Моя последняя война (Афганистан без советских войск)

При принятии решения на нанесение бомбовых ударов по территории контролируемой Ахмад Шахом, афганским и советским руководством не учитывалось еще одно важное обстоятельство. При ослаблении сил Ахмад Шаха, с которым на определенных условиях еще как-то можно было договориться, усиливались позиции более опасных и непримиримых оппозиционных сил и прежде всего Гульбеддина Хекматьяра.

Следует сказать, что вывод советских войск из Афганистана ставил серьезные проблемы перед афганским командованием. Надо было не только устоять против объединенных сил оппозиции в морально-психологическом плане, но и заменить советские войска в обороне и охране городов, аэродромов, других важных объектов, коммуникаций, от удержания которых зависели снабжение населения, войск и в целом судьба республики. Если и до этого при нахождении в Афганистане советских войск, не доставало сил и средств, то после ухода советских войск эта проблема еще больше обострилась. Большинство афганских соединений и частей были уже прикованы к определенным объектам, маршрутам и поэтому не представлялось возможным заново принять решение на создание необходимой группировки сил и средств или произвести крупную перегруппировку войск. Нужных для этого резервов также не было. Поэтому афганскому командованию приходилось вырывать отдельные подразделения из различных соединений и направлять в районы или на позиции, где до этого располагались советские войска.

Советское командование создавало трехмесячные запасы основных материальных средств. В частности, были завезены дополнительные запасы боеприпасов, продовольствия, автомобильного, авиационного и дизельного топлива и других материальных средств в количестве свыше 85 000 тонн; из них артиллерийских боеприпасов — 13 269, авиационных — 3570, горючего — 24 320, продовольствия — 27 074 тонн. Запасы были заложены на базах и складах афганской армии и советских складах, передаваемых афганской стороне — в 12 гарнизонах (Джелалабад, Гардез, Кундуз, Кандагар, Шинданд, Герат, Кабул, Джабаль-Уссарадж, Баграм, Баглан, Пули-Хумри, Мазари-Шариф), а также на перевалочных базах Хайротон и Туругунди. Кроме того, сверх трехмесячных запасов афганской стороне были переданы материальные средства из остатков текущего довольствия частей 40-й армии при их выводе в количестве 55,5 тыс. тонн, в том числе боеприпасов — 15 000, продовольствия — 3000, горючих материалов — 37 500 тонн.

Советские войска оставляли также часть своего вооружения и техники. Так, афганской армии были переданы: бронетанковой техники — 990 ед., автомобилей около — 3000, артиллерийских орудий — 142 ед., минометов — 82 ед., реактивной артиллерии — 43 установки, зенитных средств — 231 ед., стрелкового оружия — 14 443 ед., гранатометов — 1706 ед. и другие виды военной техники. Правда, из-за отсутствия достаточного количества подготовленных специалистов афганцы не смогли рационально использовать всю эту военную технику.

К сожалению, из-за неорганизованности, коррупции и плохого контроля со стороны афганского командования до некоторых подразделений и частей эти запасы в полном объеме не дошли. Часть запасов была распродана, растрачена афганскими командирами или в ходе перевозок попала в руки мятежников. Явно недостаточно оказалось запасов в районе Джелалабада, Хоста, Кандагара, где количество войск пришлось увеличивать. Все эти обстоятельства стали выявляться уже через две-три недели после ухода советских войск. На эти сигналы бывшие руководители советских войск в Афганистане реагировали весьма болезненно, заверяя, что все это было припасено сполна.

Да, были даны указания об обеспечении 3-х месячными запасами афганских войск. И эти запасы были завезены в Афганистан. Командование советских войск и, в частности, оперативная группа Генштаба во главе с генерал-лейтенантом А. Г. Гапоненко постоянно контролировала выполнение этой задачи. Он действовал очень энергично и лично объездил все 12 баз и многие соединения, проверяя наличие предусмотренных запасов. Но любой опытный военачальник знает, какая порой бывает большая дистанция между отданными указаниями, распоряжениями, докладами и их практическим выполнением и тем более в условиях афганской армии.

Поэтому сразу же после вывода советских войск в ряде частей афганской армии начал ощущаться острый недостаток сил и материальных средств и трудности в обеспечении продовольствием, горюче-смазочными материалами и боеприпасами. И вообще афганская армия, привыкшая во всем полагаться на 40-ю армию и военных, советников, осталась один на один против вооруженной оппозиции. Республике Афганистан предстояла тяжелая борьба.

