Диана Спенсер

1 ноября Диана присутствовала на приеме у принцессы Маргарет, с которого ей пришлось сбежать, вновь обманув журналистов, простоявших впустую на холоде возле Сандрингема. Радости краткий визит не принес ни Диане, ни Чарльзу: из-за раннего отъезда и папарацци им не удалось даже погулять вместе. И вот буквально через несколько дней в газете «Sunday Mirror» была опубликована статья, в которой утверждалось, что ночь с 5 на 6 ноября Диана провела с Чарльзом в королевском поезде, стоявшем на запасном пути. В предыдущие разы открыто на сторону Дианы никто не вставал, никто не считал нужным ее защищать. Но и никакой откровенной лжи, которая могла бы запятнать ее репутацию, газеты не публиковали. Даже снимки из детского садика в полупрозрачной юбке не нанесли ей большого вреда. Статья про свидание в королевском поезде нарушила относительное спокойствие, царившее вокруг суетившихся возле Дианы репортеров.

Первой потребовала от газеты опровержения сама королева: ее секретарь тут же написал главному редактору, и тому пришлось извиниться и откреститься от напечатанных в газете «фактов». Просто так журналисты бы не сдались, но они и в самом деле допустили досадный промах: «В тот вечер она (Диана. — В. Б.) присутствовала на вечере у принцессы Маргарет, и репортеры фотографировали ее там. Домой на Коулхерн-корт она вернулась около часа ночи. Чарльз же уехал гораздо раньше — в десять или в половине одиннадцатого — и на поезде отправился с официальной миссией». А дама, которую якобы засекли папарацци, прошла в поезд около полуночи.

За Диану вступилась и мать. Френсис написала письмо в «Times», где жестко отстаивала право дочери на личную жизнь. Это послание спровоцировало дискуссию между членами парламента, собравшими совет по печати и сделавшими слабую попытку поставить журналистов на место. Должной роли эти действия не сыграли — Диану продолжали преследовать. Но инцидент показывает несколько интересных моментов. Во-первых, королева лично заботилась о добром имени будущей невестки — Диане уже была определена серьезная роль. Девушка свою репутацию старательно берегла, и в критической ситуации ее сразу же постарались защитить. Во-вторых, как показали последующие месяцы, мать Дианы постоянно помогала дочери, насколько было в ее силах. Отец все еще болел, и роль опекуна полностью взвалила на себя Френсис. В отличие от хладнокровной бабушки Фермой мать прекрасно видела те сложности, с которыми сталкивается Диана; она, видимо, лучше понимала и ее характер.

А кто же была та таинственная незнакомка, которую засек журналист входящей в королевский поезд? Журналистские расследования доказали, что некая женщина действительно прошмыгнула к Чарльзу (его пребывание в королевском поезде не подвергалось сомнению). Вывод напрашивался сам собой — это была Камилла. Правда, некоторые биографы, упорно муссирующие слухи о том, что Диана вовсе не была девственна, встречаясь с Чарльзом, и что их отношения тоже были далеки от платонических, утверждают: в поезд входила именно Диана. Принимая во внимание ее способность обманывать репортеров, выходить из дома и возвращаться в него незамеченной, вполне возможно предположить и такое. Зачем же тогда сразу публиковать опровержение? В угоду просьбе секретаря королевы? Нет, видимо, в полночь автор статьи не разглядел женщину настолько четко, чтобы как-то доказать свои слова.

В любом случае статья про свидание в королевском поезде лишь подстегнула интерес к Диане и ускорила свадьбу. На Чарльза начали не на шутку давить. Родственники «твердили, что, если после всего этого Чарльз не женится на Диане, ее репутация будет погублена навсегда». Находились люди, откровенно этому возражавшие (далеко не все при дворе высказывались положительно относительно возможного брака принца с Дианой и видели, насколько они разные люди, а она не приспособлена для жизни при дворе). Они утверждали, что после такой истории Диана станет только популярнее и найдутся желающие взять ее в жены. Конечно, так оно и было, но Чарльза беспокоила скорее не репутация подружки, а данное им народу обещание. Так или иначе, он обязан был жениться.

