Кровавое безумие Восточного фронта. Воспоминания пехотинца и артиллериста Вермахта
Кровавое безумие Восточного фронта. Воспоминания пехотинца и артиллериста Вермахта читать книгу онлайн
Авторам этой пронзительной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, - объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера. Эта бойня сломала их судьбы, изувечила души и едва не свела их с ума...
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
JL "IГ
хать на товарняке. В конце концов, и не в таких условиях приходилось ездить. Мимо вдоль берега Энна проплывали знакомые места. Тернберг, Лозенштайн. Заметив строящуюся электростанцию в Гросраминге, я задумался — ведь и здесь тоже в нечеловеческих условиях трудились пленные, многие из которых умерли. Везде, повсюду в мире творилось зло, совершались акты чудовищной несправедливости в отношении людей, так что невиновных в этой войне не было — все были виновны.
И вот мы проехали мимо места, где Родельсбах впадает в Энн. Я дома!
В воскресенье 30 ноября в 7 часов утра поезд остановился на станции Гросраминг. Чудо свершилось, я вернулся домой. Я не верил глазам, видя красоты моей родины. Фаренберг, Хиасльберг, Альмкогель — все горы были на месте, будто ничего и не произошло. Что им до нас! Мерзости, нами творимые, их не касаются.
Это был самый главный и самый радостный день в моей жизни. Меня переполняло непривычное, полузабытое чувство свободы — просто идти без конвоя. Стояла поздняя осень, природа понемногу замирала. Но я знал, что пройдет два-три месяца, и снова настанет верна, и природа пробудится. И я вместе с ней. Несмотря на полтора годы войны и на три с половиной года плена я все же верил в свое воскрешение и надеялся на него.
Нетрудно представить радость моей матери и сестер, когда мы встретились. Произошло то, во что боялись верить: война выпустила меня из своих когтей, ужасы хоть и запечатлелись в памяти, но все же не поглотили меня — я живым и здоровым вернулся домой.
Наш сосед, старый герр Хаберфельнер, завидев меня, радостно прокричал: «Давай, Лоис, ко мне — я только вчера поросенка заколол, так что наешься до отвала!» Ну, разве мог я отказаться? Все только и старались, что угостить меня чем-нибудь вкусным, а вот мой
JL "IГ
отвыкший от человеческой пищи организм взбунтовался. И ночью я извергнул из себя все эти вкусности.
Прошла не одна неделя, пока мой организм смог перестроиться для приема нормальной пищи.
Два месяца, декабрь и январь, я отдыхал. В феврале я поступил на работу в Австрийское Федеральное лесничество. Кроме того, союз жертв войны в середине марта предоставил мне путевку в дом отдыха. И я провел три незабываемых недели в Бад-Ишле. Как было там прекрасно, какое обслуживание, питание! Я прибавил в весе и вполне мог исполнять обязанности на службе в лесничестве.
В природе вещей, что не каждому дано оценить тяготы и страдания, выпавшие на долю нас, солдат и пленных, в России.
Алоис Цвайгер
В Гросраминге нет семьи, которая не испытала бы горечь потери родных и близких. Увы, судьба не оказалась столь же милосердна к моему брату Берту. И хотя мы так и не получили официального извещения о его гибели, но он считается пропавшим без вести под Сталинградом.
«Да благословит бог душу его!»
Всего в развязанной Гитлером войне погибло 700 тысяч австрийцев, среди них и 176 жителей Гросраминга.
Глава 1
Призыв на имперскую трудовую повинность
Когда мне исполнилось 16 лет, началась Вторая мировая война. Тогда, 1 сентября 1939 года, отец сказал мне: «Я рад, что начинается война, надолго она не затянется, уж во всяком случае, не на четыре года, как Первая мировая». В Первую мировую вследствие ранения в голову мой отец лишился глаза и долгие годы мучился от этого. Что же касалось Германии, с этого момента ее участь была роковым образом предрешена.
