Лавкрафт

Хотя я вряд ли могу надеяться, что моя тяжеловесная проза и громоздкие пятистопные ямбические двустишия встретят одобрение кого-либо столь правильного в своих пристрастиях, я с нетерпением буду ожидать непредвзятого суждения РЕЦЕНЗЕНТА о моих нескольких литературных пробах, которые вскоре появятся в различных любительских изданиях. Мой идеал в английском языке — восстановление достоинства и правильности восемнадцатого века как в прозе, так и в поэзии. Идеал, который лишь немногие разделяют со мной и который, вероятно, вызовет изрядную долю едкого сарказма…»

После некоторого опыта работы в качестве официального критика любительских изданий Морис В. Мо пришел к циничному заключению, что такая критика была «тщетной, безрезультатной и ненужной», потому как «на заурядный ум никогда не подействует простой совет, более или менее приправленный лестью; с другой же стороны, настоящая критика вызывает такую враждебность со стороны автора рецензируемых работ, что ее назначение совершенно не выполняется». Лавкрафт, однако, продолжал служить делу критики и вести колонки любительской критики всю свою оставшуюся жизнь в надежде повысить национальные стандарты литературы.

Хотя Лавкрафт добился огромного влияния в любительской печати, он так и не смог обратить своих собратьев по хобби в традицию восемнадцатого века. Впрочем, его очерки и барочные стихотворения печатались любителями нарасхват. Поскольку издания, не оплачивающие работы авторов, всегда испытывают затруднения с заполнением печатного пространства грамотным материалом, издатели-любители с удовольствием публиковали эти стихотворения, хотя сам Лавкрафт начал в них сомневаться.

Эти поэмы были панегириками его новым друзьям из любительской печати, восхвалениями Англии и Британской империи, обвинениями Германии и пресными георгианскими пасторалями вроде стихотворения «Весне»:

И так далее на полторы страницы. Очевидно, Лавкрафт никогда не слышал летящую стаю диких гусей. Его стихотворения охотно принимались — хотя крупные лавкрафтовские поэмы и являются лучшим из известных мне средств от бессонницы, — потому что они все же были весьма достойными при сопоставлении с другими: невозможно представить себе количество написанных дурных стихов, пока не ознакомишься с подшивками любительских изданий. Более того, когда Лавкрафт в некоторых своих произведениях покороче отходил от образцов эпохи париков, он проявлял приятное остроумие:

Вскоре после вступления в ОАЛП Лавкрафт узнал о местном обществе любителей, Провиденсском клубе любительской прессы (ПКЛП). Он сообщил Коулу: «Как несомненно уведомила вас мисс Хоффман, члены набраны из вечерней средней школы и навряд ли отражают интеллектуальную жизнь Провиденса. Их среда явно плебейская, и их литературные критерии в данное время не следует критиковать особенно резко…

Их Президент, Виктор Л. Базинет, — социалист крайнего толка, его взгляды сформированы общением с самыми опасными трудовыми агитаторами страны. Он, впрочем, человек высокого врожденного интеллекта, и я очень надеюсь, что влияние ассоциации печати поспособствует изменению его представлений об обществе. Официальный редактор, Джон Т. Данн, — грубый ирландец с типичными агрессивными папистскими и антианглийскими взглядами, но он получил весьма приличное образование и полон настоящих литературных стремлений. Конечно, некоторые члены чересчур легкомысленны, что принижает значимость собраний…» [144]

В начале 1915 года Лавкрафт работал над двумя проектами: первым выпуском официального органа ПКЛП «Провиденс Аматер» и первым выпуском собственного любительского издания «Консерватив». Для «Провиденс Аматер» он сочинил длинную поэму, описывавшую членов клуба в более лестных выражениях, нежели в письме Коулу:

Членам Объединенной ассоциации любительской прессы из Провиденсского клуба любительской прессы

После описания семи других членов, Лавкрафт завершает с приличествующей скромностью:

Хотя Лавкрафт и приходил в ужас от грубого английского языка членов клуба, чьи работы он правил, он продолжал сотрудничать с Провиденсским клубом любительской прессы на протяжении двух лет. Члены клуба ирландской национальности раздражали его своими антибританскими разглагольствованиями. Идея ирландцев «использования Соединенных Штатов… как оружия против своего законного короля и империи» приводила в ярость англофила Лавкрафта, из принципа отказавшегося носить что-либо зеленое в День святого Патрика. Тот факт, что в двенадцатом веке папа Адриан IV даровал Ирландию Генриху II, королю Англии — словно она была его собственностью, — не прибавил Лавкрафту сочувствия к ирландцам. В 1918 году он писал: «Моя последняя попытка [духовного подъема] была в 1914–1916 годах, когда я работал с „литературным“ клубом ирландцев, находившимся в сомнительном „Норт-энде“ города. Самым выдающимся из них был странный фанатичный парень по имени Данн, на два года старше меня. Он ненавидел Англию и был яростно настроен прогермански — и я был достаточно безрассуден, чтобы тратить время, пытаясь его обратить — как будто ирландец мог рассуждать!!»