Сталин. Том II

Велите Аллилуевой написать на машинке несколько бумажек следующего содержания: "Это помещение занято Нарком-нацем". Да захватите с собой кнопки". Аллилуева, будущая жена Сталина, состояла машинисткой в комиссариате Национальностей. Вооруженные магическими бумажками и кнопками Сталин и его заместитель отправились в автомобиле в Златоустин-ский переулок. "Уже темнело. Главный ход в гостиницу оказался закрытым. У дверей красовалась бумажка: "Это помещение занято Высшим Советом Народного Хозяйства". Сталин сорвал ее, и мы укрепили наше заявление. "Надо проникнуть внутрь", -- сказал Сталин. Задача была нелегкая. С большим трудом мы отыскали черный ход. А электричество почему-то не действовало. Мы освещали себе дорогу спичкой. Во втором этаже мы набрели на длинный коридор. Прикрепили наши записки еще на других дверях. Пора было возвращаться обратно, а спички у нас истощились. Спускаясь в потемках, мы попали в подвал и чуть не свернули себе шеи. Наконец, мы все-таки добрались до автомобиля".

Нужно известное усилие воображения, чтобы представить себе фигуру члена правительства, который в сумерки проникает в здание, занятое другим министерством, срывает одни плакаты и наклеивает другие. Можно сказать наверняка, что никому

другому из народных комиссаров или членов ЦК не пришло бы в голову совершить такой шаг. Мы узнаем здесь Кобу эпохи тюремного заключения в Баку. Сталин не мог не знать, что спорный вопрос о здании будет разрешаться в конце концов в Совете Народных Комиссаров или в Политбюро. Проще было бы с самого начала обратиться в одно из этих учреждений. Сталин имел, видимо, основание предполагать, что тяжба будет разрешена не в его пользу, пытался поставить Совнарком перед совершившимся фактом. Попытка сорвалась: здание было передано ВСНХ, как более важному министерству. Сталину снова пришлось затаить обиду против Ленина.

В 1920 г. власть Сталина была уже неоспоримой, но государственный культ его личности только устанавливался. Этим объясняется то обстоятельство, что в воспоминаниях, несмотря на общий панегерический тон, слышится еще нота фамильярности, и даже допускается оттенок доброжелательной иронии. Через несколько лет, когда чистки и расстрелы установят необходимый пафос дистанций, рассказы о том, как Сталин скрывался на кухне у коменданта или ночью захватывал особняк, будут уже звучать, как непристойный документ, возможно, что автор жестоко поплатился за нарушение этикета.

Большинство коллегии рассуждало, по изложению Пестков-ского, таким образом: "Всякий национальный гнет есть лишь одно из проявлений классового гнета. Октябрьская революция уничтожила основу классового гнета. Поэтому нет никакой необходимости в организации в России национальных республик и автономных областей. Территориальное деление должно идти исключительно по экономическому признаку.. Организация республик и областей по национальному признаку является при советской власти компромиссом с мелкобуржуазным национализмом."

Коллегия, призванная осуществлять национальную