Реальная история штрафбатов и другие мифы о самых страшных моментах Великой Отечественной войны

Отряд прикрытия, прибывший в район высадки из Батуми, в 2 часа 31 минуту открыл огонь по берегу, выпустив более 2 тысяч снарядов. Но, ввиду того что стрельба велась по площади без корректировки, эффективность ее была низкой и оборона противника подавлена не была. Поэтому, когда в 3 часа 35 минут началась высадка, гитлеровцы открыли по десантникам сильный огонь из пулеметов, минометов и орудий, расположенных на обратных окатах холмов и в складках местности.

Ряд катеров, с которых высаживался передовой отряд, получил попадания мин и снарядов. Однако катерники сумели прорваться к берегу и высадить 200 десантников.

Отличился при этом личный состав сторожевого катера «СКА-0141». Этот катер был встречен у берега ураганным огнем. Вражеская мина разбила рубку, убила командира катера, его помощника, радиста и несколько бойцов. Тогда командование катером принял боцман коммунист Яковлев. Вскоре от взрыва мины загорелись ящики с реактивными снарядами. Пожар грозил гибелью катера и всего личного состава. К полыхавшим ящикам бросились старший краснофлотец Морозов и секретарь комсомольской организации старшина 1-й статьи Завадский и быстро потушили огонь. Десантники были высажены на берег, и катер возвратился в базу.

Около 4 часов подошли к Южной Озерейке буксиры с несамоходными болиндерами и другие высадочные средства с десантом. От прямых попаданий нескольких вражеских мин и снарядов загорелись болиндер № 2 и его буксир «Геленджик», а через некоторое время болиндер № 4 и буксир «Алупка». Такая же участь постигла и подошедшие в 5 часов 50 минут болиндер № 6 и его буксир «СП-19». Командир отряда высадки, маневрировавший на эскадренном миноносце «Незаможник» у самого берега и обстреливавший огневые точки противника, пытался отвлечь их огонь на себя. Но гитлеровцы вели огонь только по кораблям десанта. Командиры канонерских лодок, на которые были погружены подразделения десанта и техника, после неоднократных безрезультатных попыток подойти к берегу вынуждены были из-за сильного огня противника отказаться от высадки десанта в районе Южная Озерейка. Командир дивизиона канонерских лодок капитан 1 ранга Бутаков решил высадить десант в районе горы Абрау. Две канонерские лодки подошли к берегу и без потерь произвели высадку, однако командиру отряда высадки об этом доложено не было. Видя, что сопротивление противника не ослабло и каждая попытка подойти к берегу встречает сильное противодействие врага, что начинается рассвет и что высаженные части, с которыми он с первых минут боя потерял связь, оказались не в состоянии обеспечить высадку основных сил десанта, командир высадки в 6 часов 20 минут начал отход в Геленджик. В районе высадки были потеряны сторожевой катер, три болиндера, два сейнера, буксир и три барказа.

Всего в Южную Озерейку было высажено 1450 человек и 10 танков. Не выдержав натиска этого отряда, гитлеровцы начали отходить. Преследуя их, десантники ворвались в Южную Озерейку и продолжили наступление на Глебовку, к южной окраине которой им удалось пробиться 5 февраля. Продвинуться дальше вследствие усилившегося сопротивления противника, больших потерь и недостатка боеприпасов отряд не смог, и ему пришлось перейти к обороне. В течение 5–7 февраля, находясь в окружении и не имея связи с командованием, десантники вели бой с превосходящими силами противника, а затем, когда подошли к концу боеприпасы, они группами прорвались из окружения и вышли частично в район Станички и частично в район озера Абрау. Группа в 25 человек, пробившаяся в район Абрау, была вместе с парашютным десантом снята нашими кораблями.

