Решения принимались на земле

- Камозин! Ниже вас двадцать "юнкерсов" под прикрытием "мессершмиттов". Развернуться, атаковать!..

Услышав приказание генерала Бормана, Камозин немедленно повел группу на цель. Истребители открыли по "юнкерсам" пулеметный огонь.

- Бей их, Камозин, бей крепче! - возбужденно крикнул стоявший рядом со мной командарм. И снова голос управлявшего боем Бормана:

- Действуй парами! Спокойнее. Обстановка пока не сложная. Кучей не ходите. Повторяю - действуйте парами!

Пять пар наших истребителей начали самостоятельные атаки. Первой достигла успеха пара командира группы: от меткого огня Камозина один "юнкерс" с истошным воем врезался в землю. Секунду спустя задымил и рухнул вниз еще один вражеский бомбардировщик, сбитый летчиком А. Владыкиным. Две пары, поднявшись выше, вступили в схватку с "мессерами" и тоже достигли успеха. Воздушный бой продолжался не больше пяти минут. За это время группа Камозина сбила три "юнкерса", один "меосершмитт" и без потерь вернулась на свой аэродром.

- Настоящий победный бой! - как бы подводя итог, сказал генерал Горюнов. - Бить врага слетанными парами истребителей куда сподручней, чем в одиночку. Так и планируйте, Гречко. Слетанными, с полуслова понимающими друг друга парами, - бросил он в мою сторону.

Не берусь утверждать, что десятка Камозина была первооткрывательницей боевых порядков пар истребителей. Скорее всего, подобная тактика борьбы с воздушным противником где-то уже применялась. В нашей же 5-й воздушной армии она обрела свою жизнь и стала широко использоваться с первой половины апреля сорок третьего года, с памятного и удачного воздушного боя группы Камознна поблизости от аэродрома, на котором базировались тогда самолеты 236-й истребительной авиадивизии. Немалая заслуга в том, что она быстро была внедрена в повседневную боевую практику всех истребительных полков армии, принадлежала генералу А. В. Борману. Такая тактика хорошо оправдывала себя, особенно в условиях численного превосходства авиации противника.

Исключительно ожесточенные воздушные и наземные бои велись в районе станицы Крымской 15-17 апреля 1943 года. Ровно в семь часов утра 15 апреля войска 56-й армии при поддержке основных сил авиации 5-й воздушной армии должны были атаковать противника на направлении главного удара и, продолжая начатое ранее наступление, овладеть мощным опорным пунктом обороны врага станицей Крымской. Операция была тщательно спланирована. Мы у себя в штабе разработали четкий график поэтапной поддержки наземных войск. Еще до рассвета с генералом С. К. Горюновым приехали на один из ближайших к переднему краю аэродромов, чтобы на месте проследить за ходом авиационной поддержки и при необходимости координировать удары авиации по скоплениям живой силы и техники противника.

Случилось, однако, так, что на полчаса раньше, в 6.30, гитлеровцы сами нанесли контрудар, введя одновременно в бой крупные силы пехоты, танков и огромное число самолетов. К исходу дня я насчитал около 1600 самолето-пролетов немецких бомбардировщиков и истребителей, а авиационные соединения 5-й воздушной армии смогли противопоставить гитлеровцам лишь 860 самолето-вылетов. Двойной численный перевес противника в воздушных силах сказывался заметно.

Тогда командующий ВВС фронта генерал К. А. Вершинин перед штабами 4-й и 5-й воздушных армий поставил задачу в течение ночи разработать единый план боевых действий и график вылетов боевых групп. Мы у себя в оперативном отделе под руководством генерала С. П. Синякова колдовали над планом всю ночь. То и дело связывались по ВЧ со штабистами 4-й воздушной армии, согласовывали и пересогласовывали свои наметки. Такую же работу вели и наши соседи. К рассвету план боевых действий и график вылета авиагрупп были подготовлены и согласованы с командованием ВВС фронта. Сразу же началось их практическое выполнение. Начиная с утра 16 апреля и в течение всего дня советских самолетов над треугольником Славянская - Киевское - Крымская было значительно больше, чем накануне. В завязывавшихся воздушных боях обе стороны несли потери, порой немалые, но все-таки гораздо больше самолетов терял противник, не располагавший теперь двойным превосходством в силах, как в минувший день. Наблюдая за ходом воздушных схваток с аэродрома, я подсчитал: почти каждые десять минут загорался в воздухе и, охваченный пламенем, врезался в землю один вражеский самолет.

