Жизнь на высокой скорости

Конечно, мой бывший босс Эдди Джордан не преминул подойти и поздравить меня после финиша гонки. На вечеринку в «Феррари» он пришел незваным гостем, и мы неплохо друг над другом посмеялись. Он всегда подчеркивает, что это он сделал из меня такого гонщика, каким я есть сейчас, и я должен признать, что именно он дал мне шанс начать карьеру в Формуле-1. Эдди — очень хитрый парень, он приглашает в команду одаренного гонщика, а затем другие команды платят ему большие деньги, чтобы получить этот талант в обход его контракта. Но надо отдать ему должное, он очень хорошо знает, что такое Формула-1, и тем не менее он все еще может веселиться и участвовать в вечеринках с лучшими из нас. Мои два года в «Джордане» дали мне хороший урок, как выживать в мире Формулы-1, брать от нее лучшее, и продолжать наслаждаться жизнью.

«Феррари» фактически стала самым крупным спонсором у Эдди Джордана тогда, в 1995, когда им пришлось заплатить ему за то, чтобы забрать меня. «Джордан» для меня — как семья, так что, когда первоначальный всплеск эмоций по поводу моей победы слегка пошел на убыль, я пошел и отыскал коммерческого директора «Джордан» Яна Филлипса, которого я считаю одним из своих лучших друзей в автогонках, и мы продолжили вечеринку. Это была просто супер ночь! Мой менеджер и я провели время просто потрясающе. Мы вернулись в гостиничный номер около пяти вечера по австралийскому времени, и обнаружили, что номер полон шампанского. Все присылали нам шампанское, так что мы там опять застряли. Перед сезоном мы обдумывали нашу стратегию, и несколько бутылок спустя нас как будто молнией ударило, мы посмотрели друг на друга и сказали: «Ведь мы все сделали правильно, не так ли?»

Еще через пять бутылок мы отправились в казино, а потом в ресторан. С нами как обычно были красивые девушки, и все те люди, которые всегда бывают на вечеринках и которые, кажется, составляют неотъемлемую часть таких событий, и в конце концов спать я отправился только около пяти утра. Энрико вернулся в номер к одиннадцати. Мне непонятно, откуда у него столько энергии. Парню — за сорок, и он никогда не останавливается. Иногда я беспокоюсь, думая о том, что старею, что мне будет сорок и так далее лет, но Энрико как-то сказал мне: «В тридцать мне было лучше, чем в двадцать, в сорок — лучше, чем в тридцать, в сорок пять стало даже еще лучше, а в сорок семь будет лучше, чем сейчас». Я думаю, что если он является менеджером гонщика «Феррари», то он всегда занят своей карьерой, но, тем не менее, он все еще прекрасно выглядит и обладает неистощимой энергией. Я смотрю на него и думаю, что как бы ни была хороша моя теперешняя жизнь, возможно, лучшее, что меня ждет, все еще впереди.

Однако сейчас я был счастлив насладиться моментом и разделить этот миг с теми, кто сделал этот праздник возможным. Когда я перешел из «Феррари» в «Джордан», моя сестра Соня стала частью моей деловой жизни и частью команды, она следила за моим питанием и была моим физиотерапевтом. Она также общается со спонсорами и защищает мои коммерческие интересы. К счастью, она была в Австралии, чтобы помочь мне это отметить. Это был очень эмоциональный момент для всех нас.

Я так им гордилась! Я думала: «Наконец-то это случилось!» Мы так долго этого ждали, и вот, наконец! Когда он стоял на подиуме, я плакала, потому что эмоции захлестнули меня. Мой маленький брат выиграл гонку Формулы-1! Много людей объединили свои усилия, и наконец это принесло свои плоды.

К сожалению, мои родители, Эдмунд старший и Катлин, не были с нами во время нашей первой победы. Увы, за две недели до гонки умерла бабушка. Она была последней из моих бабушек и дедушек, так что это был для меня конец эпохи. Мы были очень близки, потому что она жила рядом с тем местом, где располагался наш гаражный бизнес, и в двухстах ярдах от нашего дома. Это было странно, что вскоре после одного из самых печальных событий в моей жизни наступил тот прекрасный и долгожданный день, когда в Австралии исполнилась мечта. Но такова жизнь, вернее, такова моя жизнь, и я думаю, что лучше всего жить на полную катушку и брать от любого момента все, что он может дать. Даже если родители и не смогли быть с нами, они смотрели гонку.

