Маршал Тухачевский

Слушая Тухачевского, я невольно вспомнил один разговор о нем с И. П. Уборевичем. Иероним Петрович утверждал, что Тухачевский уже дважды – в 1928 году, а затем будучи командующим Ленинградским военным округом – писал докладные записки о необходимости перевооружения армии, выдвигая в них смелые по тому времени требования: создать сильную авиацию с большим радиусом действия, мощные соединения из быстроходных танков, вооруженных пушкой, модернизировать артиллерию, пехоту и другие рода войск. Вот, оказывается, с каких пор проявлял он озабоченность об этом!..

В мою бытность начальником штаба Белорусского и еще раньше Московского военных округов мне нередко приходилось встречаться с Михаилом Николаевичем Тухачевским. И как правило, это случалось на различных учениях и маневрах. Некоторыми маневрами и учениями Тухачевский руководил сам, на других только присутствовал. Однако на разборах выступал всегда. И выступления эти служили для командного состава тогдашней армии превосходной теоретической школой подготовки и вождения войск. Все мы неизменно восхищались его мастерским анализом, умением использовать исторические примеры, глубиной мысли и тонкой критикой исполнителей.

Памятная встреча с Тухачевским произошла у меня в 1935 году. Я получил назначение на должность начальника штаба Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, которой командовал В. К. Блюхер. По долгу службы зашел представиться к заместителю наркома. Михаил Николаевич пригласил присесть и стал расспрашивать, знаком ли я с Блюхером, бывал ли на Дальнем Востоке раньше, что думаю о прикрытии дальневосточных границ.

Выслушав мои ответы, подошел к карте и провел ладонью от Камчатки до Байкала:

– Особая Краснознаменная Дальневосточная армия занимает обширные пространства. На прикрываемых ею границах всегда неспокойно. В отличие от войск, дислоцируемых в европейской части Союза, она находится в постоянной боевой готовности. Колоссальные расстояния между соединениями и частями, отсутствие развитой сети дорог сильно усложняют маневр и управление войсками… Вот, пожалуй, наиболее важные особенности, на которые вам надо обратить внимание. Когда ознакомитесь с Дальневосточным театром и изучите обстановку, я заслушаю вас по оперативным вопросам…

Потом речь пошла о боевой учебе войск. Тухачевский рекомендовал проявить максимум заботы о подготовке частей и мелких подразделений к самостоятельным действиям.

– Для Дальнего Востока это очень важно, – подчеркивал он. – Местность там своеобразная – далеко не везде позволяет войскам действовать компактной массой. Да и возможный противник отводит значительную роль самостоятельным действиям мелких подразделений…

Последний раз я виделся с Тухачевским осенью 1936 года, перед отъездом в Испанию. Он был тогда особенно внимателен, я бы даже сказал, добр ко мне. Расспрашивал о семье, о том, как она устроена. Рассказал о положении в Испании. Особо подчеркнул, что к Франко уже потянулись итальянские и немецкие самолеты, танки, советники и не исключена возможность открытой интервенции.

– Итальянская армия, – говорил он, – немногим отличается от старой испанской, выступающей на стороне мятежников. Как та, так и другая располагают опытом главным образом «малых» колониальных войн. А вот немцы – иное дело. Но их-то вы знаете.

На прощание Михаил Николаевич крепко пожал мне руку:

– Больших вам успехов! До скорого свидания!

Но свидеться нам уже не удалось. Он оказался одной из первых жертв сталинского произвола по отношению к нашим военным кадрам.

Жизнь этого замечательного человека, выдающегося военного деятеля оборвалась в расцвете творческих сил, в пору полководческой зрелости.

М. Н. Тухачевский оставил большое научное наследие. Несмотря на загруженность текущей работой, он неустанно занимался разработкой военной теории. Из-под его пера вышли такие труды, как «Война классов», «Вопросы высшего командования», «Вопросы современной стратегии», «Характер приграничных сражений», множество статей и докладов, в которых нашли отражение широкие стратегические взгляды.

