Ящик водки

– Нет.

– Это довольно удивительная страна. Поскольку она долгое время была закрыта, там все законсервировано в старинном виде. Не в ваххабитском, как в Саудовской Аравии, а в классическом арабском. Там базары настоящие, они там чего-то куют, продают. На базарах дерут зубы, продают лекарства из какого-то говна обезьяньего, факиры фокусы показывают… Марокко – пляжи, и Касабланка, и Эс-Сувейра, где хиппи тусовались. Удивительно подходящая страна для тихого такого отдыха в тепле. И в общем, недалеко.

– А чем это лучше Египта?

– Объясню. Египет – это страна урбанизированная, по ней прокатилась глобализация. Она такая вся циничная, заточенная на туризм, то есть на отъем валюты у иностранцев. А Марокко – там много еще настоящего, древнего, арабского. Египтяне – они и сами европеизированы, и страна давно открытая. Там просто голый бизнес на туристах, и все. Нет там простоты и естественности. А в Марокко я чувствую настоящий араб ский флер… Какого нет ни в Турции, ни в Ливане. И король там – отец нации. Роет какие-то каналы, чтоб сельское хозяйство развивалось, для крестьян какие-то реформы проводит. Нефти нет – значит, работать надо… Куда тому Египту.

– А я не был в Египте ни разу. Только собираюсь поехать.

– Дело хорошее. Пирамиды, Красное море. Но эти пирамиды – это чужая для них вещь, там жила раньше другая раса, там была другая культура. Это называлось Миср. После арабы-бедуины там поселились и начали спекулировать на этих пирамидах и мумии показывать за бабки. Это ж не их предки. И там язык был абсолютно не арабский, естественно. Нет внутренней связи теперешних египтян с древней культурой.

– Там и греки еще жили.

– Очень может быть. А «Касабланку» ты помнишь?

– Конечно.

– Который признан лучшим фильмом в истории мирового кино.

– Да. Там играют Хэмфри Богарт и Ингрид Бергман.

– Ну вот Касабланка очень интересный, симпатичный город. И там действительно нету фанатизма арабского. Бабы ходят в юбках, без платков.

– Есть много мусульманских стран, где с женщинами обращаются более-менее как с людьми. Та же Турция, Азербайджан. Тот же Египет, где женщины нормально себя чувствуют. Ливан, Сирия. Очень ограниченное количество стран, где планка-то упала: Иран, Афганистан, Саудия – да вот, пожалуй, и все.

– Марокко – это такая натуральная арабская древность, а до Марселя лететь 40 минут. И собирают они к тому же три урожая. То есть удивительная вещь. Картошка, овощи… И получается, что мы как заведенные возимся со своим сельским хозяйством – а зачем, чего?

– Александр Второй Среднюю Азию присоединил до Кушки вплоть, а Аляску продал. Понято почему, да?

– На Аляске потому что пустой холодильник.

– А в Среднюю Азию царь собирался крестьян переселять после отмены крепостного права. Он собирался заселять эти места.

– Да ладно!

– Да. Чтобы там было сельское хозяйство. Он прекрасно понимал, что в России заниматься сельским хозяйством бессмысленно. Освоение целины в Казахстане Никитой Сергеичем – это не более чем частичная реализация проекта Александра Второго.

– Ни хера себе. Я не знал, что он собирался в Среднюю Азию… Ты уверен в этом?

– Да.

– Так вот получается, что немцев отправили в Казахстан тоже волею Александра Второго.

– Как версия – да. Там в 60-е и 70-е годы были немецкие целинные колхозы, которые все рекорды били по урожайности.

– И это резонно, что ты теперь царю ставишь в Москве памятник. А еще в том году в Саудовскую Аравию уехала Языкова, художница знакомая. Она делает кукол авторских и продает. Вышла замуж за американца, который в Москве работал, и уехала с ним туда – он к арабам нанялся работать, типа, по телекоммуникациям. И вот они приезжают оттуда, а там бухла нету; кому невтерпеж, те самогонку гонят. Зашла к тебе дама в номер – тут же тебя арестовывает их местный комитет бедноты, или как там называются общественники, которые следят за исламской нравственностью. Там реально был такой случай: забежали к кому-то в квартиру, а там люди сидят, разговаривают, даже не е…утся. Свинтили их, ее отпиздили, он в тюрьме сидел, пока его оттуда не вытащили. Он сразу в аэропорт; говорит, в вашей Саудовской Аравии ноги моей больше не будет. И эта художница русская сама приучилась ходить в парандже – иначе каменьями побьют. Короче, дикой красоты жизнь в Саудовской Аравии.

