Я сын батрака. Книга 1

Ну, вот пока я вам рассказывал, танки уже рядом, теперь слышно не только рёв моторов, но лязг гусениц. Но на это раз я выглядывать не стал, мало ли что, решил сидеть в своём окопе. Буквально через несколько минут мимо меня пронеслись танки, сколько их было я не знаю, но они уже далеко. Вскоре наступила тишина, и тогда последовала команда «ОТБОИ!», а потом команда «Рота, построиться!» Затем погрузка на машины и в казармы. Вот так, пока я вам обо всём рассказывал, пришёл конец учёбы в батальоне, нам всем присвоили звание младших сержантов и воинскую профессию командир танка.

Я КОМАНДИР ОТДЕЛЕНИЯ

После присвоения звания младшего сержанта и профессии командир танка, началось распределение по частям. Мои товарищи, Лёша Зенцов и Володя Захаров, отправлялись в танковый полк, командирами танков, а мне предложили остаться в полку и обучать курсантов нового призыва. Если честно, то я был на распутье. С одной стороны хотелось уехать в полк и служить там командиром танка, иначе, зачем я год учился этой военной профессии. С другой стороны, здесь в батальоне оставляли лучших из лучших выпускников, и хотелось остаться в этой когорте. Одним словом, я долго мучился в своих сомнениях и, всё-таки, выбрал второй вариант. Остался я служить командиром третьего отделения, в третьем взводе учебной роты. Кстати эта цифра три меня преследовала всю службу за исключением небольшого периода времени. Хотя позже, эта не очень-то приятная цифра не помешала быть лучшим командиром танка в нашем танковом полку.

Описывать о том, как мне служилось в звании младшего сержанта и в должности командира отделения долго не буду, все было примерно то же, что и в первый год службы, только на ступеньку выше. Да и весь учебный год я там не дослужил по одной очень неприятной для меня причине, подвёл меня мой вспыльчивый характер. Но об этом потом, а пока я вам расскажу, как складывалась моя служба в новой должности. Опишу только несколько более ярких, на мой взгляд, эпизодов из моей службы в должности командира отделения.

В нашей армии была такая «фишка», чтобы курсантов или молодых солдат подтянуть в физической готовности, перед входом в столовую ставили гимнастические снаряды, сначала «Козла» а позже, когда физика подтянется, ставили «Коня». Что это такое я надеюсь, вы знаете, а кто не знает, объясню. Так называются гимнастические снаряды они с ногами, один длиннее, а другой короче. На обед пришла наша рота, сначала прыгали первый и второй взводы, потом дошла очередь до нашего взвода. Начали прыгать, кто перепрыгнул, шёл обедать, а кто нет, становился в очередь на второй заход, а может и на третий. Всё курсанты моего отделения прыгнули хорошо, один Сизяков никак не мог перепрыгнуть козла. По всему видно было, что он дурачится, зная, что все равно его накормят. Естественно отстающих курсантов тоже кормили, но позже всех, и времени на еду у них оставалось меньше, так что приходилось спешить. А Сизяков как не прыгал, так и не прыгает. На меня с укором смотрит помощник командира взвода, старший сержант Гусев, он остался служить сверхсрочно. Разумеется, если курсант твоего отделения не выполняет команду, то в первую очередь виноват командир отделения, а затем все остальные командиры. И вот, в этот же день у нашего взвода, оказалось свободное время, и чтобы его достойно провести я своё отделение повёл в спортивный городок подтягивать физическую подготовку. Все курсанты отделения выполняют физические упражнения, а Сизяков отказывается, мотивируя тем, что он сегодня и так устал, у столовой через козла так напрыгался, что сил больше нет. Для ясности картины надо сказать, что собой представлял сам Сизяков. Парень выше среднего роста, худощавый, подтянутый, лицо симпатичное, но уж очень не дисциплинированный, он действует по принципу, хочу или не хочу, а не как все, надо или не надо. И у него во всей его манере поведения и походке присутствовал этакий «блатняк», и поэтому он действовал по-своему принципу, «хочу — не хочу». А в армии такого не может быть, здесь действует принцип: «Не умеешь — научим, ни хочешь — заставим». Вот и всё, этот девиз непоколебим, и он должен исполняться. Вот я и подумал, если мои приказы на него не действуют, наряды у него уже есть, значит надо действовать на него коллективом, может курсанты своими методами ему объяснят, что такое военная дисциплина. Конечно, я мог о его поведении доложить командиру взвода, но я хотел сам заставить его уважать армейскую дисциплину. Уж если результата не будет, тогда конечно.