Мне неоднократно приходилось слышать, что М. Н. Тухачевским был задуман капитальный трехтомный труд «Новые вопросы войны», где он собирался проанализировать вооруженные силы ряда государств и способы их использования на сухопутных фронтах, исследовать вопрос о военном базисе СССР и империалистических коалиций, рассмотреть проблемы борьбы против последних. Трагические события помешали ему осуществить этот замысел. Вчерне был закончен лишь первый том, выдержки из которого впервые опубликовал «Военно-исторический журнал» в 1962 году. Читая их, прямо-таки поражаешься прозорливости автора.

Не менее трезвы взгляды Тухачевского на развитие современной войны, в частности на ее первоначальный этап при внезапном нападении врага. И как знать, если бы его высказывания на этот счет были своевременно учтены, возможно, драматические события лета 1941 года получили бы иное направление.

ОН ЛЮБИЛ ЖИЗНЬ

Б. Н. АРБАТОВА-ТУХАЧЕВСКАЯ, О. Н.ТУХАЧЕВСКАЯ

У каждой семьи – своя история, свое прошлое, свои традиции. Всякий новый член что-то наследует от родителей, что-то принимает, а что-то и отвергает.

Поэтому свой рассказ о брате Михаиле Николаевиче Тухачевском нам хочется начать с нашей семьи, с родителей, с того, что бесконечно дорого каждому.

Наш род со стороны отца идет от все более разорявшихся дворян Тухачевских, а со стороны матери – от крестьян Милоховых из деревни Княжино.

Когда мы припоминаем сейчас свое детство, становится ясно, что отец наш, Николай Николаевич, был человеком передовых для своего времени воззрений, свободным от дворянской спеси. Знал толк в искусстве и литературе. Полюбив простую крестьянку Мавру Петровну, не побоялся пойти против сословных обычаев и навсегда соединил с ней свою судьбу.

С молоком матери впитали мы уважение к людям труда, а отец привил нам интерес к музыке и книге. С детства и до седых волос мама оставалась для нас образцом во всех отношениях. Мы всегда восхищались ее высоким чувством собственного достоинства, силой, мужеством, духовным богатством. Нужно было видеть, с каким негодованием и презрением отвергла она в 1937 году клевету на сына, решительно отказалась признать его врагом народа…

Михаил Николаевич родился 16 февраля 1893 года в скромном имении неподалеку от станции Вышегор, бывшей Смоленской губернии. По рассказам сверстников, да и по собственным наблюдениям, он запомнился нам необыкновенно живым и подвижным ребенком, не знавшим предела в выдумках и шалостях. Наказания – а ему нередко доставалось за всевозможные проделки – не могли испортить его настроения. Сразу же затевал новые игры, вовлекая в них братьев и любимую сестру Надю.

Игре Миша отдавался самозабвенно. Охотнее и чаще всего, как и многие другие мальчики, играл в войну. Но вкладывал в это столько азарта и страсти, что никто уже не мог оставаться равнодушным.

Несмотря на горячность, его всегда отличала удивительная доброта. Он никогда не сердился на «противника». Если даже кто-нибудь причинял ему боль или неприятность, не помнил зла, не старался отомстить и уж ни в коем случае не жаловался.

Как-то раз Миша с братьями и приятелями залез на стог сена. Там затеяли возню. Кто-то толкнул Мишу, и он полетел на землю, сильно ударился грудью. Подбежавшая мать увидела, что мальчик не только говорить, дышать не может. Но и придя в себя, он наотрез отказался сказать, кто же именно столкнул его со стога.

Еще совсем маленьким Михаил пристрастился к верховой езде, упражнялся с гирями, очень любил бороться. И редко кто из сверстников мог победить его. Брат Николай удивленно спрашивал:

– Что ты, в цирк готовишься, что ли? Зачем тебе все эти тренировки? Для чего силы копишь?

И Миша отвечал с детской непосредственностью:

– Силы нужны мне, чтобы не нуждаться в посторонней помощи, если потребуется передвинуть письменный стол или шкаф с книгами.