– Ну и скажи после этого – они живут правильно, а мы неправильно. Ну дурость ведь какая, подумать только!

– А я их встретил в Хитроу, пролетом из Африки домой. Мы там в магазине виски дегустировали сингл молты, и Лена с мужем мне рассказывалипро свою Аравию. Они и сейчас там живут… Еще у меня случилось такое в то время: я выступил в роли свахи. Вот ты знаешь Цивину? Это критик ресторанный «Коммерсанта».

– Нет, не знаю.

– Ну, короче, Цивина – это первый в России ресторанный критик. Ее Яковлев заставил еще в старом «Коммерсанте» ходить по кабакам и писать заметки.

– Хорошая работа.

– Она говорит: я не умею, не хочу, ничего не понимаю в этом. Но он заставил.

– Наверное, объелась всего.

– Небось. И вот встречаю я ее как-то в «Петровиче», там какая-то большая пьянка была – уж не пятилетие ли клуба? А напротив сидит человек по имени Андрей Светланов. И смотрит на Цивину, открыв рот, и спрашивает: кто эта красавица? Да чё ты гонишь, вы уж 10 лет в «Коммерсанте» вместе работаете, даром что на разных этажах. Ты уж ее как облупленную должен знать. Но он ее таки не знал! Он говорит: все отдам, только давай с тобой местами поменяемся. Я отказался, но он таки на мой стул залез, пока я ссать ходил. Он говорит: старик, извини, я ничего не могу с собой поделать. Утром звоню ему на мобильный. Говорю: что ты, гад, сделал с невинной голубкой? Он говорит: всё. Да пусть она тебе сама расскажет. И передает ей трубку. Короче, они вскорости поженились. Дочку уже родили. К семилетию «Петровича».

– Да ты что!

– И они, знаешь, счастливы, как старосветские помещики.

– Ха-ха!

– Бывало, придешь к ним в гости, не знают, куда посадить, чем угостить. Родного меня. А Светланов, он не как мы; у него тонкое лицо, интеллигентный вызывающий вид – не как у нас, просто интеллигентный, а круче, так что иногда даже хочется ему по физии заехать. Очочки одни чего стоят…

– Ха-ха!

– И еще у меня был удивительный случай в 2001 году, в продолжение матримониальной темы. В 2000-м было 20-летие выпуска нашего курса на журфаке. Ну, встретились в Дом-журе, сдвинули столы. Кто-то напился, стал грязно приставать к своим однокурсницам. И в итоге на следующий год, как на старые дрожжи, еще встретились. И вдруг выяснилось, что Боря Хрипко и Анька Евсеева, которые учились в одной группе телевизионной, 20 лет назад закончили, – и вот поженились.

– После первой встречи.

– Да. Развелись со всеми, кто у них был.

– Круто.

– Вот, значит, как у человека все меняется в мозгу за 20 лет. Уже у него на все другой взгляд. И бабы ему нравятся уже какие-то другие…

– Я вспоминаю мои встречи с одноклассницами и одногруппницами. Я считаю, что мужики выглядят лучше, чем бабы.

– Естественно! Это есть польская поговорка на эту тему. «Старый пан – как старое вино, а старая пани – как старое масло». Ну как? Жестко, сука.

– Да. Поэтому женщина к 40 годам должна уже нарожать детей, иметь крепкие тылы, хозяйство.

– И бабки.

– Естественно. Тогда она уже и не зря как бы.

– И еще в 2001 году Люба Шакс вышла замуж.

– А кто это такая?

– Она была первый продюсер Парфена. Она вышла замуж за на тот момент начальника «Reuters» по всему СНГ. Это Дики Уоллес, англичанин. Писаный просто красавец. Такой высокий, кудрявый, седоватый. Дома сесть пообедать не может без накрахмаленной скатерти. Голодный лучше будет сидеть.

– Я тоже люблю такие вещи.