- Неплохо, очень даже неплохо!-возбужденно говорил генерал Горюнов, обращаясь то ко мне, то к стоявшему рядом с радиомикрофоном в руке командиру 236-й истребительной авиадивизии полковнику В. Я. Кудряшову.

В этот раз Василию Яковлевичу, как одному из пионеров управления действиями авиации по радио, было поручено наводить на целя штурмовики. Основными целями были вражеские танки, артиллерийские и минометные по зиции противника, скопления его пехоты. Одновременно с "илами" вражеские позиции штурмовали старички-долгожители "Чайки" и "последние из могикан" - И-16. Они оставались без радио, но действовали не менее уверенно, чем быстрокрылые Ил-2. Опыт боев в горах многому научил наших пилотов.

Из числа групп "Чаек" наиболее чувствительные удары по врагу наносили эскадрильи старших лейтенантов А. А. Куксина и М. Ф. Батарова. Хорошо слетанные, смелые, отлично понимавшие друг друга по выработанным во время многих боев условным сигналам, пилоты "Чаек" массированным пулеметным огнем выводили из строя целые вражеские батареи, решительно атаковали и фашистские бомбардировщики.

Во время одной из таких атак самолет сержанта Н. Ф. Евсеева был подбит и пошел на вынужденную посадку в расположение врага.

- Погибнет парнишка, - печально произнес командарм, наблюдавший в бинокль за боем "Чаек" с "юнкерсами".- Он хотя и сержант, но в летном деле - генерал! Жаль парня...

- Не такой комэск Куксин человек, чтобы оставить подчиненного в беде, - отозвался полковник Кудряшов. - Уверен, попытается спасти Евсеева.

И действительно, не прошло минуты, как комэск посадил свою "Чайку" рядом с подбитым самолетом Евсеева, забрал сержанта на крыло и так же быстро взлетел. Оба летчика благополучно вернулись на свой аэродром. Надолго запомнился мне еще один случай, происшедший в тот же день. Во время штурмовки вражеской пехоты "Чайка" старшего лейтенанта М. Ф. Батарова была сильно повреждена осколками зенитного снаряда, а сам пилот получил тяжелое ранение в правое плечо. Но комэск Батаров не оставил эскадрилью, нашел в себе силы выполнить боевое задание до конца. После штурмовки, истекая кровью, он привел подразделение на аэродром. С трудом приземлился на едва управляемом самолете и потерял создание. За смелость и мужество, неоднократно проявленные в боях, комэск М. Ф. Батаров несколько позже был удостоен звания Героя Советского Союза.

- Есть очень хорошая новость, Степан Наумыч, - радостно улыбаясь, сказал мой первый помощник подполковник Смирнов, когда утром 17 апреля я вошел в комнату, где располагался оперативный отдел штаба армии. Подполковник дежурил по штабу и, естественно, был в курсе самых последних событий.

Новость была действительно великолепной. Как доложил Смирнов, ночью в штаб поступила телеграмма, из которой следовало, что Ставкой ВГК в оперативное подчинение командующего 5-й воздушной армией передаются: 2-й смешанный авиационный корпус генерала И. Т. Еременко и 287-я дивизия полковника С. П. Данилова.

- А наша соседка - четвертая воздушная - получает сразу два авиационных корпуса, - продолжал Смирнов. - Третий истребительный генерала Савицкого и второй бомбардировочный - генерала Ушакова.

Из разговора с начальником штаба генералом С. П. Синяковым, который вызвал меня к себе, я узнал некоторые подробности. Поступающие в оперативное подчинение армии авиакорпус и истребительная дивизия оснащены новейшими самолетами: истребителями типа Як-1, Як-7б, Ла-5, двухместными штурмовиками Ил-2, пикирующими фронтовыми бомбардировщиками Пе-2. На мой вопрос, когда прибудет столь мощное пополнение, Синяков ответил: