Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

И господина Новицки, и луг,

И облака, и горлиц, которые уснули.

Спасибо вам, большое спасибо. 1968 г.

К Оглавлению

В ДОМЕ ТВОРЧЕСТВА КИНЕМАТОГРАФИСТОВ НА ДУНАЕ

Ах, как хорошо в этом доме,

Пустом и тихом.

Человек, побывавший в нем, остается.

Остается в запахе тепла,

Прикосновения рук к лампе,

В огрызке яблока, оставленном в тумбочке.

И в меня входит творчество,

Оставленное здесь коллегами,

Жившими прежде.

Я его чувствую, я им благодарен.

Спасибо им, растеряхам.

Из оставленных крох

Я стану делать пирог

С капустой, грибами и дичью.

Но с кем разделить мне его?

Коллеги, которые жили,

Забрали любовь до последней пылинки,

Дом вычищен, как пылесосом.

Зачем вы так скупы?

Оставьте немного любви,

От вас не убудет, наверное,

Иначе - как быть иностранцу,

Кто знает лишь *,

А чаще обратное иген, короткое, быстрое !**

Как мне хорошо в этом доме,

Но все же с кем разделить

Мне пирог из дичи с грибами?

Бог с Вами, включайте свои пылесосы!

Любовную пыль соберите - не жалко,

Нет, жалко, конечно, но лучше приврать, -

Так правдивей.

Лишь только уеду отсюда -

Вернитесь. Врубите систему настройки.

Замрите. Локатором станьте. Радаром.

Вот так. Еще тише! Вы слышите, это

спускается вниз, По лестнице, очень

скрипучей, все то,

Что осталось после меня для вас.

1968 г.

* Да (венг.)

** Нет (венг.)

К Оглавлению

21 АВГУСТА

Чаек крик и вопль прибоя,

Смех детей и солнца зуд,

Ну пойдем скорей с тобою

На роскошный белый зунд...

Все прекрасно, все сияет, говорят девицы ,

(А в Москве все заседает наш высокий кабинет).

А кругом так симпатично, и вокруг такое чудо:

Одеваются наяды, раздеваются атлеты,

Самолеты пролетают, и эсминцы грозно ходят -

Так, чтоб видели их люди...

(Именно в это время Дубчек и Черник присоединились к Свободе для переговоров об урегулировании отношений между братскими народами, вокруг которых роилась контрреволюция...)

- Я читаю Пастернака...

Да, стихи весьма прелестны...

Очень чувственны и сладки,

Как медок в конце июля...

Ха-ха-ха, скорее в море,

Ха-ха-ха, какие волны,

Пастернака бросьте в сумку

И перемените плавки...

А песок прогрет под солнцем...

А песок увял под солнцем...

А песок умят под солнцем.

(В это время в Праге люди вышли на работу.)

- Ну смотрите же, смотрите, вон идет прелестный парень,

Загорелый, мускулистый, сколько силы в нем и страсти!

(В это время, как сообщал ТАСС, переговоры продолжались в обстановке полной откровенности и дружбы.)

- Не хочу я слышать это,

Поищите мне другое,

Надоели мне ,

Я ищу себе покоя...

(Ее звали Гертруда, она работала в Дрездене ассистентом по исправлению дефектов речи. На время отпуска она сняла обручальное кольцо.)

- Надоели сообщенья,

Поищите лучше песни,

Все прелестно, все красиво,

Девушек тугие груди,

Спины юношей нагие,

И старух глаза большие...

(А над пляжем пронесся МиГ, и дети смеялись, глядя на него, и махали ему руками, ибо он был знамением мира, и никто не знал, что именно в этот момент пилот получил приказ приготовить кнопку 2-ЗЕТ для педалирования в случае ядерного нападения подлюг из НАТО.)

Песок прогрет под солнцем,

Водицы синь тепла,

Кругом белеет море,

Эсминцы на дозоре,

И в людях берега...

(В это время Людвиг Свобода говорил с правительством, которое охраняли от наскоков контрреволюции советские бронетранспортеры.)

Ах, прошу вас, ах, не надо!

Здесь же пляж,