Соперницы. Знаменитые «любовные треугольники»

Во время путешествия, которое было приятным уже хотя бы потому, что пара не страдала от дворцовых интриг и давления извне, было немало привлекательных моментов. Шах и шахиня встречались не только со знаменитыми личностями, такими, как, например, сэр Уинстон Черчилль или английская королева, но и такими, которые только впоследствии обрели свое место в мировой истории.

«Однажды, после обеда, в салон, хромая, вошел молодой человек. Мы как раз пили чай. Он представился как Джон Кеннеди. Тогда он был еще молодым сенатором, отдыхавшим в Палм Бич после операции на позвоночнике. Отсюда и палочка… Уже в тот же вечер мы ужинали с ним и с его молодой женой Жаклин Кеннеди. Она была восхитительна и в высшей степени занимательна, рассказывая нам о Франции в те времена, когда она еще звалась просто Жаклин Бувье!»

Милости просим в Германию!

И вот шах и шахиня прибывают в Германию. Гамбург нарядно украшен, перед отелем «Атлантик» королевскую чету нетерпеливо ожидают толпы людей, не испугавшихся снега и холода. Люди так хотели посмотреть на нее вблизи, полюбоваться «своей» шахиней, так уважаемой в Германии. «Сорейя, Сорейя!» – скандировала толпа, и она наконец показывается в окне своего номера-люкс.

Люди в неописуемом восторге. В руках у шахини букет из красных и белых цветов. Она обрывает с цветов лепестки и бросает их в ликующую толпу. Скоро от букета ничего не остается, а люди продолжают скандировать ее имя.

Тогда произошла одна трогательная сцена, так описанная журналистами: «Одного букета не хватает, даже если он очень большой и сделан специально для шахини. И тогда шах опустошает все вазы в номере и подает ей цветы, так чтобы она могла и дальше осыпать цветами людей, стоящих перед отелем «Атлантик».

Для немцев, которые еще до сих пор ждали возвращения последних военнопленных из Советского Союза, визит «их» Сорейи был еще одним шагом к нормализации обстановки после войны. Это было как луч света в серых буднях восстановления разрушенной Германии, сознание того, что сказка из «Тысячи и одной ночи» может осуществиться.

А вот как описывает этот эпизод сама Сорейя: «Я отодвигаю занавеску и приветствую из окна толпу. «Сорейя! Сорейя!» – кричат люди. Я глубоко растрогана. Когда я отошла от окна, шах грубо накричал на меня… Я удивленно смотрела на него: губы его сжаты, взгляд хмурый. Он зол на меня. Кто я такая, что мне устроили овацию? Это же он шахин-шах!»

Шахиня описывает феномен, который три десятилетия спустя наследнику британского трона принцу Чарльзу тоже доставил немало неприятностей. Как трудно было ему сознавать, что люди, обожествляя его красавицу-жену, принцессу Диану, отодвигают его самого на задний план.

Татьяна, княгиня фон Меттерних, имела возможность близко наблюдать эту пару. Ее муж Пауль учился в школе вместе с шахом. Позже они не теряли друг друга из вида. Теперь, будучи с визитом в Германии, шах и шахиня посетили замок Меттерниха.

Вот что пишет княгиня: «С большим антуражем, окруженный большим количеством полицейских автомобилей, прибыл к нам шах, сопровождаемый своей второй женой Сорейей, ее родителями и ее братом. Несмотря на то что правитель Ирана был небольшого роста и менее заметен, чем некоторые из сопровождавших его лиц, не могло возникнуть никакого сомнения в отношении того, кто именно из этих мужчин шах. Серьезные темные глаза под густыми бровями, выразительные черты лица. Нежная, редкая улыбка. Его сдержанность, даже робость, естественное достоинство и глубокий спокойный голос были исключительно импозантны и располагали к себе. Простота в общении и открытость также были чрезвычайно приятны».

Разговор велся в непринужденной атмосфере. Мужчины говорили о мотоспорте – их общей страсти. С молодой шахиней графине было труднее: «Я старалась найти тему разговора с Сорейей. Слава богу, догадалась заговорить о собаках. Шахиня была внучкой Зарда Ассарда, главы кочевавшего и беспокойного рода Бахтияров. Связать шахскую семью с этим родом было мудрым политическим шагом. Но кроме этого шах казался безумно влюбленным в эту красавицу. Они обменивались взглядами, полными любовного значения и понимания. Как было радостно сознавать, что он наконец нашел свое счастье», – пишет княгиня Татьяна.

