Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

То, чего я так страшился, сбылось. Изверг подо­шел к подполью и поднял люк. Я прижался в угол, затаив дыхание.

¾ Страшно... страшно... кровь... целый таз. — В голосе его я уловил нотки неподдельного ужаса. Кровь убиенной замученной девочки вопила об от­мщении. Эта кровь, очевидно, душила его, заливала ему глаза багряным светом.

¾ Надо... надо покончить... сжечь... засыпать... за­копать... Страшно мне, страшно.

Вычиркивая дрожащей рукой спичку, он стал мед­ленно, осторожно спускаться в подполье.

¾ Я помогу вам, здесь темно! — загремел я, чув­ствуя, что больше мне ничего не остается сделать, ибо скрыться здесь некуда.

Крик, полный безумного ужаса, вырвался из гру­ди страшного злодея.

Я направил на его лицо фонарь, хотел выхватить револьвер... но его не оказалось. Первый раз в моей жизни я очутился без моего верного друга, столько раз спасавшего мою жизнь!

¾ Сдавайтесь, любезный, вы пойманы! — не те­ряя хладнокровия, продолжал греметь я.

¾ А будь ты хоть сам Сатана, я не отдамся тебе добровольно! — исступленно заревел он, бросаясь на меня.

Между нами началась отчаянная борьба. Спичка, брошенная им, упала на белое платьице... Рядом ле­жала груда сухого сена и соломы.

Послышался сухой треск, забегали языки пламени. «Все погибло!» — мелькнула у меня мысль. Я напрягал все усилия, чтобы не поддаться злодею, но, увы, чувствовал, что он неизмеримо сильнее меня. Он сдавливал мою грудь железными тисками, но, на мое счастье, моя правая рука была свободна.

Я нажал кнопку фонаря и ударил им по лицу его. Удар пришелся по глазам. Он завыл от боли и на се­кунду выпустил меня из своих ужасных объятий. Я бросился к лесенке, пробиваясь сквозь пламя. Я чувствовал, что горю. Дыхание спирало от дыма, языки пламени охватили мое верхнее платье. Лишь только я выскочил из страшного подземелья, как он, тоже успевший оправиться от удара, набросился на меня сзади. Я потащил его к выходной двери, но... но в эту минуту пришла помощь.

Боясь за участь моего дорогого друга, я немедлен­но полетел к минскому Лекоку.

¾ Скорее! Скорее! Двух агентов!

¾ Что такое? Что такое? — привскочил он. — Где наш гений Путилин?

В двух словах я передал ему приказ моего талант­ливого друга.

¾ Во дворе Губермана будем его ожидать… Он так приказал.

¾ Черт возьми, я еду в таком случае сам! — за­суетился толстяк.

И вот через полчаса мы уже находились на дворе дома ростовщика.

Время тянулось до темноты медленно. Я все с за­миранием сердца ожидал условного сигнала-свист­ка, но его не было.

Губернский лев сыска относился не без иронии к «сему ночному похождению».

¾ Гм… не понимаю… ровно ничего не понимаю, — насмешливо бросал он своему помощнику. — Но, ко­нечно, раз сам Иван Дмитриевич Путилин этого тре­бует...

¾ Что это, дым? — вдруг воскликнул помощник.

Я поднял глаза.

Клубы черного дыма неслись с пустыря. Одним ударом ноги я вышиб замеченную доску в заборе и крикнул:

¾ За мной, господа! Там — несчастье! — Я пролез первым, за мной — помощник Лекока, а сам он... застрял в узком пространстве забора.

¾ Черт возьми, я застрял! Протисните меня! Ой-ой-ой! Я задыхаюсь!.. Что за чертова западня...

Но нам, мне и помощнику — славному малому, некогда было высвобождать злополучного победите­ля ритуального дела.

То, что мы увидели, заставило заледенеть кровь в наших жилах.

На фоне темной ночи мы увидели два ярко горящих живых факела. Над домиком клубился дым. Несколько секунд — и мы были около них.

¾ Держите этого! — гремел Путилин, указывая на обезумевшего от боли и страха человека. — Док­тор! Скорее! Помоги мне! Я горю... Направляйте на него револьвер!

