Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания

Перед лампой на подставке стоит стеклянный шар, наполненный водою. Лучи света благодаря этому шару концентрируются на определенной точке, смотря по желанию гравера. Закручивая винт у подставки, гравер может приподнять или опустить стеклянный шар и направить свет прямо на рисунок – на пальмовую доску.

В результате получается ослепительный пучок света, так что становятся видны мельчайшие детали рисунка.

Гравер надевает на глаза зеленый зонтик, наглазник, который предохраняет зрение. Для гравирования употребляются штихеля – разной формы и толщины, по номерам, начиная с 1-го и кончая 20-м и даже больше. Чтобы иметь понятие о штихеле, представьте себе перочинный ножик, который имеет косой срез в сторону, наружу. Штихелем проводят на дереве черту – сверху вниз, при этом штихель работает точно соха: на дереве получается углубленная борозда.

Штихель № 1 проводит борозду самую тонкую, тоньше человеческого волоса. Чем выше номер штихеля, тем он толще режет.

В старину работали перочинным ножом. Английский гравер Бэуик первый ввел для гравирования грабштихель, который гораздо практичнее ножа: в то время как там борозда вырезается в два приема руки, штихель режет ее в один прием.

Этот же гравер стал выпиливать доски для гравирования не вдоль ствола, как было прежде, а поперек, потому что сопротивление дерева, распиленного поперек, по всем направлениям одинаково. Напротив, если дерево распилено вдоль ствола, тогда сопротивление при гравировании получается разное: слабое – вдоль волокон и сильное – поперек волокон.

Кроме того, при поперечной распилке каждая точка на поверхности доски «сидит» крепче, нежели при продольной распилке, потому что древесные волокна находятся глубоко в дереве и тянутся сверху вниз, тогда как при продольной распилке гравирование происходит только на верхнем слое волокон, которые легко отстают и отпадают. При поперечной распилке основание каждой точки на поверхности доски коренится глубоко в дереве, а при продольной – оно лежит почти на самой поверхности доски.

В том месте портрета, где показана тень, гравер проводит соответствующие тонкие параллельные бороздки – получаются (при тиснении) толстые жирные штрихи; наоборот, в световых частях портрета проводит широкие близко стоящие друг к другу борозды – получаются (при тиснении) тонкие штрихи. Кропотливо вырезав весь портрет, гравер срезает поля, и клише готово.

Если клише при помощи особого валика смазать типографской краской, то эта последняя покроет только выпуклые рельефные места, тогда как борозды будут не покрыты: туда краска не проникнет. Теперь стоит только на клише положить лист белой бумаги и тиснуть, чтобы получить портрет или какой-нибудь другой награвированный рисунок.

Деревянное клише при печатании скоро портится. Чтобы его увековечить, с дерева клише переводят на медь – при помощи гальванопластики.

Плата за гравирование весьма различна и зависит от качества работы и известности гравера. Одни граверы режут мелкие политипажи к разным научным изданиям или учебным руководствам, другие – работают над портретами, жанровыми сценами, изображением исторических событий и т. п. За гравирование при помощи ксилографии платят от 30 копеек до трех рублей за каждый квадратный дюйм. За гравирование портретов исторических деятелей плата взимается по особому соглашению, потому что тут ценится не столько труд как ремесло, сколько искусство гравера-художника.

В Петербурге в настоящее время считаются лучшими граверами Мате, Константин Адт, Рашевский, Вейерман и другие.

Некоторые заграничные граверы приобрели всемирную известность, и их мастерские имеют международные связи, например, Паннемакер – в Париже, Гедан – в Лейпциге и другие.

Каким образом производятся заказы заграничным граверам?

Допустим, надо награвировать портреты замечательных людей для биографической библиотеки г-на Павленкова.

С имеющегося рисунка или с натуры получают фотографическую карточку. Но обыкновенно делают так, что фотографический негатив (желатинную пленку) бережно снимают со стекла и посылают в конверте письмом из Петербурга в Лейпциг, например, граверу Гедану.

Как мы видели выше, рисунок с негатива легко перенести на дерево. Остается лишь гравировать. Гравер Гедан имеет большую мастерскую, где работает до 40 человек рабочих – мастеров. Сам Гедан гравирует только головы («режет головы»), остальное, то есть туловище, руки и одежду, предоставляет своим помощникам. При таком разделении труда Гедан успевает награвировать до 215 портретов в год.

За каждый портрет обыкновенного книжного формата с переводом на медное клише Гедан берет от 100 до 150 марок (50 и 75 руб.).

Зато и портреты исполнены хорошо. Из Лейпцига клише пересылается в Петербург – издателю.

Гравюра на меди или металле отличается от гравюры на дереве манерой работы: гравюра на меди углублена в доску, так что каждая точка представляет углубление, каждый штрих – бороздку, гравюра на дереве рельефно возвышается на доске.

Гравирование на меди идет очень медленно: иногда хорошая большая гравюра поглощает собою десятки лет упорного кропотливого труда. И не один гравер ослеп за гравюрой на меди. Такая гравюра отличается чистотою и изяществом рисунка. Впрочем, современные известные граверы своими тщательными работами гравюру на дереве настолько приблизили к гравюре на меди, что иногда трудно бывает отличить одну от другой.

Из русских граверов на дереве европейскую славу снискал себе Серяков.

С 1847 года Серяков стал посещать классы Академии художеств. Через пять лет ему разрешили держать испытания для получения звания свободного художника по гравированию на дереве. Это была гравюра с этюда Рембрандта – «Голова старика». Затем Серяков работал в Париже и, вернувшись в Россию, получил звание гравера-академика.

То, что рука гравера вырезает на дереве, можно получить с помощью цинкографии, химическим путем.

Вместо пальмовой доски берется цинковая пластинка, и на нее переводится рисунок. Как известно, рисунок на цинке вытравляется азотной кислотой; после нескольких вытравливаний он становится выпуклым, рельефным.

Среди повременных изданий иллюстрированные издания изображают общественную жизнь не только пером писателя, но и карандашом художника. Такие издания имеют специальных рисовальщиков, которые очень часто прибегают к помощи фотографии. Рисунок карандашом или фотографический негатив отсылается в редакцию, а оттуда – в гравировальную мастерскую. Нынче даже газеты выходят с иллюстрациями.

Чтобы выпустить своевременно номер газеты с рисунком, этот последний разбивается на части и гравируется несколькими граверами, так что клише получается составное и представляет собою коллективный труд нескольких граверов, что, однако, нисколько не вредит целостности впечатления.

Многие книги выходят с рисунками. В особенности издания по естественно-историческим наукам нуждаются в иллюстрациях. Перо естествоиспытателя тут должно идти рука об руку с карандашом художника.

Некоторые учебные руководства, предназначенные для юношества, немыслимы без чертежей и рисунков. Таковы, например, учебники – по геометрии, физике, зоологии и пр.

Влияние иллюстраций для наглядной популяризации идей выше, чем влияние живописи.

Если появилось новое художественное произведение в области живописи или скульптуры, то оно попадает в столицы – к богачам и знатокам, так что без копии с него в иллюстрированных изданиях оно осталось бы неизвестным для большой части публики. В иллюстрации предлагается наглядно всему народу, до самых низших его слоев, все, что есть замечательного в области искусства.

Со всех знаменитых художественных произведений народ получает копии в виде гравюр, в которых передается самое существенное: содержание творения.

Благодаря графическим искусствам громадная масса художественного материала попадает в народный обиход. Лубочную картинку или гравюру из какого-нибудь иллюстрированного издания можно встретить на стенах самого бедного жилища…