Где бы ни появлялась в Германии эта пара, их восторженно приветствовали. Уставшая Сорейя наконец возвращается в Тегеран, но нельзя сказать, чтобы там страстно ожидали встречи с ней.

Журналисты писали тогда: «Красавицу Сорейю, любимицу всего мира, в Иране не любят. Не только дворцовая камарилья настроена по отношению к ней враждебно. Масса людей, в большинстве своем еще являющихся приверженцами Моссадека, терпеть не могут шахиню. И правду сказать: Сорейя ослепительно красива, но она не излучает тепла».

Шахиня постепенно стала догадываться, что ее место на троне находится под угрозой. Она чувствовала неприязнь окружения во дворце и знала, что не все амулеты и подарки, которые ей передавали, пойдут ей на благо. К тому времени шах и шахиня уже знали, что никакой надежды на появление наследника нет. Обследования в США показали, что матка у молодой женщины не больше, чем у деся тилетнего ребенка. Придворная дама Сорейи слы шала это от врача. Итак, нужно было искать дру гие пути, чтобы обеспечить династии наследника трона.

По иранским законам у шаха было право взять себе «побочную» жену, зачать с ней ребенка, а потом отдать его Сорейе на воспитание. Эту возможность Сорейя отклоняет, но ничего не предлагает взамен для решения проблемы. А шах, как говорили, во-первых, очень любил Сорейю и не мог заставить ее пойти на этот шаг, во-вторых, ему хотелось слыть на Западе современным, прогрессивным правителем – и тут гарем был совсем неуместен.

Гарем

Гарем – нечто между фантазией и действительностью. Если опрашивать европейцев и просить их описать жизнь в гареме, как они себе ее представляют, то скорее всего они нарисуют такую картину: что-то подобное тюрьме, наполненной красавицами, и весь смысл их существования состоит только в том, чтобы всегда служить своему господину.

Насколько же эта картина поверхностна, заимствована из сказок и едва ли дает истинное представление об этом райском, прелестном уголке.

По-арабски понятие «гарем» означает «освященное, защищенное и запретное место». Гарем может находиться как в частных, предусмотренных для семьи, помещениях состоятельных восточных домов (в отличие от помещений для приема гостей), так и в женских покоях, рядом с восточными дворцами времен султана. В женских покоях царит строгая иерархия, так как во главе «вертикали власти» стоит не султан, а его мать. Ее власть неограничена и служит общим интересам гарема. Все другие женщины подчиняются одна другой и в борьбе за титул фаворитки не чураются даже того, чтобы умертвить соперницу.

Каждая из этих женщин хочет родить повелителю первого сына, так как только это дает ей право в один прекрасный день стать правительницей в гареме в качестве матери правителя. Гарем был, следовательно, в первую очередь строго организованной социальной структурой, а не рассадником греха. Фантазию стороннего наблюдателя, конечно, не в последнюю очередь окрылит тот факт, что многие женщины только дважды за всю свою жизнь покидают гарем – во время их свадьбы и после их смерти.

В гареме находились состоятельные мусульманки. Бедные женщины этой, сомнительной на взгляд современного человека, привилегии были лишены. Обязанности мужчины в полигамном браке диктовались мусульманским законом – шариатом. Коран ограничивал количество жен до четырех, и мужчина был обязан одинаково заботиться обо всех женах.

Культура гарема сохранялась до начала двадцатого столетия, а в некоторых консервативных кругах арабских государств существует и до сих пор. Но сегодня, правда, в исламском мире правилом является моногамия.

«Сорейя хочет принести себя в жертву» – кричали заголовки газет в Германии. «Сорейя нужна шаху, так как он сделал вывод из своего первого брака, что не всякая молодая женщина намерена приносить себя ему в жертву… В отличие от своей предшественницы… Сорейя чувствует себя, как подтверждают все ее изображения, товарищем, всегда готовым прийти на помощь шаху, склонному от природы к меланхолии. Тип женщины, который олицетворяет собой Сорейя, создан для любви, брака, материнства. В ее гладком лице, в больших глазах, больших чувственных губах внимательный наблюдатель заметит темперамент, идущий от чувств. Такие женщины по своему существу склонны во всем сообразовываться с желаниями мужчины» (газета «Вохенэнд», 1957 г.).