Меншиков

Разработанный Петром план вывода войск из Гродно удался лучшим образом. Войска двинулись не к своим границам, не на восток, где их сторожил Карл XII, а на юго-запад, где шведы их не ждали. Достигнув Тикоцына, русская армия круто повернула на юг, к Брест-Литовскому. В него войска вступили через двенадцать дней пути. Только здесь находящимся практически в безопасности, изнуренным войскам был предоставлен первый дневной отдых. До этого они отдыхали лишь в ночные часы.

Что касается Карла XII, то он оказался в положении, предугаданном Петром. При сильном ледоходе шведский король убил ровно неделю на восстановление разрушенного льдом моста и, переправившись через него, начал погоню за отступавшей армией. Он тоже двинулся на юг, чтобы перерезать путь отступления, но, совершив лишь один дневной переход по пинским болотам, так утомил войска, что должен был отказаться от преследования.

В пинских болотах Карл XII простоял два месяца, в течение которых его армия безжалостно опустошала и без того бедный край. Это стояние на одном месте труднообъяснимо – видимо, король полагал, что русская армия в конце концов повернет на восток, двинется к Смоленску и тогда он ее настигнет и разгромит. Но русские войска продолжали движение на юг, к Киеву. Александр Данилович периодически отправлял с пути мажорные донесения царю.

5 апреля 1706 года из Бреста: «Все войска из Гродно благополучно вышли 24 марта… Я с ними соединился 27 марта в 7 милях от Гродно. Ренне стоит при Немане и стережет переправы. Какое намерение у неприятеля, мы еще не знаем. Поход отсюда будем править со всяким тщанием против вашего повеления».

17 апреля из местечка Колки на реке Стыри: «Армия идет благополучно. Фельдмаршал с правым крылом у Луцка; я здесь, при Колках: соединимся в Александрии. О неприятеле никаких слухов не имеем». [74]

Весть о благополучном выходе армии из Гродно доставила царю немало радости. «Истину сказать, – делился Петр 29 апреля в письме с Меншиковым, – что сей ведомости вовсе здесь стали радосны. А да того хотя и в раю жили, однако всегда на сердце скребло». Петр сообщал о своем намерении в мае отправиться к армии. Поехал бы и раньше, «но дохтуры так определили, что по пускании крови жильной, которая вчерась отворена, две недели на месте принимать лекарство». Петр вновь вспоминает о тревожных днях своего пребывания в Орше и Минске: «Сам, ваша милость, видел, каково мне было, когда разлучены были от войск мы». [75]

Пинские болота, вынудившие Карла XII отказаться от погони, выпали и на долю отступавшим русским полкам. Об огромном перенапряжении физических и нравственных сил воинов можно судить по численности больных и «отсталых», сведения о которых то и дело встречаются в донесениях генералов князю Меншикову.

В середине мая русская армия расположилась в Киеве. Уверенности в том, что Карл XII не появится у стен города, не было, и поэтому Александр Данилович на случай прихода неприятеля изыскивал возможности для сооружения дополнительных укреплений в Киеве. 12 мая он доносил царю о результатах своих поисков: «Сегодня ездил я круг здешняго города и около Печерского монастыря, и все места осмотрил. Точию не вем, как вашей милости понравится здешней город, а я в нем не обретаю никакой крепости. Что же Печерской монастырь, зело потребен, и трудов немного надобно к нему приложить, понеже город изрядный, каменной, немного не доделан, и хотя против старого маниру зачат, но однако ж мочно оной доброю фартецию учинить». [76]

4 июля в Киев прибыл Петр. Осмотрев Печерский монастырь, царь одобрил выбор Меншиковым места под крепость. Здесь 15 августа Петр заложил фортецию, сооружавшуюся по его чертежам в течение десяти лет.

В сентябре был уволен с русской службы Огильви. Царь отставил его скорее всего по внушению Меншикова.

