Its So Easy And Other Lies (ЛП)

Когда мы с Кэт переехали сюда, у нас не было ничего кроме матраца. Когда мы въезжали, маленький низкорослый паренек помог мне перетащить некоторые вещи, которые были у меня с собой. Его звали Вест Аркин, и он жил в соседней квартире. Он был одним из тех парней, которые учились в Музыкальном Училище, которое находилось рядом с моими прошлыми апартаментами, прямо за углом. Вест был тем еще классным засранцем. Он был тем еще забавным засранцем. И он вскоре стал ценным не только из-за дружбы, но и из-за таланта к написанию песен.

Он не относился к тому типу парней, которые хотят играть в группе, но он был невероятным гитаристом. В конце концов он стал соавтором песен с некоторыми из нас. Он приложил руку к созданию неизданной песни “Sentimental Movie,” а также к песням “Yesterdays” и “The Garden”, которые появились на Use Your Illusion. Все эти песни были написаны здесь, в El Cerrito, вместе с участниками группы. Вест также показал мне альтернативный способ настройки гитары, при котором он мог играть ми-мажорный аккорд на открытых струнах. Вот почему он значится соавтором песни “It’s So Easy”— без этого альтернативного строя, песня не была бы написана. Я не знал о существовании альтернативных строев.

Кэт и Я слышали об эксцентричном старом музыканте, жившем над нами, но нас это не особо волновало. Мы оба не были лучшими соседями, что впрочем, касалось и Эксла, Иззи, Слэша и Стивена и того, что они вытворяли: все время громко слушали музыку, выпивали, пели, бренчали на гитарах с Вестом. Но парень сверху оказался никем иным как Слай Стоуном, под музыку которого мы со Стивеном джэмовали почти каждый день. Он начал давать мне кассеты неизданных демок, которые он записал на четырехдорожечном кассетнике в своей квартире. Затем он начал использовать нашу квартиру как своего рода убежище от душевных фиаско. Но он не слишком хорошо поладил с Кэт.

Я был в соседней квартире, у Веста, работал над текстами к песне и услышал, как она кричит и матерится: “Дафф, этот говнюк снова курит крэк в нашей ванной!”

Это был один из тех моментов в моей жизни, который я точно запомнил. Я наблюдал, как иллюзии, которые у меня были относительно моего кумира, испарялись у меня на глазах. Жил ли Слай Стоун хорошей жизнью, джемовал ли в своей домашней студии, находящейся где-то в своем шикарном особняке? Нет, он прокрался мимо моей девушки, чтобы покурить крэк в моей ванной.

Наш первый концерт, после возвращения в Лос-Анджелес, состоялся 28 июня 1985 года, в the Stardust Ballroom, на восток от 101 шоссе. Там был ночной клуб, который назывался Scream. Он начался как готический вечер. Баухаус и Кристиан Деф были самыми популярными исполнителями, которых крутил диджей. Мы были последними в списке четырех групп и должны были выходить на сцену в 8 вечера. Следующий концерт состоялся 4 июля в Madame Wong’s East, расположенном в ресторане Чайна-тауна, который за одну ночь мог проводить много панк-шоу. Guns играли вторыми по списку из четырех. Только 3 человека пришли посмотреть, как мы отыграем сет, двое из них – Кэт и Вест.

Концерт в Madame Wong’s был одним из тех многих наших ранних шоу, когда нас записывали как панк команду. Ранее мы отыгрывали шоу вместе с Social Distortion, the Dickies, и Fear. Я догадывался, что вначале нас воспринимали как панк группу. Но у нашей группы была одна крутая вещь – на нас нельзя было повесить ярлыки. Иногда это может работать против группы. Если для панк-рок концерта ты выглядел недостаточно по-панковски, или для метал концерта ты выглядел не совсем как металлист, ты рисковал остаться без концерта. Но с присоединением Слэша и Стивена, нам как-то удалось найти компромисс между этими стилями. С верным настроем, Эксл воплотил в себе и панка и металлиста больше, чем вся лос-анджелеская сцена вместе взятая.

