Жан-Поль Бельмондо. Профессионал

В таком разнобое мнений можно найти то существенное, что имеет отношение к фильму и исполнителю главной роли, продюсеру картины Жан-Полю Бельмондо.

В числе немногих Дониоль-Валькроз обратил внимание на то, что Ален Рене получил право на постановку после пятилетнего перерыва. Один из самых крупных французских режиссеров сидел без дела после провала в прокате фантастической ленты «Люблю, люблю тебя», хотя многие его коллеги в аналогичной ситуации быстро начинали новый фильм. Он же приступил к работе лишь благодаря продюсеру картины Жан-Полю Бельмондо. Это раз. Да, фильм безжалостно рисовал апокалипсическую картину III Республики, эдакий конец света, и это заставляло зрителя вздрагивать. Наконец, существовало, возможно, тайное намерение наказать Бельмондо-продюсера и актера за смелость. Явно с провокационной целью были пущены слухи о ссоре между Аленом Рене и Бельмондо.

Жан-Поль ответил в интервью профессиональному еженедельнику «Фильм Франсе»:

«…Когда фильм имеет успех, никто не звонит, чтобы поздравить. А тут телефон не умолкал, все хотели знать, сколько денег я потерял… Знаю, что зритель предпочитает меня в других ролях. Но это не помешает мне сделать нового „Ставиского“. Критика вправе считать, что я не справился с ролью. Но нападки на Рене, который не снимал пять лет, совершенно возмутительны. Я убежден, что, если бы он сделал картину с другим актером, оценка была бы иная. Газеты набросились на „Ставиского“, потому что за ним стоял Бельмондо, крупная звезда Бельмондо, который посмел пригласить в качестве режиссера Алена Рене. Писали даже, что я оказывал на него давление. А уж если бы подтвердился слух о нашей ссоре, о том, что он высказал сожаление по поводу того, что поручил мне роль Ставиского, они наверняка проявили бы большую снисходительность. Мне упорно втолковывали, что мое дело – сниматься в других фильмах. Так вот я спрашиваю себя: в каком фильме этого года я бы должен был сняться и не снялся? И не вижу такого. Так что я ни о чем не жалею».

Со своей стороны Ален Рене много лет спустя вспоминал:

«…Да, Бельмондо был оскорблен приемом, оказанным фильму критикой и зрителем. Я тоже. Но хотя фильм и не принес больших денег, Бельмондо на нем ничего не потерял. Во всяком случае, он сам мне так говорил. Пример Бельмондо свидетельствует о другом. Когда сталкиваешься с провалом таких картин, как „Леон Морен, священник“, „Модерато кантабиле“, „Вор“, „Безумец Пьеро“, „Ставиский“, „Сирена с «Миссисипи“ (обратите внимание на этот список, которым может гордиться всякий актер. – А. Б.), видишь, как сам зритель подталкивает Бельмондо к созданию картин, обреченных на успех».

Несомненно, Жан-Поль отдавал себе отчет, что фильм, в котором он будет сниматься, некоммерческий. Но ему было интересно познакомиться с талантливым Аленом Рене. А прежде всего его привлекала своей многогранностью новая роль. Он впервые должен был сыграть трагического героя с отрицательным знаком, героя политического фарса. «Пирамидальный» характер образованного Стависким Байонского банка позволяет увидеть в нем одного из предшественников пресловутого российского Мавроди с его «МММ», подтверждая неоспоримый факт: жулики обогащаются, а простофили остаются в дураках. Роль Ставиского позволила Жан-Полю снова продемонстрировать неординарность своего дарования. В сценах из прошлого он выглядит эдаким барином, чаровником, а в конце – играет затравленного зверя: охотники все ближе, собачий лай все громче. Бельмондо резко сменяет «краски» своей палитры. Нет, Ставиский ни о чем не жалеет, с наслаждением вспоминая, как морочил головы доверчивым людям.

Структурно фильм построен в виде постоянных «флешбеков» (возвратов назад), как это было в «Воре». Прошлое как бы проявляется под воздействием «химикалий»-воспоминаний, приводя Ставиского к единственному выводу: за все надо платить. Даже ценой своей жизни. И тут уж не важно – ты себя убил или тебя убили.

