Битлз: секретные материалы

Через неделю начались регулярные занятия, каждый день по 6 часов. История музыки, история КПСС, новые и старые английские пластинки. Барбара строго следила, чтобы он пополнял свои музыкальные знания, Дэйв занимался политикой. Пробовали сделать несколько программ, так называемых пилотов. Сказать честно — не очень-то получалось. Стали еще упорнее работать. Додик не выдерживал, впадал в истерику, рвался к тетке в Израиль. Барбара в одну из таких истерик принесла расписание авиарейсов на маршруте Лондон — Тель-Авив и предложила выбрать рейс и сообщить тетке о дате приезда. Барбара не церемонилась с Додиком, честно, ей никогда не нравились предатели. Додик — это работа, борьба идеологий. И победить должны были они, Барбара, Дэйв, Мак-Фарен, Би-би-си и МИ-6.

Москва. Июнь 1974 года

Как-то в конце июня выйдя из метро «Смоленская», рядом с которым жил, Марков лоб в лоб столкнулся с Зайцевым. Тот работал в МИДе, иногда виделись, но не часто. Оба были рады встрече. Зайцев почти взахлеб рассказал о том, что на днях с друзьями по работе был в ресторане «Столичный», видел Толика Минаева, у него отличная группа. Договорились в ближайшую субботу взять жен и поехать в ресторан «Столичный» отдохнуть, потанцевать. Зайцев пообещал позвонить Минаеву, попросить заказать столик.

Жена Зайцева, длинноногая блондинка Лена, хорошо танцевала, свободно владела английским и была совершенно без какого-то снобизма, присущего женам мидовских сотрудников. Наташа, жена Маркова, была немногословна, но при всем при этом умела интересно рассказывать — сказывалась, наверное, преподавательская деятельность аспирантки и будущего врача-стоматолога. Несмотря на свою скромность, отлично танцевала рок-н-ролл.

Группа в ресторане была отличная, а народу в субботу — яблоку негде упасть: фарцовщики, путаны с иностранцами, «деловые люди», продавщицы и продавцы из «Березки», слесаря и мастера станций ремонта автомобилей. Все с женами, а скорее всего, с подругами — кто же жен возьмет с собой в разгул страстей и безудержного веселья, с подругами в такой обстановке проще.

Музыкантам, конечно, доставалось по полной — играли без перерыва и, кстати, играли практически все, что хотели, это вам не официальная эстрада, не Москонцерт и филармония — это кабак. Здесь деньги и музыка. Кстати о деньгах: Минаеву плохо-бедно, но удалось, работая в кабаке, скроить на «Жигули» 1-й модели, благо теще на работе выделили машину как передовику производства. А экзамены на водительское удостоверение помог сдать замначальника ГАИ на «Подкопаевке», который, кстати, в гражданской одежде и в компании, тоже, наверное, милиционеров, отмечал день рождения какой-то своей знакомой.

Официанты многих знали в лицо и поэтому старались обслуживать как можно лучше: врач-стоматолог нужен, фарцовщик — нужен, а кто же скажет, что не нужен слесарь автотехцентра, — нужен! Вот Зайцева и Маркова видели впервые, но Минаев Толик сказал: «Свои люди». Что ж, раз надо, так обслужим, свои, так свои, нам что. Жалко?

Зайцевы и Марковы повеселились от души. В перерыве к ним подсел Толик Минаев, он-то и сообщил, что Саша Коган уехал в Америку, а До-дик Ковальзон уехал в Израиль. И Зайцевы, и Марковы промолчали — никакой реакции, такие отъезды вслух лучше не комментировать, хотя Коган играл и пел на свадьбе у Марковых.

Лондон. 1974 год

Практически весь 1974 год МИ-6 совместно с русской службой Би-би-си активно работала над проектом «Сева Шаргородцев». Поначалу казалось, что Давид Ковальзон не тот, кто был нужен на эту роль, правда, и Барбара, и Дэйв пытались отстоять его кандидатуру, но иногда и им казалось, что вряд ли что получится путного. Сева явно не оправдывал их надежд. Барбара родила ребенка и несколько месяцев не принимала участия в проекте. Когда появилась вновь, в ноябре, у Додика Ковальзона стало что-то получаться у микрофона. Барбара стала писать ему музыкальные новости, принуждала быть более активным и инициативным.

