Леонардо да Винчи. Опередивший время

Остается еще один портрет, написанный Леонардо в ранние годы пребывания его в Милане, возможно, наименее значительный из всех и хуже всего документированный, однако по иронии судьбы лучше всего сохранившийся. Это "Портрет музыканта", хранящийся ныне в миланской Амброзиане.

В портрете закончено только лицо; по типу оно близко лицам ангелов Леонардо. Правда, оно гораздо мужественнее, а световая моделировка такова, что во многом напоминает лучшие работы Леонардо, если бы не позднейшая запись и слой лака, из-за которого краски потемнели. Несколько лет назад живопись была расчищена, и на клочке бумаги в руке изображенного человека обнаружилось несколько нотных знаков. Исследователи Леонардо, знающие его склонность к всяческим загадкам и секретам, пытались прочесть это нотное послание, хотя пока и безрезультатно…

Загадки, или, вернее сказать, невероятно запутанные переплетения рисунков — характерная черта уникальной работы, которую Леонардо выполнил в одном из залов Сфорца, называемом — "Ослиным". Это не живопись в собственном смысле слова, но она настолько превосходит обычный декор, что для нее невозможно подобрать подходящего названия.

На стенах Ослиного зала Леонардо изобразил зеленые кроны ив: их ветви и побеги переплелись самым фантастическим образом, к тому же они опутаны тонкими декоративными ветками, завязанными в бесконечные узлы и петли. Эта картина производит впечатление почти звучащей, как будто это музыкальная фуга.

Возможно, Леонардо, который проводил дни и даже недели за рисованием загадочных узлов на бумаге, намеревался выработать собственный символ: одно из значений слова "винчи" — ива.

В 1487 г. в Милане произошли события, потребовавшие участия Леонардо и отвлекшие его от всех других работ. В связи с браком юного герцога Джана Галеаццо (племянника Лодовико Моро) с Изабеллой Арагонской, дочерью неаполитанского короля Альфонса, состоялись большие придворные празднества. Леонардо построил для них хитроумную машину, где в семи сферах вращались разодетые слуги и артисты, олицетворявшие семь планет, спускавшиеся по очереди на землю и читавшие новобрачным поздравительные стихи. Кроме того, ему приходилось строить и триумфальные арки, и легкие павильоны для празднеств. Один из таких павильонов, изображенный на обороте листа 21-го манускрипта "в", свидетельствует о том, что и в этой области Леонардо, прилагая свой незаурядный конструкторский талант, при помощи самых простых средств достигал прекрасных результатов.

Среди рисунков художника сохранилось также немало великолепных эскизов карнавальных костюмов для придворных празднеств. Все это отвлекало Леонардо от его художественных и архитектурных работ.

Правда, за год до того, в 1486 г., Лодовико Моро напомнил ему о необходимости приступить к созданию конной статуи Франческо Сфорца, ради которой Леонардо и был приглашен в Милан, но дело в том, что сам же Лодовико постоянно отрывал его от этой работы, не давая на ней сосредоточиться. В особенности умножились хлопотливые обязанности Леонардо с появлением в Милане Изабеллы Арагонской, для которой требовались все новые декоративные украшения в ее апартаментах.

Как и многие архитекторы Раннего Возрождения. Бра-манте и Леонардо были озабочены соединением в конструкции купола квадрата и круга, считавшихся совершенными геометрическими фигурами. В эскизах храмов Леонардо доводил мотивы круга до как бы логического завершения — некоторые из его проектов так перегружены куполами, что напоминают памятники многокупольной византийской или русской базилики.

В области гражданской архитектуры Леонардо был весьма разборчив, и, хотя он не очень интересовался ею как таковой, все же спроектировал одно малоуважаемое здание — публичный дом. Постоянные поиски красивых или уродливых лиц, очевидно, привели его однажды в миланский "веселый" квартал, где он обнаружил, что планировка публичных домов, можно сказать, оставляет желать лучшего. Он нарисовал дом с прямыми коридорами и тремя отдельными входами, так, что клиент мог спокойно войти и выйти, не опасаясь нежелательных встреч.

Последняя архитектурная прихоть Леонардо — мавзолей в египетском стиле для членов королевской семьи (вообще, как мы уже говорили, Леонардо имел странную склонность к Востоку). Мавзолей был конической формы, диаметр его основания составлял около 60 м, высота — 15 м. Предполагалось увенчать его круглым храмом с колоннадой. Неизвестно, что заставило Леонардо взяться за этот проект; сохранилось несколько заметок для него и один эскиз, после чего идея, к сожалению, была, по обыкновению, оставлена…

В 1489 г. Лодовико начал настойчиво требовать, чтобы Леонардо поработал над конной статуей Франческо Сфорца, намекая, что может пригласить другого художника. Сохранившиеся эскизы свидетельствуют о проделанной огромной работе Леонардо над конной статуей. Он совершенно отказался от подражания классическим образцам и внимательно изучал и зарисовывал скачущих коней, едва удерживаемых могучими всадниками.

Леонардо изучал анатомию лошади, установил точные размеры и соотношения всех ее частей и, как всегда, сделал множество зарисовок, изображающих коней во всех мыслимых положениях. Однако в апреле 1490 г. он отменил старый замысел и начал разрабатывать другие варианты памятника.

Противоречие, и даже, можно сказать, трагедия, творчества Леонардо — несоответствие между его грандиозными замыслами и реальными возможностями — особенно ярко проявилось в период его многолетней работы над конной статуей Франческо Сфорца, при проектировании которой ему пришлось разрешать ряд сложных и разнообразных технических задач. В своем письме к Моро, уже цитированном выше, Леонардо писал: "Смогу приступить к работе над бронзовой конной статуей, которая будет бессмертной славой и вечной честью блаженной памяти отца вашего и славного дома Сфорца". Сооружение конной статуи Франческо Сфорца было задумано правителями Милана еще в 1473 г., до приезда Леонардо. Свои работы художник начал вскоре же после прибытия в Милан и продолжал их 16 лет. В его рабочих тетрадях имеются эскизы лесов, подъемных приспособлений, описание приемов литья. По-видимому, в связи с этими работами появилась неоконченная взволнованная запись в "Атлантическом кодексе": "Скажи мне, скажи мне, было ли когда-нибудь сооружено что-либо подобное в Риме…" Высота статуи проектировалась в 12 локтей (около 7 м), на памятник должно было пойти 200 тыс. фунтов меди.

Но работа все затягивалась и затягивалась как по вине самого Леонардо, намечавшего новые варианты и эксперименты, так и в результате неблагоприятных политических условий. Лодовико Моро писал в 1489 г.: "Хотя я поручил это дело Леонардо да Винчи, но я не думаю, чтобы он смог выполнить его".

В 1493 г. глиняная модель статуи была поставлена на городской площади по случаю бракосочетания Марин Бьянки, племянницы Моро, с императором Максимилианом. По свидетельству Вазари, "те, кто наблюдал сделанную Леонардо из глины модель огромных размеров, говорят, что никогда еще не видели они произведения более прекрасного и более могучего". Исследователь Паоло Джовио писал, что "в мощном разбеге тяжелодышащего коня проявилось как величайшее мастерство скульптора, так и высшее знание природы". Но сама статуя никогда не была отлита. Большая партия бронзы, предназначенная для отливки статуи, была продана феррарскому герцогу, союзнику Милана, для изготовления артиллерийских орудий. В отливке их участвовал и бомбардир Джаннино, о котором мы говорили. В одном из своих просительных писем к Моро, относящихся к 1490-м годам, Леонардо писал: "О коне я ничего не скажу, ибо знаю, какие нынче стоят времена".

Много места в творчестве Леонардо да Винчи традиционно занимали гидротехнические проекты. Политические и экономические условия были таковы, что эти замыслы не получили осуществления при его жизни. Леонардо обдумывал свои проекты во Флоренции, в Милане, Риме и даже, на склоне лет, во Франции. Но нет сомнения, что как гидротехник он вполне сложился в первый миланский период своей жизни, в Ломбардии, которая являлась самой передовой областью Италии в гидротехническом отношении.