Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942–1945

Только закончились бои за освобождение Севастополя, в теплый августовский день сорок четвертого года полк провожал своего командира гвардии майора Бершанскую в Москву, на IV антифашистский митинг советских женщин. Она уезжала очень неохотно, не хотелось покидать своих девчат.

Несколько минут переполненный Концертный зал имени Чайковского в Москве стоя приветствовал майора Бершанскую. Она говорила о характере войны, в которой участвовал советский народ, об освободительной миссии Красной армии, о женском полке летчиц, который сражается под ее командованием. Рассказывала о боевых буднях полка, о мужестве и отваге простых советских девушек. За несколько дней пребывания в Москве Евдокия Давыдовна неоднократно встречалась в многочисленных аудиториях с труженицами тыла.

Вернулась Бершанская в свой полк, когда началась работа в новых условиях лесов и болот Белоруссии. Майор Бершанская призвала весь личный состав пронести свое знамя через Белоруссию с честью, бить врага так же, по-гвардейски, как били на Кубани, на Тереке, в Крыму.

В то время участились случаи нападения оставшихся в нашем тылу немцев на аэродромные группы, и Бершанская поставила перед командованием дивизии вопрос о вооружении самолетов полка пулеметами ШКАС.

И вот полностью освобождена Белоруссия, наши войска вышли на Вислу, освободили значительную часть Польши и подошли к границам Германии.

В январе 1945 года началось решительное наступление, Красная армия приближалась к Восточной Пруссии. Противник оказывал отчаянное сопротивление. Женский полк, отставший от пехоты из-за плохой погоды, наконец получил задание на завершающие бои.

По инициативе Бершанской созван общеполковой митинг. Знаменосцы вынесли гвардейское Знамя полка. Командир полка произнесла речь: «Красная армия освободила нашу Родину. На своем пути мы видели сплошные разрушения, уничтоженные памятники культуры, сожженные дома и целые деревни, необходимо, чтобы каждая бомба попала в цель. Но нельзя забывать о бдительности, перед нами злобный и коварный враг».

Во второй половине февраля 1945 года наступила оттепель. Аэродром утопал в грязи. Несмотря на крайне неблагоприятную погоду, нашим войскам необходимо было помогать — доставлять боеприпасы. Как быть? Взлетать с раскисшего аэродрома с бомбами невозможно. Бершанская вспомнила наш опыт на Кубани и в Белоруссии и предложила построить деревянный настил. Для этого надо было разобрать сараи и заборы. Настил был сооружен длиной 200 метров и 30 метров в ширину. Он стал служить нам взлетно- посадочной площадкой. Полеты проводились так. По команде «Раз, два, три!» девушки, взявшись за самолет, втаскивали его на помост. Потом приносили ведра с бензином, заливали бак, вооруженцы подносили и подвешивали бомбы. Все держали самолет за плоскости, пока мотор не набирал максимум оборотов, затем отпускали и машина взлетала с настила. С такого деревянного помоста-настила на аэродроме Слупе (в Восточной Германии) полк совершил более 500 вылетов.

Впереди было еще два месяца упорных боев. Все три года Великой Отечественной войны Бершанская командовала полком, который воевал на разных фронтах. В 1943 году полку было присвоено звание гвардейский, за освобождение Тамани — Таманский, за освобождение Феодосии полк был награжден орденом Красного Знамени, за бои в Белоруссии — орденом Суворова 3-й степени. За три года боев полк совершил 24 тысячи боевых ночных вылетов, было сброшено на врага 3 тысячи тонн бомб. Двадцати трем девушкам полка было присвоено звание Героя Советского Союза и двум — Героя России. Полк получил 22 благодарности Верховного главнокомандующего, и 8 раз Москва салютовала частям, среди которых называлась часть подполковника Бершанской.

Как-то, получается, нелогично поступило с нашим командиром руководство дивизии и армии, не представив ее к званию Героя из-за того, что она лично сделала недостаточное количество боевых вылетов, но ведь на ее вылеты был наложен запрет, как это было с другими уникальными командирами ВВС.