Нельзя не отдать должного распорядительности Меншикова – армия к тому времени находилась в превосходном состоянии. Вот каким представлялось ему самому русское войско в июле 1706 года: полки обретаются в добром состоянии, ибо «вся наша кавалерия ныне рекрутована, мундирована и добрыми лошадьми дополнена». Уверенность в успехе усиливало ожидаемое подкрепление в составе четырех полков, что в итоге доводило численность регулярной кавалерии до двадцати тысяч человек, не считая трех тысяч калмыков и четырех тысяч казаков. «А неприятель уже бывши в Полонном местечке, о нашем приходе уведав, то бег воспринял». [77]

Скромностью это письмо Меншикова к П. П. Шафирову не отличалось. И тем не менее дальнейший ход событий подтвердил способность русской армии «добре» встретить неприятеля.

К повышению боевой выучки войск Меншиков имел прямое касательство. В июле он утвердил «Артикул краткий» – наставление для обучения драгун военному ремеслу. «Артикул» гласил, что все чины от генерала до рядового драгуна должны статьи «совершенно ведать и оные исполнять и от объявленных вин остерегаться». Каждый офицер обязан был «непрестанно читать» главы «Артикула» в ротах, «чтоб каждый, ведая за вины положенные казни, от всяких злых дел воздержался и свою должность честно и благопорядочно отправлял, как честному кавалеру надлежит».

Все двенадцать глав «Артикула краткого» главное внимание уделяют дисциплине и порядку в войсках. В частности, в них говорится и о поведении драгун на территории союзной Польши. «Артикул» требовал великодушия к мирному населению: «При отправлении воинской службы, яко при взятии городов и мест, старых и безоборонных людей, также не смелых женщин и детей при смертной казни пощадить» или: «Кто без именного указу вышних с резвости в неприятельской земле домы, гумна и прочее зажжет, живота лишен будет».

«Артикул» воспитывал чувство воинского долга, чести и патриотизма. За троекратно совершенное воровство виновный каждый раз подлежал телесному наказанию, а кто и после этого не уймется – «на виселице повешен быть имеет».

Убеждение сочеталось с суровыми наказаниями. За ослушание приказам офицеров – «живот отнят будет»; «кто к знамю присягал единожды, у оного и до смерти стоять должен»; «в крепости никто б осмелился о сдаче говорить, но каждой должность свою до последней капли крови исполнял под потерянием живота». Мысль о необходимости стоять насмерть при обороне крепости развивает следующая статья: «Оной, кто крепость без нужды сдаст, а крайняя нужда в провианте и амуниции его не застигла и хотя мнейший способ к обороне имеет, голову потеряет».

В отдельную главу сгруппированы статьи о прелюбодеяниях: «Никакой явной блудницы у войска ниже в гварнизоне, ниже в походе, ни в обозе не держать, но доносить и того часу чрез профоса выгнать». «Прелюбодеяние насильством конечно приносит собою смертную казнь». [78]

«Артикул краткий» далек от совершенства, в нем мало сказано о порядке обучения войск и ведения ими боевых действий, он, бесспорно, уступает «Уставу воинскому» 1716 года. И это неудивительно: составитель «Устава воинского», а им был царь, воспользуется накопленным за десятилетие боевым опытом, проанализирует причины побед и поражений его армии. «Артикул краткий» был лишь первым шагом к знаменитому «Уставу воинскому».

Тем временем кавалерия Меншикова получает предписание царя двигаться в глубь Польши и совершить «диверзии». Русские войска должны были блюсти интересы польского короля, дабы, как писал царь, оказывать сопротивление намерению Карла XII «выгнать» того из Польши.

Корпусу Меншикова следовало действовать «против неприятеля наступательно». Впрочем, наступательный порыв князя царская инструкция тут же ограничивала: действия конницы должны были всего лишь «утеснить» неприятеля. Меншикову запрещалось вступать «в генеральную баталию без случая полезного, в чем не без опасения есть».