Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

Эренбург — самый европейский из писателей советской эпохи: половину жизни он прожил в Западной Европе. Европа — место действия большинства его романов (от «Хулио Хуренито» до «Девятого вала»), с ней связаны многие его стихи, страницы эссеистики и публицистики. Эренбургу не пришлось побывать лишь в Португалии, Исландии и Ирландии; полное подробное описание его европейских маршрутов могло бы занять всю эту книгу…

I. Илья Эренбург во Франции

Из всех стран Европы наиболее тесно Илья Эренбург был связан с Францией — и тем, что дольше всего там жил, и тем, что лучше всего знал и чувствовал ее язык, культуру, историю, ближе всего был знаком (и часто дружен) с выдающимися ее писателями, поэтами, художниками, политиками. Он приехал во Францию юношей — один, почти без языка и без средств. Впечатления и ощущения оказались очень сильными. Со временем он хорошо разобрался во французском национальном характере — понял его со всех сторон, создал немало и привлекательных, и сатирических образов французов. Полнота этого знания никак не поколебала его горячей любви к Франции. Начав заниматься литературой, Эренбург дал себе зарок — никогда не писать по-французски: боялся потерять русскую речь. Но от французской культуры он не только не отсоединялся, но с годами стал единственным в своем роде полпредом французской культуры в России, как и русской — во Франции.

1. От революции к поэзии

Первый период жизни Эренбурга во Франции — 1908–1917 годы — его политическая эмиграция. Он приехал в Париж в декабре 1908 года после того, как родителям удалось под залог выхлопотать для него право покинуть Россию для лечения (первую половину 1908 года он провел в тюрьмах, вторую — в ссылках; все это по обвинению в социал-демократической деятельности). Жандармы отпустили Эренбурга на время — до судебного разбирательства, но в 1910 году Эренбург в суд, который грозил ему каторгой, не явился, залог был конфискован. Амнистия (1913 год) его не коснулась, и вплоть до революции 1917 года он жил во Франции. Биографически этот период делится на две хронологически неравные части: социал-демократическую (1908–1909) и литературно-богемную (1910–1917).

Эренбург выбрал Францию (а не Германию, как хотела мать) не столько из-за языка, который немного знал, сколько потому, что Париж был тогда зарубежным центром русского большевизма. 17-летний Илья приехал в Париж с адресами «товарищей», остановился в гостинице «У Бельфорского льва» (вскоре перебрался в более дешевые меблирашки на улице Донфер-Рошеро) и быстро нашел то кафе на авеню д’Орлеан (теперь авеню генерала Ле Клерка), где собиралась большевистская группа. Как свежий человек из Москвы, он был немедленно приглашен к Ленину и Крупской в их квартиру у парка Монсури (видимо, тогда Ленин и прозвал его «Илья Лохматый»), Войдя в парижскую группу содействия большевикам, Эренбург регулярно посещал собрания, рефераты, выступал в дискуссиях; познакомился с Каменевым, Зиновьевым, Луначарским, Лозовским и другими деятелями большевиков; стал постоянным читателем русской социал-демократической библиотеки на улице Гоблен. Эренбург легко вписался в молодежный социал-демократический кружок, лидером которого была Елизавета Мовшенсон, будущая Серапионова сестра Елизавета Полонская [1933] (роман с ней был первым романом Эренбурга во Франции, с которого и начались его стихи). Кружок не ограничивался политическими и эмигрантскими проблемами и широко включал в свою жизнь Париж: чтение французских поэтов, прогулки, посещения музеев, театров, поэтических вечеров, маскарадов, лекций, митингов и собраний (на одном из них слушали Жореса и восхищались его речью). Событием в жизни русской социал-демократической колонии стала постановка силами этого кружка пьесы Леонида Андреева «Дни нашей жизни» (представление состоялось 6 февраля 1909 года); в подготовке спектакля принимал участие и Эренбург. На спектакле была вся русская социал-демократическая колония во главе с Лениным [1934].

Между тем отсутствие серьезных дел и задач, эмигрантская грызня и склоки действовали на Эренбурга отталкивающе. Человек иронический, с несомненным сатирическим даром, он легко подмечал смешные и нелепые стороны жизни окружающих. Эти наблюдения нашли выход в издании совместно с Е. Мовшенсон сатирических журналов «Бывшие люди» и «Тихое семейство» (названы словечками из пьесы Л. Андреева). Их выпуск начался в конце 1909 года; журналы печатались в типографии; они содержали сатирические заметки и рисованные шаржи на Ленина, Троцкого, Плеханова, Бурцева. Журналы вызвали острый гнев Ленина; их редактор был отлучен от группы содействия. Тогдашняя участница группы Т. И. Вулих вспоминала:

Потом, уже в годы Первой мировой войны, Эренбург подружился с меньшевиками Ю. О. Мартовым и П. Л. Лапинским и часто обсуждал с ними политические сюжеты; былой его сатирический взгляд на политэмиграцию не мешал ему относиться к ним внимательно и сочувствующе…

В конце 1909 года в парижской жизни И. Эренбурга происходит важное событие — на одном из эмигрантских вечеров он знакомится со студенткой-медичкой Сорбонны Екатериной Шмидт, которая становится его первой женой. В 1911 году в Ницце у них рождается дочь Ирина. Этот брак распадется в 1913 году (Е. О. Шмидт — единственная из женщин Эренбурга, оставившая его), и это повергнет Эренбурга в состояние, близкое к отчаянью…

Вслед за первой книгой Эренбурга «Стихи» (1910) в Париже вышли его сборники «Одуванчики» (1912), «Будни» (1913), «Детское» (1914).

Книгу «Будни» открывал раздел «В Париже» — едкие, подчас отталкивающие, откровенные стихи о трудной, неблагополучной жизни поэта, о городском «дне» — в русской поэзии (в отличие от французской) таких тем еще не было, недаром книгу запретили к ввозу в Россию…

В Париже Эренбург заводит знакомства с живущими там постоянно либо наезжающими русскими поэтами — К. Бальмонтом, А. Толстым, М. Волошиным, Ф. Сологубом. Но, как и прежде, он не замыкается в сугубо российский круг — читает французских поэтов, старых и новых, увлекается пантеизмом стихов Франсиса Жамма и переводит их, переписывается с Жаммом, а затем навещает его в Ортезе. Жамм был первый французский поэт, оказавший несомненное, хоть и кратковременное влияние на Эренбурга [1936]. Упомянем здесь еще два парижских журнала, в создании которых Эренбург играл существенную роль, — художественный журнал «Гелиос» (1913) и поэтический — «Вечера» (1914). Денег на них не хватало, и обоих вышло всего по два номера [1937].