Основными причинами неудачи высадки десанта в районе Южная Озерейка явились:

— отсутствие на Черноморском флоте быстроходных специальных десантных средств, способных обеспечить высадку десантных войск с техникой; командование операцией по существу делало ставку на три несамоходных болиндера, которые после выгрузки с них около тысячи десантников и 20 танков должны были использоваться в качестве причалов для высадки остальных частей десанта;

— преждевременное раскрытие замысла операции врагу путем высадки большого числа разведгрупп в одном и том же районе;

— неоднократность начала и растянутость по времени действий обеспечивающих сил и самой высадки, в результате чего не удалось добиться внезапности высадки, распыления сил обороны противника, дезориентации его в отношении направления главного удара и создания видимости высадки большого десанта на широком фронте;

— слабая артиллерийская подготовка района высадки, осуществляемая кораблями, из-за чего оборона противника оказалась не подавленной;

— плохая организация управления силами в операции, о чем свидетельствуют: потеря связи с высаженным десантом, отсутствие донесения командира дивизиона канонерских лодок об успешной высадке десанта в районе горы Абрау, задержка с высадкой основного десанта в районе Станички и другие факты;

— неуспех наступления войск левого фланга Черноморской группы, малочисленность демонстративного десанта (800 человек), что позволило противнику сосредоточить все свои силы для борьбы с десантом в районе Южной Озерейки».^[58]

Главный — Южноозерейковский — десант закончился кровавой неудачей.

Отвлекающий удар становится главным

А вот вспомогательный десант в Новороссийске удался полностью. Позже Леонид Брежнев так опишет происшедшее: «В географическом смысле Малая земля не существует. Чтобы понять дальнейшее, надо ясно представить себе этот каменистый клочок суши, прижатый к воде. Протяженность его по фронту была шесть километров, глубина — всего четыре с половиной километра, и эту землю во что бы то ни стало мы должны были удержать.

Как появился плацдарм? Новороссийск расположен на берегах Цемесской бухты, которая глубоко врезается в горы. Там два цементных завода — «Пролетарий» и «Октябрь». С одной стороны были мы, а с другой — немцы. К началу 1943 года левый берег весь был у противника, с высот он контролировал движение нашего флота, и надо было этого преимущества его лишить. Вот и родилась мысль: давайте попробуем высадить десант и захватить предместье Новороссийска. Это не только надежнее прикрывало бы бухту от проникновения врага в ее воды, но и облегчило бы нам все последующие бои».^[59]

Чем же можно объяснить успех новороссийского десанта? Традиционным бесстрашием морской пехоты? Но одного этого было мало. При всем мужестве пехотинцев в тельняшках не один советский морской десант утонул в крови. Трагедия южноозерейковского десанта отнюдь не была исключением.

Вот как профессор Рудольф Иванов описал то, что происходило в 1941 году с морскими десантниками Балтийского флота: «Высадка десантов на Ленинградском фронте была активизирована. Морской пехоты для обеспечения многочисленных вылазок в расположение противника было явно недостаточно, и новоиспеченными десантниками стали моряки с кораблей разных специальностей, словом, все те, кто обеспечивал жизнедеятельность сложнейших корабельных механизмов. Справедливости ради заметим, что специалисты кораблей, обученные в учебных отрядах, конечно, имели какое-то, порой смутное, представление об устройстве пистолетов и автоматов, пулеметов и даже гранат, но они никак не могли быть профессиональными десантниками. Десантники не только обязаны блестяще владеть многими видами оружия и быть физически здоровыми, но и уметь противостоять противнику в рукопашной схватке. Зачем, скажем, стрелять из автомата корабельному артиллеристу, когда он в бронированной башне обеспечивает стрельбу главного калибра линкора, где диаметр снаряда — до 406 мм. У корабельного радиста, чтобы передать за минуту полторы сотни знаков «морзянки», пальцы должны быть не хуже, чем у профессионального пианиста, а вот пользоваться саперной лопатой он не обучен. Итак, в трагические дни защиты Ленинграда, опоясанные пулеметными лентами, с автоматами в руках, согретые полосатыми тельняшками, в бой на суше лихо ринулись моряки с кораблей. Они были беспредельно преданы Отчизне, и храбрости им было не занимать, но, что там греха таить, такие непрофессионалы быстро погибали с криками «За Родину! За Сталина!».^[60]