Луций Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность

Младший брат, Луций Анней Мела, жил в стороне от государственных дел. Он не занимался ни политикой, ни литературой, хотя и был высоко образован и любил чтение. Зато он умножил свое состояние. Его уединенная и тихая жизнь не спасла его, однако, от алчности Нерона, и ему пришлось умереть добровольною смертью, завещав часть состояния Нерону и его любимцам, чтобы спасти остальную.

Оба брата Сенеки – и Новат, и Мела – были прекрасные семьяне и преданные сыновья. Их заботам поручал Сенека Гельвию в дни своего изгнания. “Вспомни о моих братьях, – пишет он матери. – Пока они живы, тебе нельзя пожаловаться на судьбу. Каждый из них может восхитить своею доблестью. Один с большим умом отдался административной деятельности; другой с неменьшим благоразумием отказался от нее. Ты можешь всегда опереться на высокий сан одного сына, на спокойствие другого и на преданность их обоих. Я знаю искренность чувств обоих моих братьев. Один искал почестей для того, чтобы прославить тебя; другой избрал спокойную мирную жизнь, чтобы тем свободнее пользоваться твоим обществом. Судьба позаботилась о том, чтобы ты могла найти защиту и отраду в своих сыновьях: у одного – вследствие его высокого положения, у другого – вследствие его мирного образа жизни. Они будут наперерыв ухаживать за тобой, и тоска об одном сыне восполнится преданностью двух других”.

У Сенеки не было детей, кроме умершего незадолго до его изгнания сына; но у его братьев были дети. Он упоминает о Новатилле, дочери Галлиона. В то время, к которому относится приведенная характеристика братьев Сенеки, она была девочкой лет тринадцати и пользовалась большим расположением дяди. Незадолго перед тем она потеряла свою мать, и Сенека, обращаясь к Гельвии, просит ее заняться воспитанием внучки: “Пусть воспитается она на твоих речах. Ты многое можешь ей дать, если даже послужишь ей одним примером”.

У Луция Аннея Мелы был сын, Марк Анней Лукан, – известный поэт, автор поэмы “Фарсалия”, запятнавший впоследствии свою память доносом на свою мать, который он сделал, будучи обвинен в заговоре против Нерона и напрасно надеясь спасти этим жизнь. Это был хорошенький веселый мальчик, “при виде которого не могла длиться никакая печаль”. В молодости он подавал большие надежды, обладая крупным поэтическим дарованием, но погиб безвременною смертью.

Кроме этих двух племянников, у Сенеки, вероятно, были еще и другие родственники по нисходящей линии. Одному из них должны принадлежать, по крайней мере, некоторые из приписываемых философу Сенеке трагедий.

Из этой краткой характеристики родных Сенеки мы видим, что он принадлежал к высокоодаренной семье. Почти все члены ее выделялись какими-либо талантами. Даже женщины были замечательны в интеллектуальном отношении. Но высшего своего развития духовные силы рода достигли, конечно, в самом Луции Аннее Сенеке.

ГЛАВА II

Детство и ранняя молодость Сенеки. – Его физическое воспитание. – Болезненность. – Образование. – Наставники Сенеки в философии: стоик Аттал, пифагореец Социон, киник Деметрий, эклектик Фабиан Папирий. – Первый этюд по естествознанию

До нас дошло мало сведений о детстве и юношестве Сенеки, у историков его имя встречается, начиная с того времени, когда он был уже известным философом. Ранние сочинения Сенеки до нас не дошли. Однако, зная общий характер римского воспитания и пользуясь теми намеками на эпизоды юности, которые встречаются в старческих сочинениях философа, наконец, на основании его характера, можно сделать некоторые догадки и хотя бы в общих чертах представить себе жизнь Сенеки в ранние годы.

Детство Сенеки протекло дома, и первоначальному своему воспитанию он обязан женщинам – матери и тетке. Об этом свидетельствует и глубокое уважение его к этим женщинам, и общая мягкость и утонченность его характера, и редкая в философе стоической школы любовь к женщинам. В сочинениях Сенеки женщина нигде не рассматривается как помеха отвлеченным интересам, как соблазн, который надо устранить; напротив, часто он упоминает, – в особенности по поводу своей второй жены Паулины, – как он много обязан женщинам за чистоту своих нравов и мыслей. Кроме того, Сенека был слабым, болезненным ребенком, а такие дети всегда пользовались попечением женщин. В своем “Утешении к Гельвии” Сенека упоминает о тяжелой болезни, во время которой за ним ухаживала его тетка.

