Военные мемуары - Единство 1942-1944. Том 2

Впрочем, сам Прунас идет еще дальше и думает, что может быть найден общий модус для взаимопонимания и взаимопомощи в послевоенный период. Я воздержался от каких-либо замечаний относительно этого предположения.

Во всяком случае, ясно, что итальянцы очень рады возможности подбросить новую карту в дипломатическую игру, ставшую более сложной с тех пор, как Советы решили установить прямые отношения между Москвой и Салерно.

В духе всего изложенного выше Бономи счел нужным обратиться с письмом к генералу де Голлю, чтобы поблагодарить его за слова, сказанные Прунасу, выразить согласие с предложением об установлении при моем посредстве прямых франко-итальянских контактов и подтвердить свою надежду на налаживание в будущем хороших отношений между Францией и Италией.

Телеграмма генерала де Голля Анри Кэю и Рене Массигли, в Алжир

Вашингтон, 9 июля 1944

Мои встречи с президентом Рузвельтом закончились вчера продолжительной и очень сердечной беседой. Я полагаю, что вопросы, касающиеся сотрудничества во Франции, ленд-лиза и выпуска денежных знаков, можно будет теперь быстро урегулировать дипломатическим путем по моем возвращении в Алжир. Что касается главных проблем будущего, то, как я полагаю, мы можем рассчитывать на то, что впредь уже никто не станет пытаться решать их без участия Франции. Вместе с тем высказанные взгляды дают возможность предполагать, что по ряду пунктов, в частности по вопросу о базах, в недалеком будущем представляет довольно тяжелые дискуссии. Завтра я буду в Нью-Йорке, послезавтра - в Канаде.

С дружеским приветом.

Заявление генерала де Голля на пресс-конференции в Вашингтоне 10 июля 1944

Прежде чем покинуть Вашингтон, я хочу выразить свои чувства, сказав, что уношу наилучшие впечатления от пребывания в федеральной столице Соединенных Штатов Америки. Я имел возможность вести с президентом Рузвельтом самые откровенные и самые разносторонние беседы. Кроме того, я имел возможность встретиться со многими государственными деятелями, в частности с Корделлом Хэллом, его заместителями и помощниками, видными членами Конгресса, в том числе с сенатором Коннелли и членом палаты представителей Сол Бломом, с генералом Маршаллом, адмиралом Кингом, генералом Арнольдом, со многими должностными лицами, ответственными представителями штабов и с другими высокопоставленными деятелями. Поэтому я считаю, что мы достигли главной цели, которую президент Рузвельт и я ставили перед этой поездкой, а именно возможности провести откровенные и объективные беседы по серьезным вопросам, интересующим Соединенные Штаты и Францию как в этой великой войне, так и после ее окончания. Я уверен, что урегулирование всех проблем, которые возникают и будут возникать перед американским и французским правительствами по мере продвижения союзных армий и в дальнейшем по мере переустройства мира, станет делом значительно более легким, потому что теперь мы еще лучше понимаем друг друга.

Мы должны вынудить Германию и Японию к полной капитуляции, затем построить лучший мир, в котором международная солидарность будет существовать не на словах, а на деле и в котором она будет организована с учетом интересов всех народов и с соблюдением их прав. Роль Соединенных Штатов в войне и в будущем строительстве мира поистине огромна, и это налагает на американский народ очень большую ответственность. Президент Рузвельт говорил мне обо всем этом, проявляя исключительную широту взглядов, глубокое знание дела и поразивший меня идеализм. Со своей стороны я ему возможно полно изложил, каким образом Франция, постепенно приходящая в себя после постигших ее несчастий, собирается участвовать вместе со своими союзниками и в соответствии со своей ролью сперва в войне, а затем в мирной жизни народов.

Существует извечный и традиционный фактор, который окажется в высшей степени полезным во всем, что нам еще предстоит сделать совместно. Фактор этот - добрая старая франко-американская дружба. Я убедился здесь в существовании этой дружбы. Поверьте, что для нас, французов, нет ничего дороже этого. Я думаю, что, ведя беседы о настоящем и будущем, оба мы президент Рузвельт и я - пребывали в точно таком же психологическом состоянии, как и ваши доблестные американские бойцы и наши храбрые французские солдаты, которые плечом к плечу сражаются в общем бою за одно и то же благородное дело.