Вначале на работах Имперской трудовой повинности было весело. Я всегда имел под рукой аккордеон |
116
JL
"1Г
Мы не принимали всерьез нашего командира Кульмана, муштровавшего нас, и даже посмеивались над ним. А на острове Рюген из-за жуткого холода было уже не до смеха. (Слова командира: «И это вы называете выправкой? Тупицы! Еще после выходных не успели протрезветь. Я вам сейчас покажу, что такое выправка!» И подпись автора карикатуры:
«А у самого только пьянка на уме».)
JL
" "1Г
Мне только исполнилось 18 лет, и моя карьера практиканта у одного известного дюссельдорфского архитектора внезапно оборвалась с получением повестки явиться в октябре 1941 года в мекленбургский городок Гюстров для отбывания ИТП — имперской трудовой повинности. Сразу же по прибытии в лагерь нам было велено поставить в сторону чемоданы и сумки. Бразды правления нашим подразделением взял в свои руки некий Кульман, известный своим умением обрабатывать молодежь. Когда-то он служил на командной должности в войсках. Нам приказали взять в руку по кирпичу и в таком виде бегать по строевому плацу. Этот неприятной наружности красномордый горлопан и хам находил удовольствие до потери пульса гонять новоприбывших. Потом дело дошло до экипировки; гражданскую одежду сдать, а вместо нее получить форму. Самым ходовым словечком тогда стало «Подойдет!». Каптером был немец, кажется, польского происхождения, говоривший по-немецки с акцентом. Когда мы потом сдавали ему обувь в ремонт, он неизменно спрашивал: «Фриц, у тебя что, подметки из картона?» А вообще там было полно приятных в общении и говоривших без всякого акцента серьезных ребят из Нижней Саксонии. Подготовка началась суровой допризывной муштрой и орудованием лопатами. Иногда приходилось работать и на аэродроме, где удлиняли взлетную полосу для проведения учебнотренировочных полетов люфтваффе. Нам приходилось в буквальном смысле слова вручную удлинять ее.
В начале фатальной зимы 1941/42 гг. наше трудовое подразделение перебросили на остров Рюген. У самого берега Балтийского моря вмерз в лед крупный морской транспорт со строительными материалами на борту.
По прочному, но страшно бугристому ледяному покрову к судну проложили узкоколейку. Кирпичи с борта мь< разгружали с помощью думпкара, а потом при температуре минус 25—30 градусов и на ледяном ветру от-
правляли их на сушу. Потом эти работы все же прекратили, потому что кое-кто из наших, несмотря на защитные средства, заработал легкое обморожение ушей. До побережья Швеции вполне можно было дойти и пешком.
Я с ужасом воспринимал известия о морозах в далекой России и их последствиях для наших войск. Тогда я еще не подозревал, что и мне выпадет пережить не одну зиму на Восточном фронте.
К середине марта 1942 года лед на Балтийском море стал таять. Весь личный состав ИТП был задействован в работе по перетаскиванию канатами нескольких рыбацких лодок с суши на лед. При этом лед довольно подозрительно потрескивал под ногами, но не проламывался. Рыбаки Рюгена готовились вновь выйти в море на лодках. К концу мая 1942 года поступило распоряжение вьщать гражданскую одежду и отпустить домой. У меня запечатлелись в памяти дни тяжелой работы и духа искреннего товарищества.
Призыв в вермахт
После отпуска я 1 января 1942 года был призван в 58-й пехотный полк в Оснабрюк-Хасте. Мне надлежало явиться в 4-й батальон 58-й запасной пулеметной роты. Ничего хорошего от этого ожидать не приходилось! Началась тяжкая, изнурительная военная подготовка к предстоящим боевым действиям в России. Я был обычным рядовым солдатом, стрелком-пехотинцем, новобранцем. Служба начиналась в 5 утра со свистка дежурного унтер-офицера. Все происходило очень быстро — сначала команда: «Достать кофейники!» После короткого завтрака, состоявшего из солдатского хлеба с искусственным медом, снаружи раздавалось: «Стройся!» Строиться полагалось, конечно же, в соответствии с условиями марша, то есть в стальных касках с карабинами и тяжелым крупнокалиберным пулеметом SMG 34, полностью укомплектованным. В продолжительных маршах с оружием и ящиками с боеприпасами мы прочесывали тренировочную местность далеко за городом.