Семья Сенеки была дружной. Можно предполагать, что в детстве все три брата жили вместе с родителями и теткой. Нежная дружба, связывавшая братьев, продолжалась всю их жизнь.

Подобно большинству зажиточных римлян, семейство Аннеев на лето уезжало из Рима. У самого Сенеки впоследствии было несколько вилл; неизвестно, сколько их было у его отца. Надо, однако, думать, что всего чаще Аннеи проводили лето в той загородной вилле в нескольких часах езды от Рима, о посещении которой в старости Сенека говорит в одном из своих писем:

“Куда ни обращусь я, всюду вижу признаки моей старости. Приехал я в мою загородную виллу и остался недоволен тем, что поддержание ее дорого стоило. На мои сетования управляющий возразил, что он в этом не виноват, что он со своей стороны принимал все меры, но что вилла сама стара. А вилла эта построена на моих глазах. Чем в самом деле стал я, если рассыпаются камни одного возраста со мною? Рассердясь на управляющего, я стал искать случая придраться к чему-либо. “Очевидно, – сказал я, – за этими платанами не смотрят. Их зелень жидка, ветви изогнуты и узловаты, стволы черны и неровны. Ничего этого бы не было, если бы их окапывали и поливали, как следует”. Тут управляющий стал клясться, что он все это делал, не жалел на это никаких трудов, но что деревья стары. А между тем я сам посадил их и видел их первые листья. Взглянув на двери дома, я воскликнул: “А это что за расслабленный старик? Недаром он стоит в дверях: его пора выгнать из дому. Где ты выискал такого? И что тебе за охота таскать чужих мертвецов?” Но старик этот сказал мне: “Неужели ты не узнал меня? Ведь я Фелицио, тот самый Фелицио, которому ты дарил в детстве статуэтки богов. Я – сын твоего управляющего, Филозита, и был когда-то твоим любимцем…”.

На физическое развитие в Риме обращалось гораздо больше внимания, чем у нас. И Сенека, несмотря на кабинетность своего характера и слабое телосложение, занимался гимнастическими упражнениями. Они состояли в садовых работах, в беге, метании диска, а главное – купанье в холодной воде. Излюбленным местом для этого был у римлян Еврин – канал, огибавший Рим, с особенно холодной водой. В детстве и юности Сенека купался в нем круглый год; даже зимой, в первый день Нового года, бросался в купальнях, называвшихся “Девственными водами”, в холодную, почти ледяную воду и плавал там. Состарившись, Сенека выбирал более теплые воды для купанья: сперва Тибр, а затем и искусственные ванны с теплой водой. Сенека, как уже неоднократно упоминалось, был слаб здоровьем. По его собственным словам, он испытал почти все болезни. Вообще Сенеке рано пришлось познакомиться с врачами и лекарствами. В течение жизни ему так часто приходилось прибегать к ним, что и в философских сочинениях своих он часто пользуется сравнениями и аналогиями, заимствованными из области медицины. В старости Сенека страдал астмой; в молодости, кроме обычных детских болезней, Сенеке пришлось испытать хронический катар дыхательных путей. “Сначала, – пишет философ, – я не обращал на него особенного внимания: благодаря своей молодости мне было не особенно тяжело переносить болезнь. Но наконец мне пришлось слечь, так как катар довел меня до того, что я весь истаял и страшно ослаб. Я даже стал подумывать о самоубийстве; но меня удержала мысль о том, как я оставлю моего отца-старика, очень меня любившего. Я принял в соображение не то, как бы прекрасно мог умереть я сам, но как бы он не горевал слишком по моей кончине”.

Друзья Сенеки во время болезни развлекали его утешениями, посещениями и разговорами. Впоследствии Сенека вспоминал о них с чувством глубокой благодарности: “Ничто так не восстанавливает силы больного, как участие друзей. Ничто не устраняет в такой мере ожидания и страха смерти. Я не думал, что я весь умру, если они переживут меня. Я думал, что буду жить тогда, если не с ними, то через них. Мне казалось, что я не испущу духа своего, не передам его им. Все это поддерживало во мне желание вылечиться и терпеливо переносить все мучения”. Еще более содействовала терпению Сенеки философия, бывшая для него не только предметом кабинетных занятий, но убеждением сердца, которое он сознательно и последовательно проводил в своей жизни.