Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

"Стал самому себе не мил ..."

"Да здравствуют расставания ..."

"От добра добра не ищут ..."

"А в Толедо - вечность ..."

"Не говори: Последний раз ..."

"Благодарю тебя за добрые стихи ..."

"Трагедия поколений: верил или служил ..."

ДОЧЕРИ ОЛЬГЕ

МАМЕ

Когда криком совсем задохнулся,

Когда лаской мало кто жалует

Без тебя, старушка, вовсе

Жизни банальной занавес падает.

Без тебя, в минуты когда уж - куда?

Когда сочувствий кисель сюсюканный

И бьет всего ерунда...

Нежных баюканий несут седин твоих провода...

И не жалей -

Седины - ведь это, к счастью, -

Значит - больше чувствам роздал,

Значит, твой суховей

Сердцем нежным убьет несчастья, -

Рано ль, не знаю, поздно ль...

Но милая, старенькая, седая,

Каким бы горем не гильотинировали горло,

Со мной, родная, -

В клапане сердца вором стучится -

Как всегда тихо и ласково -

Юлька, милый,

Съешь моих ласк последнюю пасху

Моей материнской силы...

Хаю тех, кто о счастье кричит.

Хочешь - тебе намурлыкаю песню

О тех, кто сейчас в горестях

Идет по тернистой лестнице?

Не знаю, долго ль нам вместе?

Милая, скомкай локти нервов.

Знаешь, ведь если

Все время жевать горестей серу,

То тоже больно, верно?

И не сердись на меня, не надо.

Лаской звеня,

Старой мамы сложи серенаду, -

Для нас, для... него, для меня.

лето 1952 г.

"Уже не было ночи ..."

Уже не было ночи,

Но и утро еще не пришло.

Было молчание...

И майские сумерки.

Мы вышли - кругом одиночество.

И красота.

Красота умирания и рождения,

Воплощенная в сиреневости времени.

Мы шли по темной аллее...

Листва разговаривала с нами

Как проснувшийся от ласки ребенок

И снова засыпала тишиною.

Фабрика мешала нам глазами ночной смены.

Там работали, и нам было больно за них.

А вон там, в сером доме под крышей,

Горит огонь окна...

Это хорошо.

Потом, кивнув утру антеннами,

Пронеслись пожарники. Ревела сирена.

Это стремительность.

Это волнует.

Мой брат смотрел на машины и тихо ругался...

И мы тоже ругались.

И - радовались этому неподвижному и стремительному

Счастью ощущения.

Мы вышли из аллеи -

Из женщины, запрокинувшей руки,

На мытую площадь.

В ее чистоте

Отражалось теперь уже светлое небо.

Было не так хорошо.

Слишком светло.

Кончилась борьба сумерек с рассветом...

Дома мы вышли на балкон,

Прошуршала шинами - как отсвет сумерек -

Машина "скорой помощи".

Во дворе, одетая в шубу, качалась на качелях женщина.

Мы молчали и думали о своем...Скоро выйдет солнце...

Мы не хотели его. Мы хотели сумерек утра.

Всегда хочется непонятного...

Но сумерки утра можно ждать целый день...

И уже не будет таких же сумерек...

Мы пошли спать...

Яркое солнце лезло в глаза.

Назойливое солнце, которое существом своим

Хотело сказать, что оно лучше сумерек.

Глупое, спокойной тебе ночи.

1954 г.

К Оглавлению

"Ты на это письмо не сердись ..."

Ты на это письмо не сердись - Не

возврата прошу я в нем.

Тот, кто раньше

сжигал свою жизнь, Догорает холодным

огнем.

Я пишу - а на сердце дрожь. Много

слов - а зачем, почему?

Не беда, если ты не поймешь. Я их завтра

и сам не пойму.

Помню муть одурманенных глаз, Словно

сизый дым папирос, Соскользнувшего

пластья атлас, Аромат

расплетенных волос.