Все было уже организовано для того, чтобы мы поехали на гонку, когда за две недели до нее умерла моя мать, и было непохоже, что мы куда-нибудь поедем. Так что Катлин и я включили телевизор и смотрели гонку, лежа в постели. Когда Эдмунд возглавил гонку, я подумал, что у него появился неплохой шанс, но, должен признаться, смотря гонку, я очень нервничал, потому что боялся, что в машине что-нибудь сломается. Люди начали звонить нам еще до окончания гонки, и нам пришлось с ними быстро прощаться, чтобы досмотреть финиш. А еще мы не хотели радоваться, пока Эдмунду действительно не махнут клетчатым флагом. И как только он пересек финишную черту, мы с Катлин чуть с ума не сошли, и телефон тоже чуть не взорвался. Мы поднялись и праздновали весь день до следующего утра. Это был действительно хороший день. Никаких отговорок от вечеринки!

Что сын — что отец! Некоторым чертам своего характера я и правда обязан своей семье. Однако, хотя мы и праздновали, было несколько неприятных моментов, которых мы не могли не признать. Мы были в шоке, когда, приехав в Австралию, обнаружили, что наши машины отстают от «Макларенов» по секунде на круге. Мы ожидали, что будем медленнее, может быть, на полсекунды, но то, что отставание было больше секунды, сильно пошатнуло нашу уверенность. Мы на самом деле думали, что в этом году все сделали правильно. Хотя впоследствии оба «Макларена» выбыли из гонки, и мы поняли, что они пожертвовали надежностью в угоду скорости, тем не менее, секунда — это по меркам Формулы-1 все еще очень много. Если они смогли бы решить свои проблемы с надежностью в те пять недель до Гран-при Бразилии, то у нас были бы крупные неприятности.

Я знал, что Феррари 1999 года была лучшей машиной, которую мне доводилось водить. Первая машина шеф-дизайнера «Феррари» Рори Бирна для 1998 года, хотя и была улучшенным вариантом предыдущих моделей, надежд не оправдала, но в этом году все встало на свои места и получился действительно хороший автомобиль. Раньше нам нужно было просто что-нибудь сделать и быть впереди, но это было до того, как нам пришлось учитывать фактор Эдриана Ньюи. Когда Ньюи перешел из «Вильямса» в «Макларен», то трудно стало всем, не только нам. «Макларен» располагает большими ресурсами, чем «Вильямс», и, наверное, эта команда все-таки чуточку лучше организована. Теперь, когда у них был лучший специалист по аэродинамике в нашем спорте, то победить их стало еще труднее.

Михаэль Шумахер пришел в «Феррари» лучшим пилотом на планете. Он только что дважды стал чемпионом мира, и все считали, что он принесет титул и «Феррари». Отношение было «Ну, если не в этом году, так в ближайшие три Михаэль станет чемпионом мира». Уж поменьше времени пребывания Эдриана Ньюи. Этот парень просто потрясающ, он самый лучший, и я был бы счастлив водить созданную им машину. Для того, чтобы «Феррари» имела шанс в чемпионате мира, нам необходимо, чтобы Ньюи ушел в отпуск на пару лет. Может быть, нужно подкинуть эту идею остальным вокруг и скинуться ему на длительное кругосветное путешествие. Он мог бы вернуться, скажем, года через три, и мы бы тогда посмотрели, есть ли у него еще его волшебство, и может ли он до сих пор побеждать. Держу пари, он вернется, и опять его машины будут лучше всех других. Лучшего специалиста в аэродинамике в Формуле-1 нет.

У «Феррари» и «Макларена» совершенно различный подход к конструированию машины. «Макларен» добивается наивысшей скорости, а потом работает над надежностью, «Феррари» же, по словам моего менеджера Энрико Дзанарини, сначала строит танк, а потом пытается его разогнать. Честно говоря, я не знаю, чей метод лучше, потому что обычно к последней гонке чемпионата мы подходим практически на равных. Но, по крайней мере, в этом случае в Мельбурне черепаха обогнала зайца. Кроме наших забот о скорости «Макларен», у команды было еще ощущение, что покрышки «Бриджстоун» — недостаток нашей машины, потому что большинство наших зимних тестов проходили на автодромах типа Мюджелло, где очень хорошее сцепление покрышек с трассой.