так произошло мое знакомство с Мартой. Приехав в эту пятидесятническую церковь в следующее воскресенье, я заметил, что передо мной сидит латиноамериканка. Было понятно, что она не говорит по–английски, поэтому я быстро помолился, чтобы Господь помог мне подружиться с ней. Сразу после моей молитвы пастор сказал: «Теперь встаньте и пожмите руку тем, кто сидит рядом с вами». Я увидел, что Бог открывает мне путь, поэтому пока все друг друга приветствовали, сказал этой женщине: «Сото esta usted, hermana?» («Как у вас дела, сестра?») Испанскому я немного научился у своего мексиканского друга, который жил со мной.

Она широко улыбнулась, услышав родную речь, и заговорила быстрее, чем я мог понять.

— Despacio, — сказал я, подняв руку. — Mas lento! («Говорите медленнее».) Затем, запинаясь, спросил ее:

— Вы понимаете, о чем здесь говорится?

— Нет, — сказала она, — но это дом Божий, поэтому я прихожу.

— Я хожу в церковь по субботам, и у нас есть несколько человек, которые говорят по–испански. Приходите к нам в следующую субботу, — пригласил я.

— Gracias, senor («спасибо»), — ответила она и действительно пришла к нам на богослужение через неделю. Вскоре и ее дети тоже стали приходить каждую субботу. Теперь она — постоянный член нашей церкви, а дети ходят в маленькую адвентистскую церковную школу. Поэтому, глядя в ту субботу на церковь, я был рад увидеть Марту с детьми.

Вскоре, проводя молитвенное собрание, мы заметили машину «Скорой помощи» перед домом миссис Филипс. Она перенесла инсульт и через несколько дней умерла, не приходя в сознание. Внучка нашла на столе ее Библию вместе с уроком субботней школы. Миссис Филипс вписывала своим неровным почерком ответы в раздел за среду. Последними словами, которые она записала в то утро, были: «Мы не умрем».