Речь генерала де Голля 11 июля 1944 в Оттаве перед правительством и парламентом канады

Волнующий прием, который вы мне оказали, на мой взгляд, вдохновлен двумя факторами. Прежде всего вы, конечно, стремились проявить по отношению к нам ободряющее чувство солидарности, которое через границы, океаны и материки объединяет людей, совместно борющихся за свободу. Вместе с тем вы стремились также доказать, что Францию здесь не забыли, не забывают и никогда не забудут.

Должен сказать вам, что никогда Франция в такой степени не дорожила дружбой Канады, как сегодня.

Разумеется, прошлое играет важную роль в наших взаимных симпатиях. С одной стороны, ваш народ, который ни разу в истории не выступал против французского народа; ваш народ, ум и сердце которого всегда открыты для идей и чувств, рожденных французской душой; ваш народ, в жилах многих представителей которого течет кровь, принесенная из Франции; а с другой стороны, моя страна, которая первой принесла на эти обширные земли христианскую и европейскую цивилизацию; моя страна, с неизменным восхищением следившая за тем, как ваши отцы и вы сами прилагаете огромные усилия, чтобы вырвать у природы условия человеческого благополучия, способствовать интеллектуальному, духовному и моральному развитию умов и, наконец, чтобы создать государство, объединенное сознанием своего собственного значения и своею верностью содружеству, часть которого оно составляет, - ваш народ и моя страна - какими прочными узами связали их столетия!

Старой Франции казалось естественным, что в прошлую мировую войну на ее территории сражались за общее дело солдаты Канады; в ее земле с благоговением погребены те из них, чьи героические подвиги символизирует памятник в Вими. И позвольте заверить вас в том, что человек, имеющий честь выступать перед вами, был особенно тронут, когда недавно в Италии, на берегах Лири он увидел войска канадского корпуса, сражающиеся плечом к плечу с французскими войсками, или когда вступив на нормандское побережье в начале великой битвы, он встретил там славных и мужественных солдат канадского полка.

Но если прошлое дает так много оснований для взаимопонимания между Францией и Канадой, то настоящее правило к ним принадлежит. Друзья познаются в беде. За эти тяжелые годы на долю Франции выпало много бедствий. Захваченная врагом, потрясенная разгромом, преданная или обманутая теми, кто захватил власть в государстве и кто воспользовался своею властью и своей репутацией только для того, чтобы безвозвратно ввергать ее в пучину позорного унижения, Франция в течение некоторого времени могла произвести на неблагожелательного или поверхностного наблюдателя впечатление страны, которая, примирившись со своим падением, уже никогда не сумеет от него оправиться. Однако люди более дальновидные и доброжелательные скоро увидели, что в своих глубочайших недрах моя страна не желает покориться. Эти люди вскоре поняли, что воля, надежда, душа французского народа твердо остаются на стороне тех, кто отказывается опустить знамя и любою ценой стремится удержать свою родину в лагере свободы.

Я не буду говорить здесь о том, каких усилий, жертв, а порою и разочарований стоило все это французам, которые вели ожесточенную борьбу за независимость и национальное единство в самой Франции и за ее пределами.

Но я считаю своим долгом отметить то участие и ту поддержку, которые они встретили со стороны Канады, ее правительства и ее народа. Французские летчики, которых вы здесь обучали, французские войска, вооружению которых вы содействовали, французские военнопленные, которых вы помогли кормить и одевать, а кроме того, быть может, огромное количество французов, которые в боях и лишениях ощущали тепло ваших сердец, - все они могут это засвидетельствовать. Теперь Франция воспрянула и сплотилась. Если эта животворная дружба непосредственно поддерживала мою страну в ее испытаниях и тем самым содействовала материальному и моральному упрочению коалиции свободных народов в их борьбе против лютых врагов, то теперь она приобретает очень важную роль в деле организации мира вслед за этой ужасной войной.