Я сорвал с него пальто.

¾ Туда... туда! Будем тушить!

Минский Лекок, очевидно, благополучно высвобо­дился.

Под револьверным дулом его помощника убийца замер, затих.

¾ Сюда, коллега, сюда! Скорее! — пригласил ве­ликий сыщик толстяка.

В домишке, куда они вбежали, из подполья несся дым.

¾ Несмотря на это, я вам достану кое-что! — рез­ко бросил он раннему триумфатору.

¾ Вы... вы с ума... Ваше превосходительство, ос­тановитесь: там вы задохнетесь... Там горит!.. — в ис­пуге закричал «победитель».

Путилин быстро спустился в подполье.

В ту секунду, когда он в дыму и в искрах быстро выскочил оттуда, мы вошли в страшный дом. Посере­дине нас, под дулами двух револьверов, шел преступ­ник.

В руках гениального сыщика находились таз-чаша с кровью и желтые туфельки.

¾ Вот вам результаты моих гастролей, вот вам — ритуальное убийство! Арестуйте этого человека — убийцу Евгении Синюшкиной.

¾ Проклятый! Как ты узнал меня?

¾ Я? Тебя? Так ведь я — Путилин, а ты — черная шинель с фетровой шляпой.

Минский Лекок хлопал глазами.

Наутро Губерман был освобожден.

Радость его и всех евреев не только Минска, но и всего юго-западного края была безгранична.

Имя Путилина, этого гения русского сыска, сумев­шего снять покров с тайны якобы ритуальных убийств, прогремело и покрылось неувядающей сла­вой.

Путилина засыпали цветами, когда он выезжал из Минска.

Евреи хотели выпрячь из коляски лошадей и вез­ти его на себе, но этому воспротивился этот редчай­ший по таланту и скромности человек.

Убийцей оказался Яков Ридин, мещанин, запутав­шийся в тройной бухгалтерии Губермана. Желая ему отомстить, он придумал дьявольски зверский способ: украл у бедной вдовы девочку и, убив ее по легенде ритуальных убийств, то есть варварским способом выпу­стив из нее всю кровь, труп ее ночью подбросил в вы­гребную яму своего заклятого врага — Губермана.

ОДИННАДЦАТЬ ТРУПОВ БЕЗ ГОЛОВЫ

— Это было, — начал доктор, — в 187... году, вско­ре после назначения моего друга начальником сыск­ной полиции. Надо вам сказать, что два последние го­да перед этим были особенно чреваты зверскими кро­вавыми происшествиями. Путилин просто с ног сбился. Иногда ночью он посылал за мной:

¾ Друг мой, мне нужна твоя помощь. Определи, сколько времени, по-твоему, мог жить этот убитый после полученной им раны. Мне это необходимо знать.

Так как Путилин никогда не спрашивал ничего зря, я всегда старался дать ему как можно более точ­ный ответ.

Был февраль. В воздухе уже пахло весной.

Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, и мы вели с ним задушевную беседу.

Вдруг в дверь нервно постучали.

¾ Войдите! — крикнул Путилин. На пороге кабинета стоял старший дежурный агент, взволнованный, бледный.

¾ Ваше превосходительство, страшные преступле­ния! — заикаясь проговорил он.

¾ В чем дело? — озабоченно спросил Путилин.

¾ Сию минуту нам сообщено, что в трех различ­ных районах города найдены три трупа.

¾ Что же в этом особенно страшного, голубчик? — слегка усмехнулся Путилин.

¾ Вы не дослушали меня, ваше превосходительст­во. Дело в том, что все три трупа без головы.

¾ Как без головы? — привскочил Путилин.

¾ Так-с. Головы у всех отрезаны. Судя по свежести крови, головы отрезаны очень недавно и, очевид­но, не от трупов, а от живых людей.

Путилина передернуло. Каюсь, и я почувствовал себя нехорошо.

¾ Вот что, голубчик, сию секунду дайте знать прокурору, судебному следователю и врачу. Я еду сейчас туда. Ты поедешь со мной, Иван Николаевич?

¾ Что за вопрос? Разумеется... — ответил я.

¾ Где трупы? — отрывисто спросил Путилин.