Усвятские шлемоносцы

Дым сизыми полостями заходил по избе, ища себе выхода.

- А я, ребята, от посыльного слыхал,- заговорил Никола Зяблов,- будто бригадир заявление в сельсовет подал.

- Какое заявление? - насторожились мужики.

- Ну, штоб, значит, взяли его на фронт. Вроде как по своей охоте.

- Да ну! Иван Дронов?

- Еще на той неделе, говорят, подал.

- Гляди ты... А - молчок. Никому ни слова.

- А чего б ему в дуду дудеть?

- Ну, криворотый! Лих, лих малый!

Мужики поудивлялись, покрутили головами, и было заметно, что им почему-то сделалось неловко друг перед другом от этого известия. С ними было такое, как если бы они вшестером тужились одолеть бревно, но так и не подняли, а пришел Иван Дронов, не шибко-то и казист с виду, но, долго не раздумывая, подхватил и понес. И стало оттого совестно и непонятно: как же, мол, так? И в оправдание своей нерасторопности начинала вертеться злая мысль, хотелось придраться, а нет ли тут чего, какого подвоха, по правилам ли сия ноша поднята?

И первым придрался Кузьма, уже заметно охмелевший.

- Да бросьте, не возьмут его! Кто ж будет бригадирить? Это он так, покрасоваться. На него небось уже и бронь наложена.

- Да не, на Ивана не похоже,- сказал Леха Махотин.- Не такой он мужик, чтоб козырнуть заявлением.

- А чего ж: подал - а доси дома?

- Что ж тебе, так вот и сразу? Поди, еще рассматривают бумагу-то. Наверно ж, не один наш Иван.

- Посыльной говорил, в Верхних Ставцах еще сколько-то таких,- уточнил Зяблов,- Да из Ситного учитель.

- Ну вот, вишь... Да по другим селам. В военкомате тоже теперь запарка. Ну-ка, всех учти, всех сосчитай, кого брать, кого погодить.

- Так-то, пока рассмотрят,- хмыкнул Кузьма,- дак я, нерассмотренный, поперед их там буду. Какая ж разница? Али за то пули им особые отольют, золоченые?

- А вот та и разница,- сказал Леха Махотин.- То ты сам, а то по повестке.

- Ага...- вертанул белками Кузьма.- В хорошие набивается.

- А ты чего ж не догадался? - спросил Леха.- Ты б тоже, не будь дурак, взял бы да поперед его заявление подал. Глядишь, тебе тоже местечко подобрали б, умнику. Два аршина на бугре. А-а! Кишка тонка! Заткнись лучше.

- А ты? ты-то сам чего ж не подал? - взвился Кузьма.- Ты ж у нас тоже всех разумней, как послухать. А сам небось первым штаны замарал...

- Не, малый, ошибся,- усмехнулся Махотин.- Штаны мои чистые. Когда надо - пойду. Прятаться за чужие спины не стану.

- Ох, ерой! В земле потурой! А из земли вытащи, дак и лапы кверху.

- Это какие такие лапы? - посерьезнел, насторожился Махотин.- Смотри, друг, говори, да не заговаривайся. Как бы ты свои не задрал...

- Ладно тебе! - одернул Давыдко шурина.

-- А чего он, з-зануда. А то враз по соплям разживется.

Махотин привстал, заходил скулами.

- А ну, давай выйдем...- сдавленно проговорил он.- Пошли, гад!

- Сядь, Алексей, нажал на его плечо Афоня-кузнец.- И ты, Кузька, не скотничай. Не гни на людей напраслину Пока нечего корить друг дружку... Кто подал, кто не подал... Еще только за столом сидим... Кто ж был к этому готовый? Тут и с мыслями еще не всякий совладал. Люди мы невоенные, у нас вон земля да хлеб на уме... Генералы, и те небось затылки чешут, не знают, с какой карты лучше зайти, какой бить, а какую при себе держать. С какой ни пойдут, все не козырь... Все не наш верх...

- Да уж не козырь, это верно,- проговорил Давыдко.

- Вот у меня в кузне,- продолжал Афоня-кузнец,- на што уголь горюч, железо варит, и то не сразу разгорается. Его сперва раздуть надо, а тогда и железо суй. Так и это дело. Не всякому человеку вдруг на войну собраться. Не его это занятие. Ивану, поди, жизнь тоже не копейка.. Как-никак, трое пацанов. Наверно, ночи покрутился, посмолил табаку. И нечего, Кузьма, чепать его понапрасну.

- Иван партейный,- напомнил Никола Зяблов.- Может, ему так предписано.

- Всем предписано,- сунул бровями Афоня-кузнец.- Да не всяк, вишь, горазд.

И опять помолчали мужики, отрешив себя друг от друга. Кузьма, не дожидаясь череда, потянулся за бутылкой, налил себе одному и единым махом выглотал.

- А я так, ребятки, на это скажу,- встрял в спор дедушко Селиван.- На войну што в холодную воду - уж лучше сразу. Верьте моему слову. А то ежели с месяц так-то просидеть - голова не своя, в поле не работник, дак маета с думой хуже вши заест. Еще и не воевал, а уже вроде упокойника. А сразу - как нырнул. Штоб душа не казнилась. Да и баб не слухать.

- Не говори! - мотнул чубом Леха. Был он хотя и ряб скуластым калмыцким лицом, но смоляной чуб в тугих завивах красил мужика пуще дорогой шапки.- Не говори, дедко! Вторую неделю война, и вторую неделю моя Катерина ревмя ревет. Садимся есть - голосит, спать ляжет - опять за свое. И все глядит на меня, вытаращится и глядит, будто я приговоренный какой... А давеча,усмехнулся Леха,- когда бумажку вручили, как взялись обе, Катерина да бабка, как наладились в две трубы, аж кобель на цепи не выдержал. Задрал морду и тоже завыл. Хоть из дому беги.

Лехины шутливые слова про кобеля, однако, заставили всех опять запалить цигарки. Касьян тоже закурил и, отвернувшись, засмотрелся в окно, где текли, текли себе, как сон, белые бездумные облака.

Почуяв неладный крен, дедушко Селиван встал со своего места и бочком пробрался по-за тугими спинами мужиков.

- Э-э, ребятки! Не вешайте носов! - сказал он бодрецой.- Не те слезы, што на рать, а те, што опосля. Еще бабы наплачутся... Ну да об этом не след. Улей-ка, Давыдушко, гостям для веселья!

И, остановившись позади Махотина и Касьяна, обхватив их за плечи, затянул шутовской скороговоркой, притопывая ногой:

Ах вы, столики мои, вы тесовенькие!

А чево ж вы стоите не застеленные?

А чево ж вы сидите, хлеба-соли не ясте?

То ль медок мой не скусен, то ль хозяин не весел?

Но тут же откачнулся от обоих, мотнул бородкой с веселой лихостью:

- А то мне, дак так: али голова в кустах, али грудь в крестах!

- Ага... Давай, дед, давай...- Кузьма, заломив луковую плеть, потыкал ею в солонку.- Ага...

- Ась? - не уловил сразу Селиван Кузьминой усмешки.

- Ага, валяй, говорю.

- Вроде и не гусь, а га да га,- отшутился дедко.- Ты к чему это, милай? На какую погоду?

- А так...- Кузьма пожевал лук вялым непослушным ртом.- Хорошо с печи глядеть, как медведь козу дереть...