Евдокия Давыдовна Бершанская должна была руководить своими летчицами на земле, а не во время боевого полета, так как самолеты не были радиофицированы.

Правда, за руководство летчицами 46-го гвардейского ближне-бомбардировочного авиаполка ее наградили двумя полководческими орденами: Александра Невского и Суворова 3-й степени, а за личные боевые вылеты она получила два ордена Красного Знамени и Отечественной войны 2-й степени.

И все-таки я считаю несправедливым то, что ветеранам 46-го гвардейского авиаполка отказали в ходатайстве — присвоить к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне Евдокии Давыдовне Бершанской заслуженное ею звание Героя. …Война окончилась, и началась новая жизнь. Последним местом базирования нашего полка был городок Швейдниц в Польше. Оттуда летный состав полка во главе с Е. Д. Бершанской улетел в Москву, чтобы участвовать в Параде Победы. Однако из-за плохой погоды участие наших самолетов было отменено.

В октябре 1945 года наш авиационный полк был расформирован, личный состав демобилизован, а Знамя полка сдано в Центральный музей Вооруженных Сил.

На последнем собрании мы договорились встречаться ежегодно 2 мая в 12 часов в Москве, в сквере около Большого театра.

У нас действует Совет полка. Первым председателем была Е. Д. Бершанская, затем С. Т. Амосова, после нее А. Ф. Акимова, а в последние годы — Надежда Васильевна Попова.

Жизнь однополчан сложилась по-разному.

Евдокия Давыдовна Бершанская вышла замуж за командира братского полка Константина Дмитриевича Бочарова, тем самым фактически объединила наши полки, летавшие на «тихоходах». Она разыскала своего сына, приняла осиротевшего сына Константина Дмитриевича, появилась еще их общая дочка Светлана. Е. Д. Бершанская стала матерью троих детей.

После войны Евдокия Давыдовна проводила большую партийную и общественную работу, она была членом Советского комитета ветеранов войны и заместителем председателя авиационной группы, членом Пленума комитета ДОСААФа. Часто выступала не только перед москвичами, но и перед жителями многих городов и сел нашей страны.

Не дожила наш командир до своего 70-летия совсем немного. Она умерла в 1982 году и похоронена на Новодевичьем кладбище, правда, для того, чтобы ее там похоронить, потребовалась помощь Валентины Терешковой…

Светлана — дочь Бершанской и Бочарова — свято чтит память своих родителей и ежегодно приходит к нам на встречу в сквер у Большого театра.

Не могу не написать о нашем самолете У-2 (По-2) и о его талантливейшем, скромном и смелом конструкторе Николае Николаевиче Поликарпове.

В декабре 1927 года самолет У-2 был сконструирован Н. Н. Поликарповым, и в морозный январский день 1928 года на заводском аэродроме его опытный образец поручили испытать Михаилу Михайловичу Громову.

Н. Н. Поликарпов и его сотрудники очень волновались, наблюдая за полетами М. М. Громова. Все идет хорошо, но какую оценку даст летчик?

Михаил Михайлович, выйдя из кабины самолета, сказал: «Замечательная машина!»

И позже все летчики-испытатели были в восторге от этой машины. Валерий Павлович Чкалов восхищался блестящей управляемостью самолета, его устойчивостью и маневренностью. Чтобы продемонстрировать его возможности, он проделал получивший широкую огласку эксперимент: с пассажиром на борту пролетел на У-2 между двух сосен, стоящих друг от друга на расстоянии размаха плоскостей самолета (в кинофильме — под мостом). Когда В. П. Чкалову подарили У-2, он был очень рад этому подарку.

Вот что рассказывал Н. Н. Поликарпов о своем детище: «Это будет биплан со стосильным мотором М-11. Скорость снижения при планировании с выключенным мотором составит один-два метра в секунду, как скорость приземления парашютиста. Самолет очень дешевый в производстве, так как изготовляется из полотна, фанеры и деревянных брусков. Я задался целью построить сугубо учебную машину и был далек от мысли, что его можно будет использовать для военных целей».