Иван III

«Когда оба войска подошли к некоей реке Ведроши, то литовцы, бывшие под предводительством Константина Острожского, окруженного огромным количеством вельмож и знати, разузнали от некоторых пленных о численности врагов и их вождях и возымели от этого крепкую надежду разбить врага. Далее, так как речка мешала столкновению, то с той и другой стороны стали искать переправы или брода. Раньше всего на противоположный берег переправились несколько московитов, вызывая литовцев на бой. Те, нимало не оробев, оказывают сопротивление, преследуют их, обращают в бегство и прогоняют за речку. Вслед за этим оба войска вступают в бой, и завязывается ожесточенное сражение. Во время этого сражения, которое с обеих сторон велось с равным воодушевлением и силой, помещенное в засаде войско, о существовании которого знали лишь немногие из русских, ударило с фланга в середину врагов. Пораженные страхом, литовцы разбегаются, их предводитель с большей частью свиты попадает в плен, прочие же в страхе оставляют врагу лагерь и, сдавшись сами, сдают также крепости Дорогобуж, Торопец и Белую…

С упомянутыми литовскими пленными московит (Иван III. — Н. Б. ) обошелся весьма жестоко, содержа их в самых тяжелых оковах, а с герцогом Константином (Острожским. — Н. Б. ) повел переговоры, чтобы тот оставил своего природного господина и поступил на службу к нему. Так как у того не было иной надежды на освобождение, то он принял условие и был освобожден, связав себя самой страшной клятвой. Хотя ему затем были выделены соответственные его достоинству поместья и владения, однако его не удалось ни умилостивить, ни удержать ими, и при первом удобном случае он через непроходимые леса вернулся домой. Александр, король Польский и великий князь Литовский, всегда находивший более удовольствия в мире, чем в войне, оставил все области и крепости, занятые московитом, и довольствуясь освобождением своих, заключил с тестем мир» (4, 67).

Гонец, принесший весть о победе при Ведроши, примчался в Москву уже через три дня после сражения — в пятницу 17 июля 1500 года. Обрадованный князь Иван приказал устроить всенародное празднество. Многие обратили внимание и на знаменательное совпадение: литовцы были разбиты на Ведроши 14 июля — в тот самый день, когда москвичи разгромили новгородцев в битве на реке Шелони в 1471 году и покорили Казань в 1487 году. В ту эпоху такое совпадение могло быть истолковано как явное свидетельство богоугодное™ московского дела.

Довольный действиями своих воевод, Иван III изъявил им особую милость: прислал одного из бояр с наказом «спросить воевод о здоровье». Примечательно, что «первое слово» посланцу велено было обратить к возглавлявшему большой полк Даниилу Щене. Именно его государь считал главным героем битвы.

Сражение на Ведроши было главным, но далеко не единственным успехом Ивана III в летней кампании 1500 года. Выше уже говорилось об успешных действиях московских воевод в Северской земле. Помимо этого, наступление шло и на северо-западном направлении. 9 августа 1500 года отряд новгородцев и псковичей под началом тогдашнего моековского наместника во Пскове, известного полководца князя Александра Владимировича Ростовского, изгнал литовцев из Торопца — города-крепости на древнем порубежье новгородских, смоленских и полоцких земель. Псковская 3-я летопись, кратко сообщая об этом сражении, называет московского великого князя тем именем, с которым он по праву должен войти в историю, — Иван Великий: «Того же лета Торопець взял литовской князь Иоан Великий» (41, 224).

Подробный рассказ о сборе войск по приказу Ивана III и об участии псковичей в литовской войне сохранила Псковская 1-я летопись: «Тое же зиме (зима 1499/1500 года. — Н. Б. ) прислал князь великий посла своего во Псков Микиту Аньгелова: чтобы отчина моя мне послужила на зятя своего на великого князя Александра короля, а называли его милостивым (курсив наш. — Н. Б. ), на литовского. И псковичи не ослушалися великих князей Ивана Васильевича и Василья Ивановича (наследник был в 1499 году объявлен великим князем Новгорода и Пскова. —Н. Б. ): князь псковской Александр Володимерович и посадники псковский и бояре и весь Псков порубившися (обязавшись. — Н. Б. ) с десяти сох конь, а с сорока рублев конь и человек в доспехе, а бобыли пеши люди, и поехаша конная рать, человек на кони в доспехе на Литву князем великим у пособие.

В лето 7009-е. Приехал князь псковской Александр Володимеровичь и посадники псковский и псковичи, а были на государьскои службе в Литовской земли, и Торопец городок взяли; а приехали на Покров святей Богородицы вси здорови; а были там 11 недель» (40, 84).

В целом летняя кампания 1500 года принесла Ивану III большие успехи. Враг оказался бессилен перед небывалым могуществом Москвы. Летом и осенью этого года великий князь Литовский Александр «Милостивый» находился со своим двором в треугольнике Борисов — Витебск — Полоцк, на расстоянии двух-трех сотен верст от районов боевых действий. Однако он не решился лично повести войска на московитов. Ожидания подхода свежих сил оказались напрасными: польские и литовские войска были в это время заняты на юге борьбой с крымскими татарами. Заботливо взлелеянный Иваном III союз с «басурманином» Менгли-Гиреем вновь принес свои плоды…

Князь Иван хотел развить достигнутый успех. Зимой 1500/01 года он предполагал двинуть свои войска на Смоленск. Крымскому хану предложено было нанести отвлекающий удар по южным областям Литвы и Польши. Однако суровая зима и обильные снегопады не позволили осуществить задуманное.

Между тем Литва предпринимала все меры для борьбы с натиском московитов. Недостаток военных средств великий князь Александр не без успеха старался восполнить дипломатической активностью. Осенью 1500 года он направил в Крым к Менгли-Гирею своего посла с предложением заключить союз против Москвы. Александр убеждал хана в том, что его союз с Иваном III может плохо кончиться, так как нельзя ожидать искренней дружбы от того, чьи предки были холопами у предков Менгли-Гирея. «А хто перед тым твоим предком холопом ся писывал, тот ныне тобе вже братом ся называет!» — язвительно замечает литовский князь (55, 461). Одновременно он предлагал выплачивать хану ежегодную дань с южных районов Великого княжества Литовского. Однако Менгли-Гирей не прислушался к литовским речам и сохранил верность союзу с Москвой.