Дома Барбара забывала про Додика, целиком посвящая себя заботам о маленькой дочке Кристи, очень похожей, как казалось Барбаре, на Сашу Маркова.

В общем, в МИ-6 решили в 1975 году попробовать Севу Шаргородцева в эфире Би-би-си и последить за реакцией советский людей, сидящих у радиоприемников в различных городах огромной страны, а главное, почитать их письма, которые придут в адрес Би-би-си.

Когда появились первые письма слушателей, их очень внимательно проанализировали. Барбара стала подбирать пластинки, а Сева Шаргородцев — заучивать тексты и мысли МИ-6. Сам-то он, как показала жизнь, мало что мог. Поп-музыки он как не знал, так и не знал и, что удивительно, не хотел знать, доверял знаниям Барбары и тем сведениям, что черпал из текстов, прошедших цензуру. Он жил и работал в Лондоне, не приобщаясь к английской культуре и к тому, что происходит вокруг. Ну так жизнь на Западе лучше, конечно, чем в СССР, но очень уж скучно. Деньги у Додика появились, он пару раз здорово напился. Пытался поухаживать за Барбарой, но ее сухость и ссылки на бездарность Додика отпугнули его от нее навсегда. С проститутками ему было запрещено общаться.

К 1975 году карма «Битлз» улетучилась. Разделенным на 4 части участникам группы стало ясно, что их сольные проекты как-то быстро потеряли былую привлекательность у публики. Пожалуй, только Пол Маккартни держался молодцом со своей группой «Wings», выпускал хорошие пластинки, а на концертах собирал стадионы. Он исполнял песни «Битлз». Другие, например Джордж Харрисон, отказывались это делать и были жестоко наказаны публикой. В США его турне 1974 года проходило при пустых залах. Леннон понял первым, что совершил ошибку. Йоко Оно больше не радовала, скорее раздражала, он ушел от нее к южнокорейской модели Мэй Пэнг, дочери миллиардера, владельца концерна «Дэу». С Мэй Пэнг они скрывались от назойливой прессы на ранчо в Лос-Анджелесе. К ним присоединились Ринго Старр и ударник группы «Who» Кейс Мун. В тот период алкоголь, наверное, был единственным средством, помогавшим заглушить боль от потери «Битлз». К 1974 году эта потеря была очевидной. Для прессы они превратились в новости вчерашнего дня, мало кому интересные, да и для себя, пожалуй, тоже. Публике каждый по отдельности они, как оказалось, были не очень-то и нужны.

Но алкогольная компания к лету 1975 года распалась как-то сама собой. Мэй Пэнг уехала к отцу в Южную Корею. Леннон вернулся в Нью-Йорк к Йоко Оно, Ринго отправился в Европу, во Францию, отдохнуть на Лазурном берегу. В 1975 году подтвердилось мнение Пола Маккартни об Алене Клайне, которого Ринго, Джордж и Джон выбрали в 1969 году в качестве менеджера. Пол был против и оказался прав. Суд Нью-Йорка осудил Алена Клайна на 8 лет за мошенничество, в частности с активами «Битлз».

В Нью-Йорке Йоко Оно оборудовала на последнем этаже Дакота-Хауса, где они жили на 72-й улице, студию звукозаписи, своеобразную золотую клетку. Порой целыми днями Джон проводил среди неясных звуков и незаконченных песен, не зная, удастся ли когда-нибудь ему воспользоваться всем этим.

24 октября 1974 года умерла министр культуры СССР. Это про нее говорили: «в СССР министр есть, а вот культуры нет» — ну это как сказать. Жесткий, конечно, человек, и не со всеми деятелями культуры у нее все складывалось гладко. При ее жизни руководство советской культурой воспринималось как должное, в соответствии с установками партии и правительства. Все это Дэйв и Клифф объясняли Додику Ковальзону. Оба сразу почувствовали, что Додик не особенно-то и разбирался, зачем такой министр нужен был СССР и почему страна имела то, что имела. А он, Давид Израилевич Ковальзон, вперемежку с песнями «Дип перпл» и других английских групп, популярных у советских радиослушателей в передаче «Севооборот» (это так ему придумали Дэвид и Барбара) не всегда удачно, а иногда и зло шутил из Лондона в адрес советской культуры. Впрочем, это шутил не он, а Сева Шаргородцев, ну, в общем, как прочитал, так и пошутил.