Построил отделение курсантов в две шеренги, а это двенадцать человек, и объяснил им цель построения, говорю: «Раз для курсанта Сизякова моего авторитета не хватает, и он мои указания не выполняет, а в армии такого быть не должно, значить, будем его воспитывать коллективом через физический труд, то есть побежим кросс, и вы все должны знать, что виноват в этом Сизяков. А после занятий вы с ним поговорите, может он вас поймёт. А для того чтобы бег был не бессмысленным, ставлю задачу. Противник занял высотку и начал там окапываться, наша задача выбить его оттуда и не дать противнику на ней закрепиться». Скомандовал отделению: «Шагом марш», и мы пошли. По городку шли шагом, а как только вышли на его окраину, дал команду: «Бегом марш!»

Я бежал вместе с ними, для меня это было лёгкой прогулкой, да и погода была прекрасная, солнце клонилось к закату, и было прохладно. До высотки добежали быстро, а это три километра, я разрешил курсантам расстегнуть воротнички, и приготовиться брать высотку. Я эту высотку курсантом брал и не один раз, так что я знаю, что к чему. Если смотреть на эту высотку, то она вроде не высокая, метров шестьдесят, но у неё скаты крутые и поэтому так просто на неё взбежать не получится, придётся ногам помогать руками. Приказал курсантам лицом стать к высотке, и широким фронтом с криками: «Ура!», мы бросились на «неприятеля». Сначала, какое-то время бежали, потом стали карабкаться вверх, цепляясь руками за траву или кустарники, которые в большом количестве росли на склонах горки. Я бежал вместе со всеми, держась как бы посредине атакующих курсантов, а отстающим подбадривающе кричал: «Курсанты, не отставайте, ведь мы без вас противника не одолеем». Это им придавало сил, и они с тройной энергией карабкались к вершине высотки. Сизяков карабкается в первых рядах атакующих, видать, физических данных ему не занимать. Наконец, мы все наверху, я дал команду «Привал», курсанты расположились кто где: курят, шутят, балагурят, на лицах веселье и улыбки. Да, думаю, не добился я того чего хотел, я думал курсанты обозлятся на Сизякова и будут его укорять, а они наоборот, балагурят с ним, хлопают его товарищески по плечу, одним словом получили удовольствие. И я понимал их настроение, в коем-то случае выбрались на природу, так надоели им стены казармы и учебных классов, что тоска брала ребят, даже штурм высотки их радость не погасил. Кубарем скатились вниз, построились и, с чувством выполненного долга, весело пошли в расположение казармы. А в это время, нашему командиру роты вздумалось построить роту, раньше такого не было, после занятий офицеры уходили и приходили в казарму только на другой день. А тут на тебе, ни раньше, ни позже, а именно в то время когда я со своим отделением отсутствовал в расположении части, командир роты, решил её построить для проверки и наверное что-то хотел сказать, но как увидел, что почти половины третьего взвода нет, решил ничего не говорить, а выяснить, куда подевалось третье отделение третьего взвода. Но ни старший сержант Гусев, ни другие командиры отделений не знали, куда исчезло целое отделение с его командиром. Командир роты сначала вёл себя спокойно, мол, сейчас разберёмся, а когда разборка не получилась, он приказал вызвать из дома командира взвода, старшего лейтенанта Брусникина. Тот прибежал и, естественно, тоже ничего не знает, так как его в то время, в расположении части не было. Что делать? По расчётному времени, отделения курсантов нет уже больше часа, по хорошему надо доложить дежурному по батальону. Но это же скандал, и за такое командир батальона по головке ротного не погладит, а как минимум выговор с занесением в учётную карточку. А это пятно и возможно надолго. Командир роты знает всё это и решает подождать до ужина. До ужина осталось сорок минут, а к тому времени может, что-нибудь да проясниться. Командир роты отпустил курсантов, а сам стоит на площадке у казармы, нервно ходит туда-сюда, а возле него все командиры третьего взвода и старшина роты. Напряжение нарастает, до ужина осталось десять минут, а отделения Чухлебова нет. И в это время издали послышалась строевая песня: «Студенточка, заря восточная. Под липою сидели мы вдвоём. Счастливы были мы, наслаждаясь голубым Днепром. И вдыхая аромат ночной под серебристую луной…» Ну и так далее. Идём весело задорно, у меня даже в мыслях не было что в роте ажиотаж по причине нашего отсутствия. Подходим к зданию казармы, смотрю, стоит командир роты и всё наше ротное начальство. Я, без тени робости, подвожу отделение к командиру роты и командую: «Смирно! Равнение на середину», где стоял командир роты и доложил ему о прибытии отделения. Ротный сказал мне, чтобы я дал команду курсантам разойтись, а сам начал задавать мне вопросы.