Неповторимое. Книга 7

Звоню А. Волошину. Отвечают, что его нет. Названиваю через каждые 20–30 минут в течение нескольких часов. Никаких положительных результатов. Что делать? Ведь Волошин в любой момент может забрать документы и уехать к Ельцину на доклад. Тогда все пропало.

Принимаю решение выходить лично на Председателя Правительства В. В. Путина и просить о помощи.

Звоню. Отвечает приемная. Представляюсь и говорю, что мне крайне необходимо доложить один вопрос: решается судьба закона. Мне говорят, чтобы я побыл у телефона. Буквально через минуту меня соединяют с В. В. Путиным. Слышу уже знакомый мне, внимательный голос: «Здравствуйте, Валентин Иванович. Слушаю вас». Я стараюсь спокойно доложить обстановку вокруг представленного мной проекта закона. Но чувствую, что у меня прорываются нотки возмущения:

— Закон прошел без препятствий все инстанции, и вдруг —  вето президента! Ну, хотя бы вызвали меня в Администрацию президента и сказали бы, какие замечания и почему президент не может с этим законом согласиться. Все делается закрыто. Видно, кто-то поставил перед собой цель — сорвать принятие закона, чтобы народ не получил его к 55-й годовщине Победы. На мой взгляд, это недопустимо.

— Будьте у телефона. Я сейчас переговорю с Александром Стальевичем Волошиным, — сказал глава правительства, и затем я частично услышал этот разговор. Владимир Владимирович сказал, что стоило бы выслушать Варенникова, все-таки автором является Комитет по делам ветеранов. «Я предлагаю пока вопрос заморозить, а в первых числах января вам обоим встретиться, обсудить все вопросы, а затем уже принять окончательное решение», — сказал в заключение В. В. Путин.

Видно, на том конце провода согласились, потому что после этого последовало: «Вот и хорошо, договорились. До свидания». И далее, уже обращаясь ко мне:

— Валентин Иванович. Вы слышали наш разговор? Вас это устраивает?

— Несомненно. Большое вам спасибо.

Мы распрощались. А я еще долго был под впечатлением нашего разговора и думал, как важно государственному деятелю быть обязательным. И довольно странно: когда я звонил Волошину, то мне ответили, что его нет, а позвонив Путину, меня сразу соединили. Не думаю, что у председателя правительства меньше дел, чем у руководителя Администрации президента. В том, как повел сейчас себя В. Путин, я уловил некое сходство с Алексеем Николаевичем Косыгиным. У меня уже была возможность до этого несколько раз убедиться в четкости действий и в обязательности В. В. Путина. Приведу еще один факт.

После потрясений, вызванных насильственным разломом Советского Союза, Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса, ученые в подавляющем большинстве оказались невостребованными. Часть из них уехала в США и Европу, а большая часть (истинные патриоты) остались и продолжали в самых невероятных, зачастую просто в ужасных условиях свою научную деятельность. Конечно, им была нужна помощь, и они отыскивали свои старые связи и, естественно, выходили в том числе на меня.

За годы прежней служебной деятельности, особенно пребывания в течение 10 лет в должности первого заместителя начальника Генштаба, в том числе будучи пять лет одновременно начальником Главного оперативного управления, затем Главнокомандующим Сухопутными войсками — заместителем министра обороны СССР, мне приходилось непосредственно заниматься вопросами развития и строительства Вооруженных Сил, оснащения их необходимой техникой и вооружением, разработкой и испытанием перспективных видов оружия на новых физических принципах и т. д. Поэтому связи с ученым миром, с промышленностью (в первую очередь военной) были тесными, а многочисленные деловые знакомства и работа с учеными были частью нашей жизни.

Как депутату Госдумы и председателю Комитета по делам ветеранов мне в то же время приходилось уделять очень много времени далеко не ветеранским, но нужным нашему Отечеству заботам. Конечно, можно было найти веские причины и отмахнуться от них, мол, каждый должен заниматься своим делом («пирожник должен печь пироги»), но тогда многое бы погибло или уплыло на Запад.