Глава II

«Неверных» нет, а война продолжается

В феврале 1994 г. на памятном вечере в Москве, посвященном 5-летию окончания афганской войны, все друг друга поздравляли с выводом войск, а меня с вводом в Афганистан, так как к моменту завершения вывода войск я совершенно неожиданно для себя оказался в этой стране.

В конце 1988-в начале 1989 гг. я, как заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, занимался своими делами, связанными с руководством научной работой и оперативной подготовкой, а также некоторыми вопросами военного сотрудничества с зарубежными странами. С целью разъяснения наших позиций по оборонительному характеру военной доктрины по заданию руководства Министерства обороны мною были совершены поездки в Лондон и Бонн. В январе 1989 г. посетил Кубу, где мы с группой офицеров оказывали помощь в проведении оперативно-стратегического учения. Предстояли и другие поездки. Но нельзя было предположить, что неисповедимые пути военной службы могут привести меня в Афганистан.

Советские войска из Афганистана выводились и казалось, что заботы Генштаба, связанные с афганской проблемой, уходят в прошлое. Да и по профилю работы я стоял в стороне от непосредственного участия в афганских делах. Но, как говорят, мы предполагаем, а Бог и судьба располагают.

В конце января 1989 г. с кратковременной поездкой в Кабул вернулся Министр обороны генерал армии Д. Т. Язов и в тот же день поздно вечером собрал совещание руководящего состава Министерства обороны и Генштаба. Он рассказал об обстановке в Афганистане накануне завершения вывода советских войск, о своих встречах с руководством Республики Афганистан. Суть его выступления сводилась в основном к трем моментам. Первое — обстановка в Афганистане складывалась очень сложная и рассчитывать на прекращение военного противостояния правительственных сил и оппозиции не приходилось. Он подчеркнул, что афганское политическое и военное руководство чувствует себя крайне неуверенно. Второе — Министр обороны весьма критически отозвался о позиции некоторых посольских работников и группы военных советников, которые, как он сказал, больше занимаются критикой афганского руководства и меньше делом по оказанию конкретной помощи афганским вооруженным силам. Особенно его беспокоила нескрываемая некоторыми военными советниками ненависть к президенту Наджибулле. Третье — президент Республики Афганистан настойчиво добивался оставления части советских войск в этой стране или (если это возможно) направления наших добровольцев для охраны дороги Хайротон — Кабул и сопровождения автоколонн, обеспечивающих материальное снабжение. Наджибулла поставил также вопрос, чтобы при нем, как Верховном Главнокомандующем афганскими вооруженными силами, работал военный советник с небольшой оперативной группой. Возможность выделения «добровольцев» советской стороной была поставлена под сомнение. Но отказывать ему во всем было невозможно. И поэтому генерал Д. Язов, видимо, счел более целесообразным выделение группы офицеров для работы в Афганистане, чем заниматься созданием сомнительных военных формирований, чреватых политическими осложнениями и требующих больших хлопот.

Наш Министр обороны сказал, что по решению правительства никаких войск, в том числе «добровольцев» в Афганистане оставляться не будет, но военная помощь этой стране будет оказываться, в том числе предполагается направить в Кабул оперативную группу. Свое выступление он закончил словами: «Кто поедет в Афганистан, определим в ближайшие дни. Обстановка там трудная, но думаю, что и никто из вас в труса играть не будет». После этого он оглядел зал и, как мне показалось, несколько дольше задержал свой взгляд на мне. Не один я, видимо, ушел с этого совещания встревоженным. Слух о том, что кому-то предстоит снова отправиться в Афганистан быстро распространился в высших звеньях военного руководства. Узнав об этом и опасаясь, что выбор может пасть и на них, два известных военноначальника, ранее имевшие отношение к афганским делам, слегли в госпиталь. Скрывать нечего, после всего, что произошло в Афганистане, и после вывода советских войск, особого энтузиазма отправляться туда никто не проявлял, в том числе и пишущий эти строки. Одно дело, когда приходится терпеть лишения и рисковать жизнью в справедливой войне, выполнять воинский долг, оправданный в глазах общества. И совсем другое — отправляться на войну, которая заведомо объявлена преступной, испытывая тяжелый морально-политический гнет.