Глэм-тусовка выглядела так, будто это был какой-то приватный клуб, со своим каким-то секретным паролем. У нас была пара концертов с глэм-группами, но это было плохим сочетанием. Вместо того, чтобы использовать нашу группу как возможность для разнообразия, ребята из глэм-тусовки делали всё возможное, чтобы лишний раз ткнуть нас носом в наш статус аутсайдеров. Сцена Сансет Стрип была вся наполнена коксом и шампанским, и мы были определенно из другого места. Люди, которые приходили на эти шоу, немного побаивались нас. Мы подразумевали то, чем мы занимались, это не было безопасным или запланированным и не претендовало на звание чего-то крутого в любом случае. Мы так же прошли через период, когда мы играли дерьмовые шоу с Tex & the Horseheads и другими группами, играющими кантри-панк, но нам так же было нелегко приспособиться к таким выступлениям.

Мы все время присматривались к клубу Troubadour, находящемуся в Западном Голливуде. Многие группы начинали там свой путь, играя по понедельникам и вторникам. Только когда вы начинали привлекать публику, вам может выпасть шанс подняться в списке выступающих групп, и возможно даже стать хэдлайнером и вы могли бы перейти к более желательным для вас дням недели и, наконец, устраивать концерты в выходные дни. The Troubadour был всегда забит по выходным. Если вы смогли стать хедлайнерами в пятницу или субботу ночью, что ж, это показатель вашего реального потенциала: те из хедлайнеров, кто играл по выходным, могли добиться подписания контракта с крупным лейблом. Но сейчас, мы не могли даже рассчитывать на то, чтобы выступать на открытии пятничного или субботнего шоу. Мы должны были начинать с самых низов и добраться на вершину своими собственными силами.

Одним из наших творений в те времена была песня под названием “Move to the City”, которая в конечном счете была записана для нашего ЕР Live! Like a Suicide. Мы записали эту песню так, как всегда и представляли – с духовой секцией. И, даже когда мы с трудом умещались в маленьких помещениях за сценой, мы всегда брали с собой эти медные инструменты, чтобы исполнить эту песню во время выступления. Я предложил своему брату Мэтту, который играл на тромбоне, стать частью духовой секции. В первый раз, когда он играл с нами, он выглядывал из-за кулис и спрашивал: “Где же все?”

Он был прав. На наших ранних концертах практически никого не было. А те, кто был, чаще всего приходили, чтобы послушать группу, играющую после нас. Люди кидались окурками сигарет и плевали в нас. Не то, чтобы это означало что-то вроде “я вас ненавижу”; люди просто кутили и веселились, так тогда было принято у панков Лос-Анджелеса. Мы привыкли, что к нам относились неуважительно все – аудитория, промоутеры, клубы, некоторые приятели-музыканты.

Как только Guns стали давать регулярные концерты в Лос-Анджелесе, мы начали составлять список телефонов и адресов. Мы с одержимостью заставляли людей, которые приходили на наше шоу, подписываться. Ну, вообще-то, мы просто посылали наших подружек-стриптизерш в зал, чтобы они убедили людей оставить адрес. Очевидно, мы начали писать хорошие песни, и начали хорошо играть в живую, что позволяло собрать нам больше публики. Я был уверен, что у нас есть все компоненты, которые нам нужны. Список адресов действительно работал на нас – за шесть месяцев он пополнился на тысячу имен с адресами. У других групп тоже были такие списки, но секрет нашего успеха заключался в том, что мы потратили кучу времени и усилий на создание и поддержании нашего списка. Мы знали, что добились этого всего сами, и после нашей поездки в Сиэтл, было ясно, что неудачи с такой командой быть не может.

Авторитетные рок-клубы в Голливуде придумали жесткую систему, с помощью которой они могли избавить себя от низкой посещаемости. Учредив систему “pay to play”, они перекинули весь риск клубного бизнеса на музыкантов. Клуб продает группе, скажем, 30 билетов по 10 долларов за штуку. С этого момента их больше ничто не заботит – свои деньги они уже получили. Группа сама должна продать эти билеты, чтобы компенсировать свои затраты. Проблемой для нас являлось то, что нам надо было собрать первоначальный взнос. Богатые голливудские родители могут дать группам своих детишек такие деньги, но у нас не было такой опоры. Вот здесь и появился друг Слэша, Марк Кантер – Марк был невоспетым героем GN’R. Без него, Я не знаю как бы мы справились и с половиной того дерьма, которое было вначале.