Глава вторая

Помолвка

Рождество Диана отмечала дома в Олторпе. Принц уехал с официальным визитом в Индию, и девушка постоянно жаловалась подругам на одиночество. «Легко представить мое смятение, — пишет Диана в воспоминаниях спустя годы, — когда Чарльз, вместо того чтобы провести Рождество со мной, вдруг отправился с визитом в Индию! Крушение моих надежд, всей моей жизни было так близко, что я не выдержала и отправилась в Олторп». Таким образом, очевидно, что, даже став женой принца, Диана так и не захотела понять: он не принадлежит ей и не может выполнять ее прихоти, являясь лицом государственным. К тому же очень сомнительно, что Чарльз уехал в Индию «вдруг». Подобные планы оговариваются задолго до их воплощения в жизнь.

Версия мачехи куда ближе к истине. Она печаль и слезы Дианы объяснила следующим образом: «Диана большую часть времени провела в парке, оплакивая нежелание Чарльза сделать ей предложение». Получается, дело не столько в Рождестве, сколько в боязни Чарльза решиться предложить Диане руку и сердце. Она столько сил положила на алтарь их будущей свадьбы, а он все никак! Рейн старалась ободрить Диану, но уж если Диане кто не пришелся ко двору, мы уже знаем, принципиального потепления отношений не жди. Диане слова мачехи казались «неуместными». Рейн была слишком энергична, полна жизни и не умела подстроиться под настроение падчерицы.

Кроме несделанного предложения Диану наверняка смущало и другое обстоятельство: на Рождество, по-хорошему, ее могли бы пригласить во дворец. Но королевская семья идти на подобный риск пока не хотела. Одно дело — уговаривать принца жениться, советовать ему приглядеться к конкретной особе, а совсем другое — эту конкретную особу приглашать во дворец в отсутствие принца. Подобное было бы чуть ли не прилюдным признанием статуса Дианы. А если Чарльз в итоге не решится сделать последний шаг? «Он бы предпочел, если бы не обязательства перед нацией и обязанности перед королевской семьей, остаться холостяком». Диана прекрасно понимала, почему ее не позвали, но данный факт не мог улучшить ей настроение.

Важно отметить, что многие журналисты, которых так ненавидело королевское семейство и которых старательно избегала Диана, стояли на ее стороне. Они открыто желали ей выйти замуж за принца, не скрывая своих симпатий. И Диана старалась с репортерами быть дружелюбной, ее игру в прятки они воспринимали именно как игру. Если ответы, которые порой давала журналистам Диана, не нравились ее семье (а значит, и семье Чарльза), то все, кто мог, начинали давать опровержения, ссылаясь на наивность девушки и желание прессы этим воспользоваться.

Новый год Диана встретила с подругами, а там уже и Чарльз вернулся, и на посленовогоднее празднество пригласил ее в Сандрингем. Правда, до своего возвращения он заставил Диану поволноваться. Ведь дело заключалось не только в Рождестве как таковом. Ни разу за время отсутствия Чарльз не звонил ей из Индии, а на обратном пути в Англию, вместо того чтобы рваться к любимой, он посетил Гималаи. В итоге они оба очутились в Сандрингеме, осаждаемые прессой не менее обычного. Вокруг замка поставили заслон из охраны, но журналисты умудрялись проникать на закрытую территорию. Сама королева приказывала им убираться подальше, Чарльз желал им в наступившем году всяческих гадостей, а принц Эдуард палил в воздух, отпугивая слишком близко подобравшихся репортеров.

Однако отношения между Дианой и Чарльзом становились теплее и ближе. Окружавшие замечали перемены: пара могла уединиться и танцевать вдвоем в одном из залов дворца, а вскоре Диана посетила Хайгроув, из которого выехала вопреки обыкновению рано утром, чтобы сразу отправиться на работу в садик. К ней вернулся оптимизм, потому что действия принца неожиданно начали настраивать ее на подобный лад. «В январе принц дал распоряжение своему секретариату отправлять Диане копию его деловых планов на неделю, чтобы она знала, где он находится, — впервые он сделал нечто подобное для девушки».