Роль Александра Ставиского – единственная роль в «биографическом фильме» у Бельмондо. Он всегда гордился тем, что сыграл ее, что дал работу выдающемуся режиссеру Алену Рене. «Ставиский» занимает в его жизни такое же место, как роль господина Клейна в фильме Джозефа Лоузи у Алена Делона. Смею высказать предположение, что не будь Бельмондо в «Стависком», не было бы в тот же год Делона в «Господине Клейне» – остро политическом, антирасистском фильме выдающегося американского режиссера, нашедшего убежище после маккартистских чисток в Европе.

Фильм Алена Рене не мог не привлечь внимания отборочной комиссии Каннского фестиваля. Внутренний голос подсказывал Жан-Полю, что «Ставиский» вряд ли понравится членам жюри, во главе которого в тот год стоял академик Рене Клер. Но его уговорили повезти фильм в Канн. Потом он очень жалел, что поддался на эти уговоры. Картина действительно не была оценена по заслугам. Словно в виде издевки, был отмечен лишь старый актер Шарль Буайе во второстепенной роли барона Рауля. Кстати, отечественный критик Р. Н. Юренев, бывший в 1974 году членом жюри от СССР, в статье, опубликованной в «Искусстве кино», весьма пристрастно оценивал картину своего «любимого режиссера Алена Рене», взвалив всю вину за провал на сценариста Хорхе Семпруна. В то время наша критика весьма догматически оценивала произведения кино. Не по законам искусства, а, скажем, по «личному делу». Хорхе Семпрун как раз числился антисоветчиком и троцкистом. Не зря же, мол, он ввел в картину фигуру Троцкого! Еще свирепее будут на него нападать за участие в создании картины Коста-Гавраса «Признание» – о чехословацких процессах. Сколько тогда всяких инвектив было адресовано создателям фильма. Понадобилось много лет, прежде чем этот честный и принципиальный фильм был реабилитирован и его создатели смогли приехать в Москву на премьеру.

Ас кассовых сборов

Впрочем, Жан-Поль-продюсер не мог не сделать выводов из провала «Ставиского». Поэтому другие картины, снятые вслед за ним, больше отвечали нормам коммерческого, хотя и весьма доброкачественного, кино.

Так, два из них были сняты вместе с Анри Вернеем («Страх над городом» и «Тело моего врага»), один с де Брока («Неисправимый»). К ним примыкает и «О!» Робера Энрико.

В «Страхе над городом»он сыграл бесстрашного комиссара Летелье. Уволенный из полиции за допущенную оплошность, Летелье ищет преступника, убившего одного из его коллег. Этим опасным и коварным убийцей является маньяк, который захватывает заложников. Одного не знает этот одноглазый монстр, что Летелье – суперполицейский, способный совершать чудеса за правое дело. В фильме было полно опасных сцен. Жан-Поль бегал по крыше идущего поезда метро, висел на тросе, прикрепленном к вертолету. Именно таким образом он сумеет ворваться через окно в квартиру, где засел бандит, и его нейтрализовать.

Жан-Поль признавался, что ему очень хотелось повисеть в воздухе над Парижем. Точно такая же возможность ему потом представится в Венеции. И в Москве он говорил, что не прочь был бы увидеть наш город, повиснув над ним… Не исключено, что именно ради этого эффектного кадра он вообще взялся за роль в «Страхе над городом». Слава Богу, тут все обошлось – не то что, когда позже делался документальный фильм о нем и его попросили повторить этот трюк. Тогда он не успел схватить канат, спущенный с вертолета, находясь на крыше идущей машины. И свалился на землю. Удар был большой силы. Если доктор Пополь оказывается парализованным после автокатастрофы, та же опасность грозила и Жан-Полю. К счастью, все обошлось. Но пять месяцев он был прикован к постели. «Повезло», – говорил он тогда. Несмотря на падение, мужественный актер станет самолично выполнять опасные трюки и в других фильмах.

Зритель любил Жан-Поля Бельмондо в ролях смелых и решительных героев, способных постоять за себя и своих. И актер просто не имел права разочаровывать этого зрителя. Ему нужен успех таких картин, хотя производство фильмов с трюками обходится гораздо дороже.

Очередным мстителем, но действующим более тонко и изощренно, он предстает в другой картине Анри Вернея «Тело моего врага».