Осенью 1999 года застопорилось у меня решение ряда важных государственных проблем, и я решил доложить об этом Председателю Правительства РФ. Звоню, отвечает приемная. Я представляюсь и говорю, что хотел бы переговорить с Владимиром Владимировичем. Мне сообщают, что его в кабинете нет, но он в Москве. Я поблагодарил и, поскольку было уже поздновато, уехал домой, решив переговорить с ним на следующее утро. Но вдруг около 21 часа телефонный звонок. Поднимаю трубку:

— Слушаю, Варенников.

— С вами будет говорить Путин. Соединяю.

Для меня это было полной неожиданностью — он звонил домой по обычной связи. И вот я слышу:

— Здравствуйте, Валентин Иванович, вы меня искали?

— Здравствуйте, Владимир Владимирович. Я действительно вам звонил. А так как вы были в отъезде, решил перезвонить завтра и доложить некоторые вопросы.

— Какие у вас на завтра с утра планы? Если ничего не нарушится, то можно было бы подъехать ко мне. Мы все вопросы разберем лично. Чего уж по телефону? — сказал он.

— Я готов. Завтра приеду, — коротко ответил я.

Конечно, я был приятно удивлен и взволнован. В последнее десятилетие государственные мужи не баловали нас не только своим вниманием, но — главное — своей искренней заинтересованностью в деле и обязательностью.

На следующий день в установленное время я побывал у Председателя Правительства и решил с ним все проблемы. Владимир Владимирович вызвал министра — руководителя Администрации правительства Д. Н. Козака и наказал ему, чтобы тот содействовал мне в решении возникающих вопросов. Я долго был под этим впечатлением: без всякой бюрократии, быстро и четко помог мне развязать узлы. Вот бы все государственные деятели действовали так же оперативно и компетентно!

30 декабря 1999 года, как уже сказано выше, у нас состоялся разговор с В. В. Путиным по поводу проекта закона «О дополнениях и изменениях к Федеральному закону «О ветеранах». А 31 декабря Ельцин отрекается от престола (к удивлению и радости народов России) и передает власть Путину.

Во второй половине этого же дня исполняющий обязанности президента РФ В. В. Путин летит в Чечню — встречать Новый год с нашими солдатами.

1 января 2000 года В. В. Путин возвращается в Москву. А 2 января утром звонит мне и, поздравив с Новым годом, говорит: «Я звоню вам из Кремля. Предо мной три проекта федеральных законов, в том числе ваш. Учитывая сложность с прохождением этого документа, важность этого закона и необходимость принятия его накануне 55-й годовщины Победы нашего народа, а также вашу настоятельную личную позицию, я решил подписать этот Федеральный закон».

Да, это был настоящий подарок нашим ветеранам, Государственной Думе и Комитету по делам ветеранов. Были сняты все преграды, и закон вступил в силу со 2 января 2000 года — без привычных при Ельцине проволочек и барьеров.

Вероятно, каждому человеку выпадают счастливые моменты. Но иной раз случается, что он очень счастлив. Вот и я в этот момент был очень счастлив. Ведь огромный многолетний труд большого коллектива увенчался успехом. Его по праву разделили депутаты Госдумы, субъекты федерации, ветеранские организации и непосредственно Совет Федерации, Администрация президента и правительство, и, конечно, аппарат нашего комитета. Позади были острые, сложные дискуссии, расхождения во взглядах, особенно с консервативным Минтрудом, поиск единых позиций и компромиссы. Но в основу все-таки ставились интересы наших ветеранов. Они получили не лозунги, а практические, конкретные меры, сформулированные в статьях нового закона «О ветеранах».

Разумеется, я поблагодарил Владимира Владимировича Путина, когда он сообщил мне, что подписывает закон. Но чувствую даже сейчас, что сделал это как-то сухо и формально. Шаг со стороны и. о. президента был необычный, неординарный, и тут требовались необычные слова благодарности. Но все произошло так неожиданно, что нужные для этого слова как-то не подвернулись.